https://russian7.ru/post/pochemu-vernuvshiesya-iz-yevakuacii-len/
Почему вернувшиеся из эвакуации ленинградцы лишились своих квартир
Наивная. Это нормально. В Ленинграде было достаточно продуктов, чтобы людей прокормить всё это время.
Историк Владимир Пянкевич прочитал большое число дневников ленинградцев, написанных ими во время блокады 1941-44 годов. Город внезапно лишился государственной власти над бытовой жизнью, она перешла к тем, кто "потерял человеческий облик". Ленинградцы описывают спекулянтов, воров из торговли, жирующее начальство. Утяжеляло трагедию блокадников ещё и то, что они были вынуждены мириться с этими людьми.
Пянкевич опубликовал выдержки из этих дневников в статье «Одни умирают с голоду, другие наживаются, отнимая у первых последние крохи: участники рыночной торговли в блокадном Ленинграде" (журнал "Труды исторического факультета Ленинградского университета", №9, 2012).
Впечатления о работниках столовой усиленного питания сохранились в дневнике художника И.А.Владимирова:
«Опрятно и чисто одетые официантки расторопно разносят подносы с кушаньем и стаканы шоколада или чая. За порядком наблюдают распорядительницы. Все официантки и, конечно, больше всего начальство служат примерами счастливой, сытой жизни в наше голодное время. Лица румяные, щеки, губы налитые, а масляные глазки и полнота форм упитанных фигур очень убедительно свидетельствуют, что эти служащие не теряют своих килограммов веса тела, а значительно приобретают вес".
«Заходил к директору столовой. Постучал. Он вышел, запах вина. В зале пляшут девушки, а в кабинете, видно, выпивают. Там районное начальство столовых» (8 марта 1942 года).
"Желавших купить или обменять свои вещи на еду на рынке было значительно больше обладателей вожделенных продуктов. Поэтому важными персонажами рыночной торговли были спекулянты. Они ощущали себя хозяевами положения на рынке и не только. Ленинградцы были потрясены. «Обыкновенные люди вдруг обнаружили, что у них мало общего с торговцами, возникшими вдруг на Сенном рынке. Какие-то персонажи прямо со страниц произведений Достоевского или Куприна. Грабители, воры, убийцы, члены бандитских шаек бродили по ленинградским улицам и, казалось, приобретали большую власть, когда наступала ночь. Людоеды и их пособники. Толстые, скользкие, с неумолимо стальным взглядом, расчетливые. Самые жуткие личности этих дней, мужчины и женщины».
«На рынке обычно продавался хлеб, иногда целыми буханками. Но продавцы вынимали его с оглядкой, буханку держали крепко и прятали под пальто. Они боялись не милиции, они отчаянно боялись воров и голодных бандитов, способных в любой момент вынуть финский нож или просто ударить по голове, отобрать хлеб и убежать».
***
«Уезжают многие, - записывает 20 февраля 1942 года в дневнике С.К.Островская. - Эвакуация - тоже прибежище спекулянтов: за вывоз на машине - 3000 р. с головы, на самолете - 6000 р. Зарабатывают гробовщики, зарабатывают шакалы. Спекулянты и блатмейстеры представляются мне не иначе, как трупными мухами. Какая мерзость!»
В дневниках и мемуарах блокадники нередко пишут о шокировавших их социальных контрастах на улицах блокадного Ленинграда. «Вчера Татьяне принесли полкило пшена за 250 р. Даже я поразилась наглости спекулянтов, но все же взяла, т.к. положение остается критическим, - свидетельствует 20 марта 1942 года сотрудница Публичной библиотеки М.В.Машкова. -Жизнь удивительная, можно подумать, что всё это дурной сон».
«И вдруг навстречу, после сотен людей, измождённых до предела, молчаливых, идущих походкой столетних старцев, - замечает в дневнике 18 января 1942 года военный корреспондент П.Н.Лукницкий, - появляется толсторылый с лоснящимся от самодовольства и упитанности лицом, с плутоватыми наглыми глазами гражданин. Это какой-либо вор - завмаг, спекулянт-управхоз, накравший у покойников вверенного ему дома хлебные карточки, получающий по ним килограммы хлеба, обменивающий этот хлеб с помощью своей жирной, накрашенной крали на толкучке, - на золотые часы, на шелка, на любые ценности. Надо б таких расстреливать!».
«Люди ходят как тени, одни опухшие от голода, другие - ожиревшие от воровства из чужих желудков, - записывает 20 июня 1942 года в дневнике секретарь комитета ВЛКСМ завода им. Сталина Б.А.Белов. -У одних остались глаза, кожа да кости и несколько дней жизни, у других появились целые меблированные квартиры, и платяные шкафы полны одеждой. Кому война - кому нажива. Эта поговорка в моде нынче. Одни ходят на рынок купить двести грамм хлеба или выменять еду на последнее трико, другие навещают комиссионные магазины, оттуда выходят с фарфоровыми вазами, сервизами, с мехами - думают долго прожить".