например разложенчиство в армии под видом агитации что все люди товаритчи и не должно быть каких-то там вышестоящих офицеров. Тем более какие-то непонятные интеллигенты,непонятные требования к дисциплине. Это было идеологическим обоснованием для разложенчиской работы в армии -мол раз все братья-товаристчи то командиров-начальников и субординации не должно быть.
Это обещали. Именно это важно - не просто разваливали данную армию а мол потому что так диктуют принципы и справедливость.
Что получили? - мужика которому внушили что мол мы академиев не заканчивали но это не мешает ему быть на равных с офицером,что мужик честнее и умнее этого офицера. Получили что в определенный момент так в районе февральской революции матросы или солдаты встретившие офицера не только не приветствовали как положено но и могли запрсто взять офицера и скинуть поплавать в каком-нибудь питерском канале.
Все различия которые были между простым человеком и офицером многократно подчеркивались, преувеличивались, перевирались,из офицера делали образ врага.
Что произошло с приходом большевиков к власти? -стали они следовать своим принципам товарищества и своей идеологии,отменили субординацию в армии? - Нет,наоборот в армии установили дисциплину которая консрастировала с тем что было в пред-революционной государственной российской армии. Ну и где были принципы большевиков,какой вывод?
Об армии захотели поговорить? Высший командный состав достаточно ярко характеризован одним из его среды:
"Много авантюры, много невежества, много эгоизма, интриг, карьеризма, алчности, бездарности и недальновидности, - пишет генерал Залесский, -
и очень мало знания, талантов, желания рисковать собою и даже своим комфортом и здоровьем". Николай Николаевич, первый верховный главнокомандующий, выделялся только высоким ростом и августейшей грубостью. Генерал Алексеев, серая посредственность, старший военный писарь армии, брал усидчивостью. Корнилова, смелого, боевого начальника, даже почитатели его считали простаком; Верховский, военный министр Керенского, отзывался позже о Корнилове как о львином сердце при бараньей голове. Брусилов и адмирал Колчак несколько превосходили, пожалуй, других интеллигентностью, но и только. Деникин был не без характера, но в остальном совершенно ординарным армейским генералом, прочитавшим пять или шесть книг. А дальше уж шли Юденичи, Драгомировы, Лукомские, с французским языком и без него, просто пьющие и сильно пьющие, но совершенные ничтожества.
В офицерском корпусе нашла, правда, свое широкое представительство не только дворянская, но и буржуазная и демократическая Россия. Война влила в ряды армии десятки тысяч мелкобуржуазной молодежи в виде офицеров, военных чиновников, врачей, инженеров. Недоброжелательство и трения между демократическим и аристократическим офицерством, не будучи в состоянии обновить армию, вносили только лишний элемент разложения в нее. Физиономию армии определяла старая Россия, и это была физиономия насквозь крепостническая. Офицеры по-прежнему считали наилучшим солдатом покорного и нерассуждающего крестьянского парня, в котором еще не пробудилось сознание человеческой личности.
Принимая революцию на словах и присягая Временному правительству, царские маршалы попросту перекладывали на павшую династию свои собственные грехи. Они милостиво соглашались на то, чтобы Николай II был объявлен козлом отпущения за все прошлое. Но дальше -- ни шагу! Где ж им было понять, что моральная сущность революции состояла в одухотворении той человеческой массы, на духовной неподвижности которой зиждилось все их благополучие. Назначенный командовать фронтом Деникин заявил в Минске:
"Революцию приемлю всецело и безоговорочно. Но революционизирование армии и внесение в нее демагогии считаю гибельным для страны". Классическая формула генеральского тупоумия! Что касается рядовых генералов, то они, по выражению Залесского, требовали одного: "Не трогайте только нас, а остальное для нас безразлично!" Однако революция не могла их не тронуть. Выходцы из привилегированных классов, они не могли ничего выиграть, но многого лишиться. Им угрожала потеря не только командных привилегий, но и земельной собственности.
