...
с мужеством и духовной стойкостью евреев.
...
В предверии Дня Победы - о "мужестве и духовной стойкости евреев"
На этот раз хочу привести не документы, а свидетельство очевидца:
Георгий Чухрай "Моя Война"...
Мой взводНа улице перед зданием штаба меня уже ждал мой взвод.
Это были только сегодня мобилизованные
работники харьковского прилавка,
на них еще была гражданская одежда.
Их вид меня огорчил: все они по возрасту годились мне в отцы.
…
Я воюю
...
— В ружье! — героически скомандовал я.
Но все мои вояки повалились на дно окопа и лежали не двигаясь.
Я схватил свою винтовку и стал стрелять по танкам.
Огонь со стороны немцев усилился.
Снаряды летели через наши окопы, а мои солдаты бездействовали.
Я отстреливался, бегал по окопу,
матюгался и пинками сапог поднимал боевой дух своих «стариков».
Они поднимались на ноги, но только я поворачивался к другим,
эти снова оказывались на дне окопа.
Между тем с нашей стороны заработала артиллерия.
Теперь и наши снаряды, шипя, летели через наши головы
и рвались вокруг танков.
Шум боя усиливался.
В углу окопа, от страха надев противогаз вверх трубой, лежал толстый мужчина.
Я подбежал к нему и сорвал противогаз.
На меня смотрели глаза, от страха потерявшие радужную оболочку. — Если бы все люди были честными, — простонал он, — то и войны бы не было...
Я плюнул от омерзения и, схватив винтовку, снова начал стрелять...
Танки попятились, развернулись и начали уходить.
Наступила долгая тишина и только толстый философ всхлипывал,
обхватив лысеющую голову руками.
Не скоро кто-то из моих торгашей осмелился выглянуть
из-за бруствера окопа, и я услышал победный крик:
— Они ушли! Мы победили!!!
«Хороши победители», — подумал я.
БунтПосле обеда распространился слух: «Немцев прогнали аж за Полтаву!»
Мои торгаши осмелели и стали сперва робко,
потом громче и громче осуждать мое поведение.
— В Красной Армии не положено ругать подчиненных матом.
— А лежать на дне окопа и не стрелять по врагу положено? — возражал я.
— А пинать подчиненных сапогами положено?
— А как же еще с вами поступать, если вы не хотите воевать?
И тут прорвало! Заговорили все разом, наседая на меня
и отталкивая друг друга локтями.
— А вы нас научили воевать?!
— Я вам в отцы гожусь, а вы меня сапогами!
— Стрелять! А я знаю как? С какого бока заряжать винтовку, я знаю?
— И я понятия не имею, а вы меня матом.. Чтоб я так жил!
Возмущение росло.
Они называли меня хулиганом, и
антисемитом, и махновцем. Я смотрел в их возмущенные лица и думал:
«Если будет настоящий бой, они побегут, а меня будут судить. Суд не страшен, страшно бесчестье.