Справка :
Из послания архиепископа Диомида
Мы просим и умоляем пред лицом всей Церкви Христовой архипастырей, пастырей, монашествующих и мирян, причастных тем или иным образом к перечисленным выше отступлениям от чистоты евангельского, догматического, канонического вероучения, обратиться от пути отступления и принести плоды достойные покаяния.
"Новые известия", 01.03.2007
Глеб Якунин, священник, глава Комитета свободы совести:
Я вижу промысел в том, что имя епископа Анадырского и Чукотского "Диомид" созвучно со словом "динамит". В его письме обнаружился заряд взрывчатки, но мы не знаем, какой величины – несколько граммов, килограмм или мегатонна. Если Диомид начнет действовать, неизвестно, чем это может обернуться для Московской патриархии.
Тем не менее я считаю этот шаг чрезвычайно важным. Московская патриархия – абсолютно авторитарная структура. Когда говорят о том, что у нас в государстве авторитарный режим, я думаю, что президент взял пример с Московской патриархии и перенес на всю страну.
То, что сделал епископ Диомид, это очень важный шаг, потому что на протяжении десятков лет не было такого, чтобы священнослужитель в сане епископа выступал с критикой в адрес Московской патриархии. Важен сам факт такого обращения.
Что до содержания обращения, могу сказать, что я как представитель реформистского крыла поддерживаю идею о необходимости проведения Поместного собора, но в остальном в этом тексте высказаны глубоко анахроничные идеи. Епископ и его сторонники выдвигают средневековые идеи, которые, к сожалению, до сих пор очень распространены.
Андрей Кураев, дьякон, профессор Московской духовной академии:
К сожалению, обращение епископа Диомида характеризует его как человека, который уже давно и безнадежно потерял связь с реальностью, и вряд ли это связано с отдаленностью его кафедры. Вопрос здесь в том, что он разрешает себе видеть, а что нет. Страсть тотальной подозрительности взяла над ним верх, и он все перетолковывает, лишь подчиняясь этой страсти.
Я обращаю внимание на первое обвинение епископа Диомида. Он пишет, что в нашей Церкви "постоянно набирает силу еретическое учение экуменизма". Но простите, владыка, обоснуйте свое утверждение. Из чего оно следует?
Я не собираюсь давать оценки самому факту экуменических контактов, но отношение к ним радикально изменилось именно в сторону большей сдержанности. В 70-80-е годы в порядке вещей было, что любому епископу могли позвонить из ОВЦС МП и в директивном тоне сообщить, что, мол, тогда-то вы должны принять гостя нашей Патриархии кардинала такого-то, отслужить с ним и дать ему возможность сказать приветственное слово в вашем соборе. Однако, насколько я помню, в 1994 году на Архиерейском соборе было сказано, что каждый правящий архиерей сам в праве решать, какие формы экуменических контактов и сослужений он допускает в своей епархии. И хотя, помнится, "Русь Православная" и тогда возмутилась, сочтя это развитием экуменизма, на самом деле это была форма освобождения наших архиереев от крепостной экуменической зависимости, им фактически было дано право сказать "нет" экуменизму.