С вашего позволения размещу здесь произведение нашего товарища пишущей под псевдонимом Гибель.
"Истина ускользала от меня. Я пила беспробудно, но не нашла ее там, на дне стакана. Здесь же, на поверхности ее было еще меньше, а хмель, по крайней мере, помогал забыться".
Человек рождается свободным. От расы, национальности и вероисповедания. Лежа в своей колыбели, он хочет только есть, пить и наоборот. Возможно (!) он хочет познавать мир. Его об этом не спрашивают. Мировой уклад собственной персоной врывается в жизнь человека насильственным способом. Устав жизни под названием "социум". До шести лет я воспитывалась благообразной тетушкой в провинции, как в рафинированных дореволюционных романах. Ничто не нарушало размеренного спокойствия сельской жизни - ленивые утренние пробуждения, полуденный зной и вечерняя прохлада под яблоней в саду. Я не слишком любила общаться со сверстниками, мой внутренний мир казался мне неизмеримо глубже и интереснее, мои яркие фантазии выливались в долгие увлекательные игры "сама с собой". Первое ощущение "несвободы" пришло именно тогда, в шесть лет, когда меня вырвали из кажущегося теперь почти нереальным наивного детского бытия, для того, чтобы отдать в "детский сад". Мне еще повезло. Некоторые, дети занятых родителей, начинают исполнять свой долг перед социумом много раньше. Один мой хороший знакомый вывел замечательную схему, четко представляющую социальную мясорубку, как она есть. Вот основные стадии подавления человеческой личности, мотивируемые чем угодно и как угодно (конституционные обязанности, права, долг перед обществом, праведное возмездие и т. п.): Детский сад - Школа - Армия - Тюрьма. Есть масса промежуточных стадий, таких, как профобразование или ВУЗ, работа на заводе - вариантов много. Но основная структура, представленная выше - наиболее яркие стадии "развития" человеческой личности, в мире, где развитие этой самой личности пытаются всячески систематизировать. Зачем? Это разговор отдельный. Вернемся к "детскому саду", аквариуму, в который работающие родители бездумно выпускают своих детей по необходимости, а чаще потому, что это считается правильным, традиционным. Ребенок должен подготовиться к школе, пройти первую фазу социализации, чтобы перейти ко второй. Припоминаю, что первые пару месяцев я пребывала в состоянии тяжелого психологического шока. Дети, количеством 20, питались из одного жбана, одинаковой едой, спали на двадцати раскладушках бок-о-бок в тихий час, пользовались четырьмя открытыми туалетными кабинками, без какого-либо разграничения по половому признаку. Мне было уже шесть лет, это была подготовительная группа детского сада, и уж, конечно, я представляла, что такое "мальчик" и "девочка". К сожалению, тогда я понятия не имела, что такое "коммуна", и что эта самая "коммуна" - основной способ построения социальных учреждений. Помню, мне было страшно спать рядом с одним толстым мальчиком, я много плакала, потому что сказать об этом было еще страшнее. К тому же у меня развился хронический запор из-за невозможности пользоваться общей уборной. Хотелось вырваться из этого ада психологического унижения, когда тебя отстраняют от подготовки новогоднего вечера из-за того, что у мамы не нашлось брошки, украсить новогодний костюм лебедя (а ведь никто не сомневался, что лебедь должен носить брошку!), поднимают на смех, когда прилюдно намочишь колготы. Мало кого интересует, по какой причине у девочки шести лет такой слабый мочевой пузырь. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось! И это закончилось ... школой. Прощаясь, воспитатели в детском саду, не кривя душой, говорили: "В школе будет так трудно, что еще вспомните не раз, как в садике было хорошо!" Они не солгали. Итак, школа. Если детский сад представляется мне аквариумом, в котором водились одна-две хищные пираньи, то школа - скорее, банка с ядовитыми скорпионами, раздраженными непривычной изоляцией, а потому ведущими себя неадекватно. Одни, занимая агрессивную позицию, жалят соседей. Другие, в панике, страхе и отчаянии, сами себя. Никто не побеждает в этой войне. Я быстро поняла, что в школе главное - не быть на "лобном месте", а потому училась почти отлично, благо, к тому располагали мои умственные способности. Мозги, безропотно поглощая всякую великомудрую чушь, типа Достоевского и Толстого, умело обрабатывали ее и охотно воспроизводили. Собственно говоря, это все, что требует школьная программа. Учителя практически не имели ко мне претензий, за исключением тех случаев откровенных личностных выпадов, когда мне прилюдно вручали спортивный костюм от Совета школы, как девочке из неблагополучной семьи, или когда мой сосед по парте учил меня завязывать пионерский галстук во время урока, а учительница во всеуслышание заявила, что "любовью надо заниматься после занятий". Другое дело - сверстники. Вот неисчерпаемая тема для диссертаций!
