Основной вопрос антисемитологии
На мой взгляд, основной вопрос антисемитологии звучит совсем просто и даже несколько неожиданно: «Почему евреи? Почему не чуваши?»
Или в другой редакции: «Чем объясняется Ваш навязчивый интерес именно к евреям?»
Я задавал этот вопрос десятки раз, но ни разу не получил вразумительного ответа. В лучшем случае я слышал нечто о таинственном древнем трактате "Талмуде" или о всемирном заговоре по искоренению человечества по поручению инопланетян.
В худшем, матерную ругань.
Или, возможно, худший случай в данном случае это, наоборот, лучший?
Антисемиты – сознательно или бессознательно – уклоняются от ответа. И это неспроста, ибо если попытаться ответить на него честно, то придётся признать, что для всякого искреннего и упёртого антисемита евреи, еврейство, еврейский вопрос это навязчивая идея, мания. Сознание настоящего антисемита фиксировано на евреях, как сознание влюблённого на своём «предмете». Симптомы практически те же, но, разумеется, с противоположным знаком.
Сильная страсть, как известно, парализует умственные способности. Скажем, великий Гёте в возрасте около 70 лет до того влюбился в 19-летнюю девушку, что сделал ей формальное предложение.
Не зря говорят – потерять голову от любви. Точно так же её можно потерять и от ненависти. Этим объясняется, что даже умные люди, даже гениально одарённые (Достоевский, Вагнер) немедленно превращаются в слабоумных, коль скоро речь заходит о еврейском вопросе. Идея фикс (она же сверхценная), если она налицо, не позволяет пациенту мыслить рационально. Такая идея представляется, сама по себе, наивысшей ценностью. Следовательно, она не может быть поставлена под сомнение ни фактами, ни логическими умозаключениями. Она попросту не подлежит анализу.
Ситуация как в известной песне Высоцкого, где на все замечания друзей об отрицательных достоинствах его избранницы лирический герой неизменно отвечает: «А мне плевать, мне очень хочется!».
Если представить себе честного антисемита, то его ответ на всякую критику мог бы быть только таким: «Мне всё равно, что вы там доказываете. Мне плевать на факты и логику. Я ненавидел и буду ненавидеть евреев, просто потому что мне так хочется.»
Представьте себе, что у вас что-то нестерпимо чешется. Настолько несперпимо, что вы не можете выдержать сколько-нибудь долгое время, чтобы не почесать. Вот такой же зуд у антисемита в мозгу. А мы к ним с логикой... А причем тут логика?
Именно поэтому упёртого антисемита невозможно переубедить в споре. Любые доводы от него отскакивают, так как он их не анализирует и не рассматривает, а лишь спрашивает, говорят ли они в пользу евреев или против них. Это единственная мыслительная операция, на которую способен стандартный упёртый антисемит. Он с готовностью поверит любой самой идиотской выдумке, направленной против евреев. Поверит, даже когда в глубине души знает, что это чепуха.
Antisemitus vulgaris не способен ни ясно изложить свои взгляды, ни грамотно защищать их. В этом я снова и снова убеждаюсь. И это вполне естественно – чтобы ясно излагать, надо ясно мыслить. Идея фикс исключает ясность мышления и логический анализ.
Поэтому, позволю себе сформулировать ещё один вывод:
antisemitus vulgaris по необходимости должен быть глуп, иначе он не сможет воспринять антисемитизм как мировоззрение; если он не глуп вообще, то глуп факультативно – в сфере действия своей навязчивой идеи.
Однако наличие навязчивых идей, фобий и т.п. свидетельствует, в свою очередь, об определённом душевном неблагополучии. Можно предположить, что всякий antisemitus vulgaris страдает от какой-то внутренней травмы, что он в том или ином смысле внутренне ущербен и нуждается в антисемитизме как компенсационном комплексе. Разумеется, комплексы могут быть разные. Антисемитизм лишь один из возможных вариантов, удобство которого в том, что он уже существует в готовом виде и, прибегая к этой форме компенсации, пациент оказывается не в одиночестве. То обстоятельство, что антисемитизм это одна из важнейших и социально наиболее значимых форм компенсации, по-моему, не подлежит сомнению.
Итак, индивидуальный антисемитизм (в его упёртом варианте) есть определённый компенсационный комплекс, возникающий в связи с внутренней ущербностью индивидуума и приобретающий характер навязчивой идеи, парализующей в свою очередь умственные способности пациента (в случае, если какие-либо умственные способности вообще имелись в наличии, что далеко не всегда имеет место быть).