“Наша раса это Сверх Раса. Мы могущественные боги на этой планете. Мы отличаемся от низших рас, как они от насекомых. В самом деле, по сравнению с нашей расой, другие расы звери и животные, крупный рогатый скот в лучшем случае. Другие расы считаются человеческими экскрементами. Это наше предназначение господствовать над низшеими расами. Наше земное царство будет управляться железной рукой нашего лидера. Массы будут лизать ноги и служить нам в качестве рабов.”- Менахем Бегин (премьер-министр Израиля 1977-1983)
Веселыми ночами Тель Авива, среди разноцветных гуляк на Алленби, в битком набитых ресторанах, где оттягивается довольная израильская публика, мне видится ангел в камуфляжной форме, пишущий на стене три слова: “Мене, текел уфарсин”. Мой ангельско-русский словарь переводит эти слова так: “Мы вас проверили на вшивость, и вы этой проверки не выдержали”
Черные дни выпали на долю народа Израиля. Черные потому, что все речи, слезы и жалобы наших отцов и нас самих оказались подлинными, как трехдолларовая купюра. В 1968 году я писал на стенах моего родного Академгородка: “Руки прочь от Чехословакии”. Еврейский поэт Александр Галич пел красивым низким голосом: “Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле!” С этим лозунгом несколько евреев вышли на Красную площадь и были порядком помяты милицией. Галич, Даниэль, Гинзбург, Голомшток имели в виду русские танки в Праге. Мы протестовали против русских танков в Будапеште, Праге, Кабуле как граждане России, которым дороже честь, нежели ложно понятый патриотизм. Прошли годы. И вот наши, еврейские, танки находятся на чужой земле.
Не просто находятся — убивают мирное население, разрушают дома, морят голодом и держат в блокаде миллионы людей. Надо думать, множество еврейских интеллигентов вышли на наш эквивалент Красной площади? Не тут-то было. Наши певцы воспевают доблесть славных еврейских бойцов, верную руку и зоркий глаз еврейского снайпера, непомерный гуманизм еврейского народа, который мог бы всех гоев Палестины превратить в фарш, но ограничивается только несколькими сотнями раненых в день.
Борцы за права человека вроде Анатолия Щаранского боролись с институтом прописки, как наши деды боролись с чертой оседлости. После победы они загнали гоев в резервации, по сравнению с которыми черта оседлости — синоним открытого общества. Палестинец не может поехать даже в соседнюю деревню без разрешения, не пройдя обыск и проверку документов. О поездке на море, в нескольких километрах от дома, он не может даже мечтать.
http://poiskpravdy.com/palestina-proverka-na-vshivost-evrei-sami-o-sebe/