Йети, ты того, этого... как его... Я в отстой не уходил! Не завирайся!
А чо это с Девчушником стало

Как то он... поголубел, в буквальном смысле слова.
Я к вам опять на минуточку. Скучаю. Всех крепко целую. Щас пошарюсь там сям, гляну, да опять убегу.

Уж не обессудьте, будут времена получше, поболтаем.
Йети, пришли пож. мне на "мыло" тот стих, про сны шизофреников, я его в качестве предисловия использую. Правда когда в следующий раз попаду в сети, точно не знаю.
Вот думаю, как бы мне в "прозу" вывалить все что накопилось. Надо наверное эту, как ее, Флэш Карту купить... А то ведь все трудно запомнить.

Ну ладно, всем приветики. Ветлаш - аватарку не меняй!
А ко мне дружок приехал, с ним пока общаюсь. Дед Кабчо. Он немного китаец, его так по китайски и зовут - Чо Чо Кабчо. Седня вечером пойдем к дефкам, с гармошкой и штофом самогона. К Едрене Фене и Кузьминой Матери. Мож и Сидорова - коза, подтянется. Будет у нас этот, как его... сейшен! )<

Нате вот пока. Это - Памяти Ричарда Райта.
Сэр Ричард выпал из седла.
Выпал, выбыл, выбит
не копьем, не мечом, не ядром,
не арбалетной стрелой,
а мутной, клешнистой фигней
на рентгеновском снимке.
Ползающим по томограмме
зубасто-когтистым эклипсом.
Сэр Ричард встал, отряхнулся
и вверх пошел, в небо
по лесенке черно-белой из клавиш.
Невесомый, легкий такой, мимо
Старого Жирного Солнца, насвистывая
матчиш, почесывая седую голову,
за кроликом пошел по норе,
прямо к Луне, на обратную ее сторону.
Сэра Ричарда радостно встретят друзья,
их там, он ве дарк сайд, много.
Сэр Ричард поселится от Короля
рядом совсем, через дорогу.
И добрый, толстый Король,
Сэру Ричарду всегда даст, доверит
свой розовый Плимут Кадиллак,
погонять по Муунным хай-увеям.
И вечерами обратносторонними,
под незнакомыми нам созвездьями,
будут собираться шумной компанией
Онведарксайдовцы с лунными песнями.
Под Райтовский орган, Хендрикса гитару,
под мантры-переборы Харрисона на ситаре,
перкуссию Баррета, с Джоплин на бэк вокале,
Моррисон свои вечные телеги катает.
Он как всегда – обкурился лунной травы.
Наелся лунных грибов и лунных таблеток.
Рассказывает про ящериц и разговоры с Богом.
И еще о том, что он - Насос, перекачивающий
человеческие тени с земли на небо…
Короче – гонит, но ему ни кто не мешает,
слушают внимательно, как будто всё понимают.
А Ленон – опять в кровати, бастует, лениво ему.
И совсем не далеко от этих сейшенов веселых,
отгороженные железным занавесом ржаводырявым,
в уютной, теплой кочегарке молодые Цой и Хой,
разливают обратносторонний портвейн по
лунным граненым стаканам, ностальгируя по
«Трем семеркам» и «Дружбе» - плавленом сырке.
Им Саня Башлачев поет о колокольчиках,
а Янка Дягелева рассказывает как ей опять уёво.
А в небе обратностороннем,
прямо над маргиналами и королями,
над Сэра Ричарда головой,
над кочегарной трубой,
резвятся, весело в догонялки играя
улетевший Олимпийский Мишка и
Огромная Свинья Надувная.
А еще выше над ними, Безумный Бриллиант
Сияет.