Очень уж тема у меня вонючая, верно говорят, не тронь жида и воздух будет чистым.
Что поделать? Исследователь евреев, евреевед-нееврей, должен обладать качествами
проктолога. Он должен быть смелым, чтобы заглянуть в задний проход, не брезгливым - чтобы там всё внимательно осмотреть, и честным - чтобы назвать всё своими именами.
Все эти качества ему нужны уже при чтении "Шульхан-Аруха". Когда я впервые читал этот еврейский свод законов, рвота подкатилась к моему горлу, и я почувствовал, что, прочтя ещё один закон, блевану на стекло монитора. Но, собрав в себе последние силы, как если бы я держал в себе содержимое чесночной клизмы, я дочитал этот еврейский свод законов античеловеческой мерзости и стал антисемитом.
Евреи правильно понимают, что человеку, не поражённому еврейством, трудно, совестливо, "непорядочно" разбираться в еврейском дерьме. (Посмотрите, - вопят евреи, - они не верят в Холокост, глумятся над еврейскими жертвами, как нехорошо, как непорядочно! И нееврей, действительно, испытывает моральные переживания, прекрасно понимая, что Холокост - липовый)
Нееврею трудно преодолеть этот психологический "дерьмовый" барьер. Изучая евреев, он все время надеется, что, всё-таки, с ними всё не так, как требует его понимание, и посему не может узнать, кто такие евреи.
Сергей Баландин в теме "Еврейская жалобная книга" сделал замечательное наблюдение за евреями:
"Я, конечно, желаю здесь всем конструктивного диалога, однако позволю себе предсказать то, что знаю наперед (потом проверите, прав я или нет), что я открыл в ходе моего длительного изучения еврейства:
евреи – это биороботы, никто из них не скажет, зачем быть евреем, какова цель еврейства и чего они хотят. Когда-то они сказали своему Богу: «נעשה ונשמע» (наасе венишма) – «сделаем и будем послушны» (Исх. 24:7), с тех пор, давно уже отпав от Бога и веры, продолжают фанатично поклоняться неизвестно кому и зачем".
Но и сам Баландин, как и евреевед Бергсон, нам этого не сказали. Потому что ещё не стали еврееведами-проктологами, как Иисус Христос, не преодолели упомянутый барьер. Страшно называть вещи своими именами.