Вы когда-нибудь просыпались в чужой постели, в чужом доме, в чужой деревне с разрывающейся от боли головой и сухим унавоженным ртом? Верю, просыпались. И вы знаете как это печально или, лучше сказать, трагично. Как у Фридеша Каринти или поэта Вознесенского. Вы помните раскаленное желание глотнуть прохладной жидкости, пусть даже если это будет керосин? Но ваши глаза видят какие-то чужеродные тени и пузырьки с разноцветными гранями. Желудок пытается поговорить с сердцем о главных вопросах философии, но его разрывает рвотный завет. Вы готовы стать губкой и впитывать жизнь через поры или там соломинку солнечного лучика. Но жизнь ходит где-то слева от вас в пыльных сенцах и гремит ржавыми лопатами. Это пришли могильщики. Они сделают вам удобную нишу в черноземном храме скорби. Но вы не хотите уходить, вы слабым голосом зовете друзей в надежде на бутылочку пива иль кваса. И они приходят. Души просвечиваются в них как игристое розовое в полдень у колодца.
Вы пили вино у колодца, стоя на коленях, опираясь на земную ось? Верю, пили. Может про ось я соврал, но мало ли что можно найти у колодца. Например, журнал «Огонек» за 1977-й год или мятый билет на автобус из райцентра. Так вот друзья. Они смотрят на вас, утомленного кошмарным сном и борьбой со вторым «я». Они тоже утомлены, но не борьбой, а вашим печальным или, скорее, трагичным видом. Они успели похмелиться и видят свет, который для вас еще не родился. Вы иссушенными и липкими глазами молите их о прощении. А они ждут, когда же эта пропитая тварь сдохнет от внутреннего давления и малодушия.
Но все же друзья благородны! Иначе, зачем они нужны без своего благородства и купленной с утра похмельной жидкости?
И вот вы волнительно, как святую мощь, достаете из-под грязного покрывала собственную руку. Дрожь земная! Открытие Северного полюса! Рождение в Вифлееме. Вы держите священный кубок и медленно проносите его в космосе между созвездием Гончих псов и Аделаидой. Вы сливаетесь с горлышком, как в тесте Роршаха, и на что это похоже не сможет ответить даже ублюдок Юнг.
Обмен происходит стремительно и рушит все китайские и берлинские стены. Ваш желудок пытается спорить, но уже как-то вяло и тихо. Но это не упокоение, это предтеча новой революции, Ельцин на танке, Нюрнбергский процесс.
Пиво — единство и борьба. Ваш организм не хочет борьбы и уж тем более единства. Вы блюете противоположностями как старина Фридрих. На запад блюете, на восток, на Полярную звезду и новую конституцию. Новая волна страданий, проклятие прошлого и разгильдяйство настоящего.
Друзья уходят, и вы шатко и валко крадетесь в ванную с печальной вестью. Теплая, тухлая струйка воды прыгает к вам в ладони. Вы размазываете ее по лицу и понимаете всю ненужность этого омовения. Вы слышите голоса тех, кто ушел за горизонт в надежде на прощение. Но эти голоса не могут вам помочь, они только отвлекают от познания мира. А он светел и чужд как постель, дом и деревня.
Двигаться надо, двигаться. Медленно, тайком от природы. Физиологию можно обмануть только точно подобранной дозой и томатным соком. Это не беда, что вас стошнит кровью. Это готовится плацдарм для предстоящего сражения. Пусть перебьют дозорных. Зато основные силы, совершая обходные маневры, приведут вас к Ватерлоо.
Вторую порцию вы можете закусить луком и, закатив глаза, сказать — АМИНЬ! Ваши руки перестают трепетать, как первомайские транспаранты. Вы хотите пищи, причем совершенно не духовной. Жрать. Да, вы реально хотите жрать и самосовершенствоваться. Вы вспоминаете слова гимна и цвет трусов соседки Насти. Вас уже не тошнит. Вас накрывает саван прозрения.
И прольется дождь. И ручьи вплетутся в реки. И ободранный петух с фиолетовым гребнем споет вам осанну. И ваши друзья улыбнутся как герои космоса. Ведь, правда, улыбнутся? Да? Куда там. Конечно. Ведь родился еще один, для спасения. Для труда и уплаты налогов. Навзрыд заплачет сотрудник ГИБДД, уронив полосатую палочку на мерцающий асфальт. Счастливо выдернет чеку террорист-смертник в гостеприимной Анталии. «Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь…»
Третий стакан утренней водки сильно отличается от первого стакана вечерней. Он более загадочен и менее требователен. Ваши предыдущие страхи ничтожны и мерзки, как те ржавые лопаты в сенцах. И вы слышите, как поет сельхозтехника. Эта песнь зовет вас на путь созидания и любопытства плоти. Вы нужны миру и угодны Богу. А остальное — тлен и суета сует. Со светлыми лицами вы с друзьями идете в будущее, похоронив диссидентство и злобные наветы врагов.
Пусть поэт Евтушенко размахивает руками у памятника Пушкину. Пусть Пушкин размахивает револьверами, а прибалты — свастиками. Вы выше и достойней любого лауреата или капеллана! Вы работаете на благо и всуе. Родина помашет вам березовыми ветвями, и президент напишет в ЖЖ что-то легкое как смерть полярника.
Ведь не каждый день мы просыпаемся чтобы…
