В декабре 2009 года в седьмой раз была вручена премия Федерации еврейских общин России «Человек года – 5769». Церемония прошла в Государственном Кремлевском дворце на следующий день после того, как завершился праздник Ханука.
Церемония вручения премии «Человек года», проходившая на следующий день после Хануки, 3 тевета 5770 (20 декабря 2009) года
Начальник Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Архангельской области Александр Протопопов получил премию в номинации «Представитель власти» за содействие открытию первой синагоги в местах лишения свободы. «И это только начало!» – заверил лауреат. «Хорошо, конечно, что он там синагогу построил, но почему там так много наших?..» – недоумевала одна женщина.
После церемонии корреспондент «Лехаима» Михаил Эдельштейн побеседовал с двумя лауреатами – Ароном Бельским и Натаном Щаранским.
Арон Бельский уже больше полувека живет в Америке (где превратился в мистера Белла). Давать интервью бывший партизанский связной предпочитает по-английски, однако то и дело вставляет в свою речь русско-украинско-белорусские фразы и отдельные слова.

Дж. МакКей, лаурят премии года и А. Бельский
Интервью с Бельским.
*-
Решение уйти в партизаны, бороться с нацистами,
спасать евреев пришло к вашим братьям сразу или же сначала это было просто бегство в лес от неминуемой гибели?
– …И Асоэль с Зислом, которые тогда
уже скрывались в лесу, решили пойти в соседнюю деревню, где жила сестра Тойба со своей семьей – родители мужа, дети, еще какие-то родственники, всего человек 15–20.
Братья увели в лес их всех. Так это началось.А уже
потом Тевье решил, что наша задача спасать всех евреев. Как он до этого додумался – я не знаю. Но он сказал: «Давайте принимать всех – женщин, детей, стариков. Если они евреи, им найдется у нас место». К тому времени в отряде уже было человек 40–50 – сначала братья вывели в лес семью сестры, потом, зимой 1941/1942 года к нам бежали другие родственники.
*– Вы контактировали с другими партизанскими отрядами?
–
Да, мы должны были отчитываться перед начальством, существовало ведь единое командование, ему поступали приказы из Москвы. В нашем отряде, кстати, был представитель командования, родом из Минска, я не помню его имени, мы называли его Колхозник. Он жив до сих пор, живет в Бруклине вместе с женой, хотя он старше меня, намного.*– Существуют свидетельства об антисемитизме среди партизан. По вашим ощущениям, это правда?
– До некоторой степени – да, но
антисемитизм исходил в первую очередь от местного населения. Если еврейский партизан приходил на хутор за продуктами,
то крестьянин потом шел к русским партизанам и жаловался: «Жиды были, нас ограбили». А если приходили русские или белорусские партизаны, крестьяне давали им еду по доброй воле и без всяких жалоб.
В конце концов жалобы на «жидовские грабежи» дошли до генерала Платона (Василий Ефимович Чернышов. – Ред.), командовавшего партизанскими отрядами в Белоруссии, и моим братьям пришлось ехать и объяснять ему, как обстоит дело. Впрочем, все это не имело последствий.Один или два раза в начале войны – кажется, все же дважды –
были случаи, когда приходили люди из русских партизанских отрядов и забирали у нас огнестрельное оружие. А без ружья во время войны ты не человек, ты не можешь защитить себя, твоя жизнь ничего не стоит. И вновь братьям пришлось идти и
объяснять тем людям, что мы не враги, что мы воюем за одни и те же цели.
Дело удалось уладить миром и даже разойтись друзьями – не в последнюю очередь благодаря тому, что братья прекрасно владели русским языком, говорили на нем как на родном.*–
Решение создать в лесу «маленький Иерусалим» было очень опасным – партизанский отряд должен сохранять постоянную мобильность, чтобы спасаться от облав. Как удалось избежать гибели?–
Налибокская пуща, где мы скрывались, – это километры и километры леса.