У меня тоже что-то про евреев было...

Кто- то скажет, живём мы не правильно,
Грохот дел тишине предпочли.
Что, мол, свет электрических кабелей –
Мрак кромешный духовной ночи.
Предпочтя технологии вечности,
Потеряли в кармане ключи…
О, как прав ты, мой друг, человечище!
Мастера дел заплечных врачи…
Я скажу даже больше, коль ринешься
Завтра в глушь утишать боль и зуд.
Знаешь, дуб есть мокрецкий, под Кинешмой,
Там найдёшь и ключи, и... мазут.
Я заболел совсем стихами
Их вижу ночью, слышу днём.
Они слились как будто с Вами
В больном сознании моём.
Блокнот и ручку под подушку
Кладу, в глаза туман наплыл.
О, знали б Вы, как мне не скучно
Спать одному в рассвете сил!
Лишь сном забудусь, Музу вижу.
И вот - хватаюсь за перо.
И чтоб совсем отдаться виршам,
Срываю крестик, рву шнурок…
А утром в храм. Но, никакого
Там отпущенья не дают.
«Лишь пост, молитва, божье слово»…
Начнёшь, а Дьявол тут как тут.
Геростраты
В коричневом, красно-кирпичном,
Смертельном угаре Москва.
Чернобыль пылает вторично,
Об этом лишь знает листва.
Россия - зажжённая спичка.
Его не потушит никто
Привычным движеньем обычным,
Вопрос наш: Что делать? и Кто...
Нет, здесь виноватых не ищут,
Они ведь известны давно.
В руках - миллионы и тыщи,
В глазах - "...Нам решать не дано.
Какие-то чёрные люди
В ночи всё решают за нас.
Мы только их воли орудье,
Мы пыль с их космических трасс..."
Здесь всяк Герострат и пройдоха!
Спалить ведь и ты был бы рад
Сей мир, жить в котором так плохо,
Сей рай, что похож так на ад...
Хлеба, с маслом благовоний,
Зрелищ, с перчиком идей
Всё хотят правители на троне,
Слепо жаждет тёмный род людей.
С вожделеньем в качестве закона
Согласиться б я, наверно, смог,
Если бы не смерти полигоны,
Если бы не дьявольский итог.
Всё горит, всё плавит мысли Солнце,
А Земля разносит звон копыт.
Всё уносит вверх молчанье звонниц,
И швыряет вниз тщета молитв.
Начитавшись Бродского
Расширяя горизонт сознания
Бесконечностью ужимок Бродского,
Понимаю - в лестнице чистописания
Ничего нет более уродского.
Замороченные его экивоки,
Разглядыванья сквозь точку, лупку витрины
Как размножаются на артефактах блохи
В антикварном пустом магазине,
Скрупулёзные палочные ковыряния
В жидком студне вещей (а по сути в себе, любимом)
Так походят на жажду познания
Вылезающих на свет божий гельминтов.
Доброкачественность рифмы,
Заверенная нобелевским комитетом
Лишь барельефит секретности грифы
На медкарточке нашей планеты.
Я, конечно, ещё почитаю,
Всё равно что- то сегодня не спится.
Не слоняться ж всю ночь Шалтай- Болтаем
По листам, где копошатся свои мокрицы...
Этот ящик – прибор управления миром.
Эта мышь не железка, - держава и власть.
Это кто ещё там пасть на вечность разинул?
Чтоб ему с табуретки с инфарктом упасть!
Моя воля мощнее, костлявее пальцы,
Устоит ли пред Целью ничто подлеца?!
Кто дал право ему за великое браться,
За великое деланье воли Отца?
Демократия - вошь, ну, а кто не согласен,
Недовырос до пурпура царских вещей.
Ну и пусть ковыряет бревно в своём глазе,
Раб страстей, что он знает о вечном вообще?!
Я сегодня во сне перед дикой стихией,
Пред валами размером с предвестье конца,
Понял вдруг, что компьютер - держава и скипетр,
Кресло - трон, ну а "enter"- карбункул венца.