Всвязи с тем, что я еврей, у меня тоже имеются совершенно нечеловеческие традиции.
Например, в пятницу вечером я всегда прихожу в один и тот же ресторан.
Уже долгие годы.
У меня даже есть там свой любимый столик.
Так что если у кого то возникнет желание со мной поговорить, проблем нет.
Я не знаю, как назывался этот ресторан раньше. Знаю только, что он был всегда, - в двух шагах от дома великого Бялика стоял этот небольшой павильончик с выложенными цветной керамикой стенами и цветными витражами в окнах. По вечерам здесь звучал рояль, затапливался камин, зажигались свечи, и цвет британской оккупационной армии приходил сюда, чтобы отдохнуть от дикого Ближнего Востока. Потом здесь создали ресторан для высших офицеров ЦАХАЛа, и не было в Тель-Авиве лучше места, где они могли бы укрыться от посторонних глаз и посидеть за рюмкой хорошего вина... А совсем недавно его купил Клод , невысокий, худенький французский еврей с очень подвижным лицом, и задумал создать здесь настоящий французский ресторан, в котором не только хозяин и шеф-повар, но даже официанты были бы французами. То есть они, конечно, такие же французы, как мы - русские, но надеюсь, что вы меня понимаете.
Клод назвал свой ресторан в честь Сирано де Бержерака, привез из своей родной Франции столы и стулья, повесил на стены картины в стиле Модильяни и старые фотографии, но все остальное оставил прежним - и витражи, и синие керамические плитки, и камин, и старые зеркала... И теперь по вечерам здесь снова зажигаются свечи, играет рояль или джаз-банд, и официанты разносят те самые удивительные блюда, которые составляют гордость французской кухни.
Это - место, где очень хорошо сидится и слишком легко танцуется, слишком легко для нашего суетного и больного времени. И можно забыть на время о том, что какой-то подонок написал на тебя донос и разослал его во все русскоязычные газеты, что на счету у тебя - "минус", а в душе - осень...
И подливая себе великолепного, лучшего в мире французского вина, я прошу Клода принести куриную печень по-французски - прожаренную куриную печенку, которая подается с кислым соусом, кротонами и ягодками винограда, небрежно разбросанными по тарелке. Хотя... Нет, лучше я все-таки попробую гусиную печень с маринованным шпинатом, а потом пусть принесут "монар" - утиную грудинку в меде и шафране...
Дальше... Дальше будет, конечно, "буйавез" - знаменитая французская уха, которая должна быть приготовлена не менее чем из семи сортов рыбы. Кто-то мне говорил, что только в "Сирано" умеют готовить настоящий французский луковый суп - со сметаной и кротонами, но супы Пьера - а их у него очень и очень много - мы попробуем как-нибудь в другой раз. Пока же пусть нам подадут рыбу в гриле с кислым соусом "форестьер" и "турнедо Россини".
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что не только этими блюдами он славится.
Знатоки приходят сюда ради сваренных, печеных, жареных кальмаров, крабов и прочих даров моря, которые подаются завернутыми в слоеное тесто с широко раскрытыми порами. Это похоже на огромную раковину, политую густым соусом, рецептура которого - тайна ...
При желании вы, конечно, можете заказать себе и блюдо, полное крабов, кальмаров, омаров и прочей морской живности, или просто крабы и кальмары в лимонном или сметанном соусе, соусе чесночном или сырном, но мне лично хватило того, что мне подали.
Да и что еще нужно, если перед тобой стоит на столе 200-шекелевая бутылка настоящего "Мерно", легкие закуски, превосходный салат из сыра "рокфор" и порция утиной грудинки?!
А Клод тем временем предлагает попробовать его коктейли, потому что по своей первой и самой любимой профессии он - бармен и именно в этом качестве работал в свое время в лучших парижских ресторанах. Бар - это предмет его особой гордости, и без ложной скромности он говорит о том, что у него, пожалуй, лучшая коллекция французских вин в Тель-Авиве. Больше того - он не постыдится показать такую коллекцию своим французским коллегам.
А рояль продолжает звучать в полутьме, и свет от притушенных огней пляшет в цветных витражах и старом-старом, треснутом, как вся наша жизнь, зеркале в массивной деревянной раме. Официанты и Клод переговариваются друг с другом по-французски, какая-то женщина через два столика медленно тянет свой абсент, пара влюбленных движется в каком-то зачарованном танце, и ты вдруг ощущаешь, что отсюда всего две мили до Версальского дворца.