монархической ереси принадлежат исключительно те, кто не только в частном порядке симпатизирует монархии, но кто пытается сделать монархизм неотъемлемым элементом православия. Мол,
православный, обязательно должен поддерживать монархию, а если он этого не делает, то перестает быть православным или, как минимум, его православие ущербно и неполно.
То есть монархический строй признается элементом, без которого истина православия была бы неполна. Это есть самый настоящий вид идолопоклонства, когда вместе со Христом провозглашается обязательное почитание кесаря, монархии. Для входа в Царство Божье нас обязуют купить билет монархизма. Если вы не пьете Кока-Колу, вы не православны. Если вы не поддерживаете монархию, вы еще не уразумели всей полноты Истины Христовой. Эти утверждения по кощунственности своей равнозначны. И потому здесь надо говорить не просто о заблуждении, но о ереси. Как четко определил ересь Н. Струве, «ересь есть сознательное и заявленное отрицание православных догматов или же их существенное искажение, или же утверждение, не в качестве мнения, а в качестве обязательной истины, каких-то неизвестных доселе догматических положений» Именно последним и занимаются многие православные монархисты, утверждая монархизм как один из догматов православия. В этой статье сознательно не приводится никаких конкретных имен или цитат, так как окончательное заключение о впадении в ересь тех или иных лиц может дать только Церковный Собор, автор же данной статьи не имеет на то никаких прав и никакого желания. Возможно, слово «ересь» здесь покажется кому-то чересчур сильным. Возможно, кто-то придерживается обозначенных взглядов по простому недомыслию и, если ему будет разъяснена его неправота, не замедлит от «монархической ереси» отречься. Для них она, я думаю, не принесла никакого особенного вреда. Но ведь есть же и те, кто фигуру царя (например, Николая II), сближает с Христом и начинает поклоняться ему как Богу, считая, что Николай II был как бы вторым искупителем, взявшим на себя грехи России. Кто-то считает себя православным, хотя монархизм и «имперскость» ему дороже Истины Христовой.
Монархическая ересь, хотя и губительна относительно для немногих, вносит какой-то нездоровый привкус в церковную жизнь и мешает проповеди православия тем, кто придерживается демократических убеждений (а таких не мало) и играет на руку тем, кому выгодно представить Церковь как реакционную силу, радеющую чуть ли не за возрождение крепостничества и прочих «прелестей» прежних монархических порядков.
Монархическая идея, как надоедливый призрак, преследует православие, возникая то тут, то там, из Зарубежной Церкви перекочевывая в Русскую, из одного журнала перетекая в другой. Не пора ли, наконец, избавиться от него?
Александр Храмов