Словом, прежде, чем всерьез обсуждать все эти сомнительного происхождения идеи, возникающие у людей, которым уже, видимо, ничего не надо (сами давно всего достигли, детей устроили, а внуков путевых бог не дал, видать), представьте себе жизнь такого «после-реформенного ученого». Вместо увлекательной, до предела насыщенной романтикой социальной борьбы за ученые титулы и звания, азартной игры в аспирантские конкурсы, бесчисленные хитроумные справки, акты и отзывы, ротапринтные рефераты, диссертации, отпечатанные на особой бумаге по строго контролированным и постоянно изменяемым правилам, дружеское оппонирование и селекционно-межсемейное научное руководство...— что же нам предлагают вместо всего этого «научного праздника, длиною в жизнь»? Бесконечные будни «черновой» научной работы, изматывающие душу контакты с въедливыми производственниками, чтобы добиться реального, а не «бумажного» внедрения результатов?
Многие сегодня с понятным беспокойством задают вопрос, что именно необходимо предпринять, чтобы в условиях неизбежной, видимо, ломки сложившейся структуры управления сохранить основные отличия нашего «академического оазиса» от всего остального мира науки? Есть даже малодушные, которые утверждают, что все пропало и нам не избежать общей участи ученых всех остальных стран мира, которые вместо прижизненной ренты за однажды выполненную работу вынуждены как раз наоборот — ежедневной работой постоянно защищать свой статус ученого.Следует сразу и со всей определенностью подчеркнуть, что для таких панических настроений сегодня уже нет никаких оснований! Необходимые административные меры приняты, и прижизненному благополучию всех наших остепененных и титулованных ученых в обозримом будущем не только ничего не угрожает, но и более того, их положение скоро станет, как ожидают, еще прочнее.
Кратко поясним существо избранной для этого «стратегии защиты». Чтобы в корне пресечь всякие поползновения на пожизненную ренту титулованного ученого, необходимо срочно провести «превентивную реформу». Цель такой «реформы» — дополнительно укрепить существующее положение вещей и одновременно создать у людей, непричастных к науке (а таких большинство!), впечатление, что происходит радикальная реорганизация административной структуры управления наукой.
Теперь несколько слов о тактике. До последнего времени у нас было две ступени служебного роста научного сотрудника: младший и старший, а также две научные степени: кандидат и доктор. Обе должности (младшего и старшего научного сотрудника) мог занимать по конкурсу любой ученый: как со степенью, так и без нее, однако степень повышала «потолок» должностного оклада (при той же работе) на 50—70%, Именно это обстоятельство, как известно, длительное время оставалось наиболее уязвимым пунктом системы.
Как это — драматизировали ситуацию непосвященные в таинства нашей профессии — за одну и ту же работу на одной и той же должности один человек получает много больше другого только лишь потому, что лет десять или пятнадцать назад он сделал перерыв в работе и собрал все необходимые для диссертации справки? Особенно недоумевали инженеры. Ведь в технических науках любой конкретный результат быстро стареет. Поэтому там требуется, как в сказке Кэррола, «бежать изо всех сил, чтобы... оставаться на месте». Понятно, что убедить ученых, реально занятых вопросами создания передовой технологии в целесообразности вручения кому бы то ни было из их коллег «вечного сертификата научности» было трудно. Более того, нередко они указывали на «вечные блага», даруемые у нас степенью, как на один из наиболее заметных «факторов торможения» среди других социально-экономических проблем развития научных основ отечественной технологии. По их мнению, прижизненно оплачиваемая степень — это «жетон на право спать», в то время когда сегодня надо «бежать с ускорением», чтобы оставаться на уровне быстро изменяющейся технологии.