«Мова» — ополяченный и искалеченный русский язык
Хорошо известно, какому прессингу со стороны властей и националистически настроенной общественности подвергается на Украине русский язык на протяжении всего постсоветского периода новейшей истории. На гребне мутной пропагандистской волны, поднятой в надежде оторвать Украину от России, разрушить вековое единство двух ветвей одного народа, под лозунгами «освобождения Украины от москальского гнета» предпринимаются неустанные попытки вытеснить русский язык из официальной документации, из школ, вузов, СМИ, сферы искусства. Тот факт, что, согласно данным различных опросов, 60-70% жителей Украины используют русский язык в своем повседневном общении, игнорируется напрочь. Даже нынешние, как принято считать, лояльно настроенные к России украинские власти, вопреки прежним предвыборным обещаниям, отказываются придать русскому языку статус второго государственного языка на Украине и запрещают проведение в регионах референдумов по этому вопросу. Составной частью этой русофобской политики являются красивые речи об актуальности возврата украинцев «к своим историческим корням», в т. ч. языковым, о необходимости «возрождения» украинского языка, который украинизаторы всех мастей противопоставляют русскому языку, который, в лучшем случае, именуют «языком другой страны, другого народа», в худшем — «языком оккупантов».
При этом то, что сегодня считается украинским языком или «мовой», по сути, представляет собой ополяченный русский язык. О том, как украинский язык был искусственно создан на основе русского, пишет, в частности, публицист Алексей Орлов в своей известной книге «Украинская «Матрица». Перезагрузка».
Все дело в том, отмечает автор, что в XIV-XVI вв., во времена польского владычества, юго-западные российские земли попали под сильное влияние — культурное, политическое и экономическое — Польского королевства. В результате начался процесс скрещивания местного славянорусского и польского языков. Один из главных законов языкознания гласит, что при скрещивании двух языков никогда не возникает третий, некий средний язык — помесь первого и второго. В результате всегда побеждает какой-то один.
В период польского владычества русский язык в малороссийских землях начал склоняться к польскому наречию, и только возврат Малороссии в лоно Русского государства прервал это скрещивание буквально на полпути, когда русский язык в Южной Руси уже несколько ополячился, но еще не успел превратиться полностью в польский. Тогда этот диалект так и назывался — «руська мова». Конечно, если бы не это господство Польского королевства, никакой «мовы» в принципе бы не возникло: просто не было бы оснований и предпосылок. Но в силу исторических обстоятельств новый диалект начал использоваться в малороссийских землях исконно русским населением.
А в середине XVI в. даже была предпринята попытка создать письменный вариант «руська мовы», который отличался бы и от церковнославянского, и от польского языков. На эту «руську мову» даже были переведены церковные книги, в т. ч. Пересопницкое Евангелие 1555-61 гг. В этой книге встречаются, к примеру, такие обороты: «Для лепшего выразумения люду христианского посполитого…». А есть и такие фрагменты: «В начале было Слово. И слово было от Бога, и Бог был то слово. То было напочатку у Бога; и все речи через Него ся стали. А без Него ништо не могло бытии, еже и бысть. В том живот был. А живот был свет человеком. И свет во тьме светится, и тьма его не обыймет». Сравните и, как говорится, почувствуйте разницу.
В первом случае слова «лепший», «выразумение», «посполитый» — польские. Во втором же случае мы имеем дело с чистым русским языком с редкими вкраплениями польской лексики («напочатку», «ся стали», «обыймет»). Отсюда вывод: даже во второй половине XVI в. ополячивание русского языка еще не зашло слишком далеко.
После же воссоединения Южной и Северной Руси в 1654 году, когда польское влияние постепенно стало сходить на нет, начался обратный процесс — вытеснение полонизмов из русской речи и общее употребление литературного русского языка в Малороссии.