"Время было такое, и оно диктовало средства борьбы. И, прежде всего, надо ставить вопрос так: чем была обусловлена эта борьба. Даже многие представители академической науки заблуждались, начиная изучать эпоху опричнины лишь с момента ее учреждения. В лучшем случае они уходили к началу 50-х годов ХVI века, чтобы подойти потом к моменту учреждения опричнины и объяснить это явление так или иначе. Я же убедился в том, что невозможно понять причины введения опричнины, не удалившись на значительное расстояние от середины ХVI века. Нужно начинать ход исследования предпосылок опричнины с конца ХV века. Если с этой точки зрения подойти, а она мне представляется наиболее эффективной и плодотворной, то тогда надо вести разговор о том, какие угрозы возникли к середине ХVI века существованию Русского государства и Святой Руси. На мой взгляд, можно говорить о трех основных угрозах: православной вере, православной Церкви и русскому самодержавию, только возникшему и юридически оформленному актом венчания Ивана Грозного на царство. И когда эти опасности обозначились, Иван Грозный вступил в борьбу за веру, за Церковь и за самодержавную власть. Он не мог не вступить в эту борьбу ещё и потому, что все три названные мною явления тесно и органически соединены. Не могли существовать Православие и Церковь без самодержавия и наоборот. Это три органически соединенных явления. И когда били по русскому самодержавию, то выступали против Русской Церкви и Православной веры. Так что опричнину надо воспринимать как форму борьбы, как институт, как учереждение, обеспечивающее государственную безопасность", – отметил историк.
"Иван Грозный был в высшей степени религиозным человеком, искренним, всей душою и телом преданный Христу. Всякие попытки посеять сомнения в этом вопросе безнравственны и бесперспективны", – выразил уверенность И.Я.Фроянов.
Отвечая на вопрос, почему в общественном сознании образ Императора Петра I, обладавшего не менее крутым характером и совершившего не менее казней, чем Иван Грозный, формируется в сугубо положительном ключе, в то время как из Грозного Царя делают некий "жупел", историк сказал: "Петр Первый иначе ориентировал Россию, он её ориентировал на Запад. Он, можно сказать, первый западник на русском престоле. А Иван Грозный – это национально ориентированный государь. Если для Ивана Грозного католичество, с которым сейчас цацкаются, было ересью, не говоря уже о протестантизме, то Петр Первый был весьма склонен к протестантству и ввел даже некоторые его элементы в свою практику. На мой взгляд, Иван Грозный напоминает Сталина, деятеля национально ориентированного, отвергающего Запад (ведь Сталин опустил "железный занавес"). Именно поэтому, на мой взгляд, Грозный и Сталин до сих пор подвергаются ожесточенным нападкам. Оба они были людьми, понимавшими всю глубину опасности, которая шла со стороны Запада по отношению к России, к её существованию как страны и к существованию русского народа".
"К сожалению, тема Ивана Грозного, сейчас является темой для политических спекуляций, – продолжил профессор. – Не случайно ведь вышло два фильма подряд. Бездарный жалкий фильм Андрея Эшпая "Иван Грозный" и нынешний фильм Павла Лунгина. Лунгин воспользовался тем дутым авторитетом, который приобрел фильмом "Остров". С этой точки зрения он более опасен идеологически, чем Эшпай. Но это люди одного идейного помета, люди настроенные, несомненно, антирусски, я в этом не сомневаюсь. Иначе они не оценивали бы эпоху Иоанна Грозного так однобоко и односторонне. Название фильма "Царь", безотносительно к личности, обязывает создателей фильма показать, кем Царь как политическое явление является для России и для русского народа, как складывалась история становления самодержавной царской власти, какое значение имела царская власть в русской истории. Но то, что я видел – это примитивные вещи. Казни, жестокости, убийства, кровь, лица, искаженные яростью и похотью. Это говорит о многом".
"Хочу процитировать Ф.И.Шаляпина, который потрясал исполнением ролей Иоанна Грозного и Бориса Годунова. Великий русский певец писал: "Надо уметь играть царя. Огромной важности, шекспировского размаха его роль. Царю, кажется мне, нужна какая-то особенная наружность, какой-то особенный глаз. Всё это представляется мне в величавом виде. Если же природа сделала меня, царя, человеком маленького роста и тёмного, даже с горбом, я должен найти тон, создать себе атмосферу – именно такую, в которой я, маленький и горбатый, производил бы такое впечатление, как произвёл бы большой и величественный царь". Полезно сравнить эти слова нашего великого артиста с тем, что делается в кино. Вертлявые, ничтожные фигуры выползают на киноэкран, а между тем, нужна величавость, понимание того, что есть царь", – заключил Игорь Яковлевич Фроянов.
