Два националиста
на митинге сошлись,
и вот их спор неистов,
его диктует жизнь.
Один вопрос тревожит,
но каверзный вопрос:
Какой нам бог поможет –
Перун или Христос?
– Я предан православью!
– Язычник – я, и что ж?..
– Приди же к покаянью!
– Евангелие – ложь.
– Мы правду миру дали!
– Мы – правнуки богов.
– С Христом мы побеждали!
– Нет, гибли от врагов.
Звучал их спор по-детски,
Был каждый в чём-то прав:
– Спасал Россию Невский!
– Спасал и Святослав.
– Не убедишь, не надо!
– Хоть бейся в стену лбом
– Ты сгинешь в бездне ада!
– А ты умрешь рабом…
************************
С балкона, а не свыше,
Над глупостью людей
Смеялся, спор услышав,
Довольный иудей.
(М.Струко)
ГОСПОДЬ ЛИХУЮ ШУТКУ УЧИНИЛ,
КОГДА СЮЖЕТ ЕВРЕЯ СОЧИНИЛ
Везде, где не зная смущения,
историю шьют и кроят,
евреи – козлы отпущения,
которых к тому же доят.
И сер наш русский Цицерон,
и вездесущ, как мышь,
мыслит ясно: "Цыц, Арон!
Рабинович, кыш!"
По ночам начальство чахнет и звереет,
дикий сон морозит царственные яйца:
что китайцы вдруг воюют, как евреи,
а евреи расплодились, как китайцы.
Евреи собирают документы,
чтоб лакомиться южным пирогом;
одни только теперь интеллигенты
останутся нам внутренним врагом.
Везде, где есть цивилизация
и свет звезды планету греет,
есть обязательная нация
для роли тамошних евреев.
Туманно глядя вслед спешащим
осенним клиньям журавлей,
себя заблудшим и пропащим
сегодня чувствует еврей.
Льется листва, подбивая на пьянство;
скоро снегами задуют метели;
смутные слухи слоятся в пространство;
поздняя осень; жиды улетели.
В любом вертепе, где злодей
злоумышляет зло злодейства,
есть непременно иудей
или финансы иудейства.
Евреи клевещут и хают,
разводят дурманы и блажь,
евреи наш воздух вдыхают,
а вон выдыхают – не наш.
Во тьме зловонной, но тепличной,
мы спим и слюним удила,
и лишь жидам небезразличны
глухие русские дела.
В года, когда юмор хиреет,
скисая под гласным надзором,
застольные шутки евреев
становятся местным фольклором.
Везде, где слышен хруст рублей
и тонко звякает копейка,
невдалеке сидит еврей
или по крайности еврейка.
Нет ни в чем России проку,
странный рок на ней лежит:
Петр пробил окно в Европу,
а в него сигает жид.
Царь-колокол безгласный, поломатый,
Царь-пушка не стреляет, мать ети;
и ясно, что евреи виноваты,
осталось только летопись найти.
Любой большой писатель русский
жалел сирот, больных и вдов,
слегка стыдясь, что это чувство
не исключает и жидов.
Евреи продолжают разъезжаться
под свист и улюлюканье народа,
и скоро вся семья цветущих наций
останется семьею без урода.
Сегодня евреи греховны
совсем не своей бухгалтерией,
а тем, что растленно духовны
в эпоху обжорства матерей.
Кто шахматистом будет первым,
вопросом стало знаменитым;
еврей еврею портит нервы,
волнуя кровь антисемитам.
Верю я: Христос придет!
Вижу в этот миг Россию;
слышу, как шумит народ:
Бей жидов, спасай Мессию!
Перспективная идея!
Свежий образ иудея:
поголовного агрессора
от портного до профессора.
Им не золото кумир,
а борьба с борьбой за мир;
как один – головорезы,
а в штанах у них обрезы.
Везде, где есть галантерея
или технический прогресс,
легко сей миг найти еврея
с образованием и без.
А слух – отрадный, но пустой,
что ихний фарт покрылся пылью,
навеян сладкою мечтой
однажды сказку сделать былью.
Свет партии согрел нам батареи
теплом обогревательной воды;
а многие отдельные евреи
все время недовольны, как жиды.
У власти в лоне что-то зреет,
и, зная творчество ее,
уже бывалые евреи
готовят теплое белье.
В российской нежной колыбели,
где каждый счастлив, если пьян,
евреи так ожидовели,
что пьют обильнее славян.
В метро билеты лотереи.
Там, как осенние грачи,
седые грустные евреи
куют нам счастия ключи.
Раскрылась правда в ходе дней,
туман легенд развеяв:
евреям жить всего трудней
среди других евреев.
