Дальше слово Александру Бушкову:
Прослышав, что татары взяли Владимир, великий князь Киевский Ярослав Всеволодович решил не геройствовать и, прихватив немалую дань, отправился в Булгар, где довольно быстро договорился с татарами, что те признают его титул, а он согласен платить дань и сопротивляться не намерен.
Вот только он и понятия не имел, что в Киеве уже сидит тот самый Михаил — прослышав об отъезде Ярослава, он нагрянул с дружиной, захватил «мать городов русских» и великим князем непринужденно провозгласил себя. Увлеченный этой процедурой, он совершенно не обращал внимания на то, что творится в покинутом Чернигове — на который тем временем напали татары, разбили оставшегося «на хозяйстве» Михайлова двоюродного брата Мстислава и пограбили как следует.
Затем Менгу-хан, сын Угедэя и племянник Батыя, вышел к Киеву. Подивившись красоте города (надо полагать, не дотла все же его выжгли князья-претенденты), он стал выяснять, где Ярослав.
История не сохранила подробностей состоявшегося разговора, но наверняка это выглядело примерно так:
— Ярослав! Эгей, Ярослав! — кричал хан Менгу, разъезжая у городских ворот.
Тут на стене объявилась совершенно неизвестная ему фигура осанистого вида.
— А Ярослав где? — изумился Менгу.
— Я за него! — бодро ответствовал Михаил.
Так ли это происходило, в точности неизвестно. Фактом является то, что Менгу отправил в город послов, предложивших сдаться добровольно. Как полагалось по европейской рыцарской традиции, князь Михаил велел послов перебить. У Менгу было мало войска, чтобы идти на штурм, и хан уехал восвояси, заявив, что они еще непременно увидятся. Едва татары отступили достаточно далеко, Михаил велел оседлать коней и что есть мочи припустил в Венгрию вместе с сыном Ростиславом — без сомнения, уже кое-что слышал об обычаях татар и боялся, что за послов придется ответить.
Он так спешил унести ноги, что где-то меж Киевом и Венгрией потерял ближних бояр и собственную супругу — которую тут же захватил Ярослав Всеволодович, уже прослышавший, как Михаил вместо него распоряжается в Киеве. И томиться бы бедной княгине в плену, не заступись за нее родной брат Даниил Галицкий…
В Венгрии Михаил не придумал ничего лучшего, кроме как сватать своего Ростислава за дочь венгерского короля Белы IV. У мадьяра это предложение восторга не вызвало — на кой черт ему в зятья бесприютный бродяга, да еще с довеском в виде столь же бесприютного папы? — и он велел гостям убираться восвояси. Михаил с Ростиславом уныло поплелись в Польшу, к своему родственнику князю Конраду Мазовецкому, просить польского войска, чтобы отбить Киев.
Но в том-то и юмор, что в Польше в то время бушевала вовсю своя междоусобица, и знатным синьорым было не до бедных родственников. Михаил вернулся домой и как-то ухитрился поладить с Даниилом Галицким, который его и приютил.
Все это было гораздо позже — а в Киев, едва только Михаил оттуда сбежал, нагрянул с дружиной Ростислав Смоленский и, как легко догадаться, объявил себя великим князем киевским.
Прослышав о таких новостях, в Киев примчался со своими орлами Даниил Галицкий, разбил смолян, захватил город, а не успевшего сбежать Ростислава взял в плен. Он, однако, предусмотрительно не стал обустраиваться в «матери городов русских», а вернулся в Галич, оставив в Киеве распоряжаться от своего имени некоего тысяцкого Дмитрия (Дмитра).
Так они и жили: от Руси только клочья летели!
Ну а в 1243 татары, успокоив Мишу недолгим великим княжением, пригласили его в «федеральный центр». Старый дурень ничего не подозревая отправился. Тут то убийство послов ему и припомнили!
Ну а бла-бла-бла про отказ от обряда очищения огнём и убийство за это - бла-бла-бла и есть. Обычная низкоФУЙдожественная поповская выдумка.
Какие князья, такие и холопы хохлатые...