"Моссад" шутить не любит
--------------------------------------------------------------------------------
28.02 16:06 Александр Ступников
Исер Харель – человек, выстроивший легендарную израильскую разведку и возглавлявший ее почти с момента создания более десяти лет. С его именем, которое долго скрывалось от общественности, связаны многие крупные секретные операции, в том числе поимка нацистского преступника Эйхмана.
Настоящая фамилия Хареля – Гальперин, и он родился не Исером, а Изей. Изя Гальперин свою первую жизнь провел в Витебске и Двинске (ныне Даугавпилс, Латвия). Но пусть Харель, проживший 91 год и ушедший из жизни в феврале 2003-го, сам говорит о себе.
– Вначале я хотел, как многие первые репатрианты, работать на земле и получить соответствующее образование. Но во времена британского мандата организация еврейской самообороны направила меня на побережье – встречать нелегальных эмигрантов. И вот тогда у меня произошла памятная стычка со старшим британским офицером, который позволил себе антисемитскую реплику. Я избил его. Мне грозил суд и наказание. И тогда товарищи перевели меня на нелегальное положение, я начал заниматься вопросами безопасности нашей организации.
Сначала я отвечал за район Тель-Авива, а после образования Израиля мне поручили организовать систему контрразведки. С 1952 года, став во главе "Моссада", одновременно руководил всеми секретными службами страны. В серьезных операциях, чтобы координировать работу и нести ответственность, я предпочитал участвовать лично. Я находился со своими людьми нелегально в Аргентине, пока мы, наконец, не захватили Эйхмана и не вывезли его в Израиль для суда.
– Вы не доверяли своим людям, что так рисковали?
– В этой довольно сложной операции я должен был контролировать все. Тем более в оперативной обстановке. Конечно, мы могли просто убить Эйхмана и таким образом покарать его за шесть миллионов погибших евреев. Но для нас было принципиально важным публично судить этого человека, показать всему миру, что убийца евреев, поскольку уже есть государство Израиль, не избежит наказания.
– Но когда вы выкрали Эйхмана, то тем самым нарушили международные законы?
– Мы понимали это. Но ситуация была безвыходной. Когда мы идентифицировали Эйхмана – а он тихо жил в своем доме, как простой человек под чужим именем, – можно было обратиться к Аргентине. Допустим, что его сначала заставили бы признаться, что он – Эйхман, и только затем мы могли требовать его депортации для суда в Израиле или Германии. Был и такой вариант. Но на практике при первом же тревожном сигнале Эйхман бы снова растворился в Латинской Америке.
На самом деле операция была конспиративной не только по отношению к бывшим нацистам, но прежде всего – к тогдашнему правительству Аргентины. В стране под прикрытием находилось 10–15 сотрудников "Моссада", и ни местные спецслужбы, ни власти не подозревали, что мы здесь работаем. Узнали только, когда Эйхман уже оказался в Израиле, полностью под нашим контролем.
– А что сказал Эйхман, и как вы добились, чтобы он признался, раскрыл себя?
– Мы не использовали при допросе силовые методы. Это был мой личный приказ. Когда его взяли и отвезли на конспиративную квартиру, он не знал, кто мы и что происходит. И сначала выдал нам свою "легенду". А мы не перебивали – только слушали и спрашивали. Даже его настоящего имени не упоминали. А потом предъявили документы – вплоть до его медицинской карточки времен войны. А там – все его шрамы, операции. Напомнили, с бумагами на руках, его карьеру. Нам обязательно надо было, чтобы он сам признался. Мы, повторюсь, принципиально не хотели выбивать признание. Через пятьдесят минут допроса он сказал: "Да, я и есть – Эйхман". Он, правда, уже понял, что мы – израильтяне, и у него нет выбора.
– Вы имели файлы на всех нацистских преступников?
– Нет, только на главных. И на тех, кто принимал участие в уничтожении евреев. Поскольку Гитлер и Геббельс были мертвы, мы главным образом сосредоточились на Эйхмане, хотя и не только...
– А доктор Менгеле? Правда ли, что он сбежал через окно, когда "Моссад" его выследил в Аргентине и собирался захватить?
– Это история "охотника за нацистами" Симона Визенталя. На самом деле мы опоздали. Мы затратили много усилий и средств, чтобы найти Менгеле в Аргентине. Но брать их обоих – его и Эйхмана – одновременно было невозможно. И он скрылся сразу же, как только мы взяли Эйхмана. Он бежал в Парагвай, где режим Стресснера предоставил ему убежище и сразу же дал ему персональную государственную охрану. Мы несколько раз пытались приблизиться к Менгеле, но не смогли. Просто убрать его не хотели – он нам нужен был для суда, но ничего сделать не удавалось. Полагаю, что он уже действительно мертв. (В 1979 году в Бразилии Менгеле неожиданно утонул при неизвестных обстоятельствах).