От интернационализма к политкорректности
Выдающимся следует признать и вклад СССР в решение проблемы межнациональных отношений. Сегодня, в эпоху политкорректности, многим людям на Западе "расовая доктрина" Гитлера кажется бредом маньяка-одиночки. Однако в 1920-30 гг. расизм и шовинизм вовсе не считались уделом маргиналов. Идеи подобного рода беспрепятственно озвучивались в европейских научных журналах, с университетских кафедр, с трибун парламентов и т. п. Гитлер был, скажем так, мыслепреступником "расовой доктрины", но не он ее придумал, и не только он ее пропагандировал.
Интернационализм СССР был шагом вперед в развитии человечества. Много людей во всем мире преодолели в себе "пещерного" человека, способного слышать только голос предков, голос крови. Решение национального вопроса в самом СССР было далеко не таким идеальным, как его изображал советский агитпроп, но было бесспорно одним из самых успешных в мире. Дружба народов - это был, пожалуй, пропагандистский перебор, но национальное равноправие реально существовало.
И это достижение СССР Запад адаптировал, назвав его политкорректностью. Над политкорректностью принято посмеиваться. Но у любого принципа есть свои перегибы и извращения, достойные насмешки. Это не значит, что сам принцип ложен.
План - он и в Японии план
Наконец, важным для всего мира оказался опыт СССР в сфере государственного планирования экономики. Блуждая по Интернету, я наткнулся на высказывание японского миллиардера Хероси Теравама. На комплимент российского экономиста в адрес "японского чуда", миллиардер ответил буквально следующее: "Вы не говорите об основном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы, дураками. В 1955 году мы поумнели... Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей... Во всех наших фирмах висят лозунги сталинской поры".
В 1930-е годы само словосочетание "государственное планирование" вызывало на Западе отторжение, поскольку отождествлялось с коммунизмом. Правительства западных стран, пытавшиеся вводить элементы планирования, обвинялись прессой в "большевизме" и "связях с Москвой".
Однако постепенно, отбросив советские крайности - например стремление к тотальному и всеохватному планированию-контролю, вплоть до мельчайшего винтика, - большинство западных политиков и экономистов пришли к выводу о полезности государственного планирования. Из современного английского учебника для студентов: "Государственное планирование отнюдь не должно означать социализм. Оно означает лишь наличие продуманной стратегии, сформулированных целей. Оно означает согласование всех аспектов экономической политики вместо разрозненного их выдвижения по частям, вместо негласной разработки их людьми, преследующими лишь свои узкогрупповые интересы". Латвийским политикам, пустившим всю хозяйственную жизнь республики на самотек, следует заучить этот абзац наизусть, особенно про негласную разработку и узкогрупповые интересы...
Пропаганда и правда
Одна из главных проблем СССР состояла в разрыве между реальной жизнью в Советском Союзе и той идеализированной картинкой, которую рисовала пропаганда.
Я вспоминаю выступление в Москве покойного Александра Зиновьева, который одновременно являлся и глубоким критиком советской системы, и ее почитателем. В советское время он работал в элитном НИИ, который снабжал партийных боссов правдивой информацией о стране. Зиновьев рассказал, что однажды по заказу партначальства был проведен опрос населения, целью которого было выяснить: получают ли советские люди удовлетворение от своей работы? Причем именно от процесса труда, а не от размера денежного вознаграждения.
Выяснилось, что такое бескорыстное наслаждение получают 12% опрошенных. Партначальство схватилось за голову: "Это же антисоветчина! Нужно минимум 80%, а лучше 90! Запереть в сейф с грифом 'секретно'!"
Уже оказавшись в эмиграции, Зиновьев ознакомился с данными аналогичных опросов в западных странах. Оказалось, что доля бескорыстно удовлетворенных нигде не превышает 2%. Вместо того чтобы сказать народу правду: "Мы - супер! Мы дали каждому восьмому гражданину СССР интересную, творческую работу. Такого нет нигде в мире!", советское руководство продолжало пользоваться изжитыми пропагандистскими штампами. "Лучшее - не обязательно значит 'хорошее', - подытожил Зиновьев в своей парадоксальной манере. - Это лишь значит, что все остальное - хуже".