3. Сейчас понятия "учёный" (в смысле настоящий учёный, а не обладатель купленной диссертации) и "чиновник" (в смысле руководящий работник именно в госаппарате, а не в академических учреждениях) кажутся практически несовместимыми. А вот в начале 1920-х годов заместителем управделами ВЦИК был такой человек - Эрнест Карлович Дрезен, учёный-языковед и главный советский эсперантист. Узнал я об этом факте случайно, из его резолюции на заявлении прадеда с просьбой улучшить жилищные условия (резолюция была положительной и возымела действие). Наверное, время было такое, что даже такие отъявленные идеалисты и романтики, как поклонники международного языка эсперанто, не гнушались бумажной работы в госучреждениях, а госучреждения, в свою очередь, не боялись брать на бумажную работу отъявленных идеалистов и романтиков.
4. Про "ленинский призыв" 1924 года часто пишут, что он был спланирован чуть ли не лично Сталиным для укрепления своей власти в партии, а большинство вступивших представляло собой политически неграмотную массу, движимую лишь стремлением сделать карьеру и полностью зависимую от партийного руководства. Судя по тем материалам, которые я изучал, такой взгляд, как минимум, очень сильно упрощает реальность. Вступали в партию кадровые рабочие, причём со своими индивидуальными мотивами - их рассказы, опубликованные в заводской газете, не выглядят шаблонными или однотипными, но у всех прослеживается мысль: теперь нет больше вождя, на которого можно надеяться, мы должны сами взять на себя ответственность за революцию. К слову сказать, многие из этих вступивших отнюдь не следовали беспрекословно за "генеральной линией".
5. Вообще заводские газеты - это уникальное зеркало времени: не только исторических событий, но и настроений, языка, бытовых подробностей жизни обычных людей. И в этом плане газеты 1920-х годов - просто кладезь для понимания атмосферы той эпохи, когда ещё не остыл запал великой революции, когда помощнику директора на страницах газеты настоятельно советовали "на седьмом году Советской власти" научиться здороваться с рабочими, а директор, обращаясь к рабочим, просил: "Товарищи, пишите и указывайте на наши недостатки подробно и почаще. С благодарностью примем все ваши советы и указания". И писали, и указывали, иногда довольно едко, и многие проблемы решались. А также заводская газета высмеивала мужей, бьющих своих жён и жён, бьющих своих мужей, пьяниц и сквернословов, публиковала рекомендации по охране труда и о том, как лучше провести свободное время - в общем, была реальным и действенным примером социального творчества масс [может быть, сделаю как-нибудь отдельную публикацию с наиболее интересными текстами из той газеты].
6. Внутрипартийная борьба в ВКП(б) в 1920-е годы отражала объективно существовавшие в советском обществе социальные конфликты и противоречия (между городом и деревней, между рабочими и служащими и т.д.). С начала 1930-х годов, после разгрома всех оппозиций, эти противоречия уже не находили себе выражения в открытой политической борьбе, но всё равно так или иначе вылезали наружу, а метания "генеральной линии" то влево, то вправо в попытках лавировать между разными группами населения всё время оставляли кого-то недовольным. Это недовольство, по преимуществу носившее социально-экономический характер и выражавшееся в частных разговорах, было тем материалом, из которого впоследствии следователи НКВД лепили "антисоветскую агитацию".
7. Есть гипотеза, что причина такого широкого размаха политических репрессий в 1930-е годы была заложена в том, что коммунистическая партия, оставшись не только единственной правящей, но и единственной легальной, превратилась из политической организации в институт государственной власти, со всеми вытекающими последствиями, в частности:
а) перемещение идейных споров внутри партии в плоскость уголовного преследования (знаменитая "литерная" статья КРТД);
б) двойные стандарты в отношении людей с "политически сомнительным" прошлым (бывших оппозиционеров или выходцев из других партий) - одних за это сажали или, как минимум, гнобили при каждом удобном случае, в то время как другие, стремясь доказать свою лояльность, громче всех обвиняли первых в собственных "грехах" и делали на этом успешную карьеру.
И то, и другое суть проявления того совершенно безыдейного конформизма, который стал стилем жизни партии и в перспективе, как известно, привёл к её полной деградации, завершившейся позорной сдачей всего и вся в годы "перестройки".