Кулову
«Экономов, толи вывод Финкельштейна бессвязный, толи ты бессвязно его передаешь.
Я старался понять вывод, для чего задал тебе вопросы, а ты на них не ответил».
*
Вывод - цитата из книжки, соответственно разговоры о моей бессвязности, необоснованны.
«Бессвязность» Финкельштейна, попробуй доказать. Название его книги знаешь.
Только замечу, что Финкельштейн, не блудит словами, а использует информацию аферистов Холокоста:
Но никто не превзошел по цинизму рабби Израиля Зингера. Будучи генеральным секретарем Всемирного еврейского конгресса, он был также вице-президентом Конференции по притязаниям и возглавлял делегацию на переговорах с Германией о компенсациях за принудительный труд. После заключения соглашений со Швейцарией и Германией он повторил елейным тоном перед банковским комитетом Палаты представителей, что "было бы позором", если бы компенсации за холокост выплачивались "наследникам, а не самим пережившим холокост. Мы не хотим, чтобы эти деньги выплачивались наследникам. Мы хотим, чтобы деньги выплачивались жертвам". Но, как сообщает газета "Гаарец", именно Зингер выступал за то, чтобы использовать компенсации за холокост "для удовлетворения потребностей всего еврейского народа, а не только тех евреев, которым посчастливилось пережить холокост и дожить до преклонного возраста"[69].
А сама идея его книги, в частности такова:
Введение
Эта книга представляет собой анатомию индустрии холокоста и одновременно — обвинительный акт против нее. На последующих страницах я показываю, что ХОЛОКОСТ (относительного этого способа написания см. примечание 1) — это такое изображение массового уничтожения евреев нацистами, на которое наложила свой отпечаток идеология[1]. Как и все идеологии, она, хотя и слабо, связана с действительностью. ХОЛОКОСТ — не произвольно смонтированная, а наоборот, весьма гармоничная конструкция. Ее центральные догмы служат опорами важных политических и классовых интересов. ХОЛОКОСТ оказался практически незаменимым идеологическим оружием. Благодаря его применению одна из сильнейших военных держав мира, нарушения прав человека в которой просто ужасают, может разыгрывать роль государства-жертвы, и таким же образом наиболее преуспевающая этническая группа США обрела статус жертвы.
Рассказы "переживших холокост" — все они были узниками концлагерей и якобы героями сопротивления — были у нас дома излюбленным предметом насмешек. Джон Стюарт Милль давно уже сказал, что истины, которые постоянно не ставятся под вопрос, в конце концов "перестают быть истинами, потому что от их утрирования они превращаются в свою противоположность".
Мои родители часто интересовались, почему меня так возмущает фальсификация истории нацистского геноцида и спекуляция на этой теме. Главная причина заключается в том, что это делается для того, чтобы оправдать недостойную политику израильского государства и поддержку американцами этой политики. Но есть и личный мотив. Я хочу сохранить память о тех преследованиях, которым подверглась моя семья. Нынешняя кампания индустрии холокоста, направленная на то, чтобы от имени "нуждающихся жертв холокоста" выжимать деньги из Европы, низводит в моральном плане их мученичество на уровень игроков, проигравшихся в казино в Монте-Карло. Но, независимо от этого моего личного мотива, мы должны сохранить память об исторических событиях в полном объеме, мы должны бороться за это. Как я предполагаю на последних страницах этой книги, мы можем, изучая массовое уничтожение евреев нацистами, узнать кое-что не только о немцах или о неевреях, но и о нас всех. Однако если мы хотим действительно чему-то научиться на примере массового уничтожения евреев, нам надо, как я полагаю, уменьшить физические масштабы этого события и повысить его моральное значение. Огромные общественные и частные средства расходуются на увековечение памяти жертв нацистского геноцида. Но то, что происходит в результате, обычно лишено какой-либо ценности, потому что служит возвеличению евреев, а не напоминает об их страданиях. Наши сердца давно уже перестали воспринимать страдания остального человечества. Самый важный урок, который я получил от матери как напутствие в жизнь, заключается в том, что она никогда не говорила: "Ты не должен сравнивать". Моя мать всегда сравнивала. Несомненно, надо проводить исторические различия. Но когда морально различают "наши" страдания и страдания "других", мораль превращается в фарс. Платон говорил: "Нельзя сравнивать двух людей в беде и утверждать, будто один из них счастливей другого". С точки зрения страданий афро-американцев, вьетнамцев и палестинцев, кредо моей матери всегда гласило: "Мы все — жертвы холокоста".
Норман Дж. Финкельштейн. Нью-Йорк, апрель 2000 г (Отрывки)
*
Владимиру Р
«А я вот видел, что мусульмане - чистоплотные люди. Регулярно моют голову».
Это доказательство того, что газовая камера, была орудием преступления?
Нет? Тогда доказательство чего, твой текст?