КРИТИКАПо ОКОНЧАНИИ ЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА (20-18-16-13-10-8 тыс. до н.э.) известны ряд катастрофических событий, хотя само по себе изменение климата – достаточно большая катастрофа, радикально изменившая образ жизни людей.
Излагаемое ниже моё предложение — из разряда тех, принять которые сходу трудно. Тем не менее, я должен его высказать, по крайней мере, в расчёте на то, что со временем вы согласитесь с необходимостью развернуть кое-что на 180° в логике одной причинно-следственной связи.
В Вашей нынешней схеме каждое изменение климата — катастрофа, т.е. нежелательная причина негативных последствий для человечества.
Я же предлагаю Вам переклассифицировать бОльшую часть событий, которые Вы рассматриваете как катастрофы. Если заменить слово «катастрофа» на более нейтральный термин в конкретном контексте Вам кажется невозможным, подумайте: а применительно к кому или чему те самые «негативные изменения» катастрофичны? И если окажется, что генезис человечества то или иное событие не повернуло вспять, — например, вымирание мамонтов, — то стоит ли называть это катастрофой?
Поверьте, чисто по-человечески мохнатых слоников мне очень и очень жалко. Равно как и африканскую мегафауну. Но роль тогдашнего человечества в их исчезновении мизерна по сравнению с влиянием радикальных изменений климата, а за ним и флоры. Саблезубых тигрушек ведь вообще не ели, а они исчезли. Будь еды этим животным достаточно — территории, не освоенной людьми, было достаточно, чтобы на ней эти популяции сохранились. Наконец, фактор эпизоотий — как-то нечасто он приходит на ум палеонтологам и палеобиологам, а ведь у животных тоже есть свои заморочки с вирусами и болячками.
Разумеется, я гневно осуждаю хищническое истребление видов, начало которому положили «Великие географические открытия» и колониальное освоение мира. Наступление капитализма — само по себе катастрофа для человечества, которая длится уже 500 лет, и только в 1917 году была первая попытка урезонить-укротить аппетиты суперхищников из числа «царей природы».
Но не будем отвлекаться на социально-политическую составляющую современности. На заре человечества человек ещё не вышел полностью из животного мира, являя собой завершающее звено пищевой цепочки. Поэтому то, что было катастрофой для отдельных видов животных, для человека являло собой вызов со стороны природы. Нахождение ответа на который являло собой ступень прогресса. Исчезли мамонты — охотимся на другого зверя, придумываем новые орудия и средства добычи.
Заглянем в более отдалённое прошлое. Огонь, как известно, не гомо сапиенсы «приручили», а их очень отдалённые, и в большинстве своём — не прямые предки. Они же и булыжники стали обкалывать, и всё это до ледникового периода. Было ли обледение катастрофой для популяций архантропов? Хотя жили они в тропиках, косвенное влияние изменения климата Земли они несомненно ощущали: где-то через аридизацию (участившиеся засухи), где-то наоборот. Те, кто вышел к северу Африки, могли познакомиться со снегопадами из-за прорывов арктических воздушных масс… на протяжении многих тысяч лет всякое могло случаться. И когда ледники стали отступать, в выигрыше оказались те, кто научился выживанию в более суровом климате.
Если бы не иссушение Сахары, племена не поднялись бы оттуда к Средиземноморью и Нилу... и так далее.
Общая рекомендация: рассматривать историю послеледникового человечества не как цепочку катастроф, а как последовательность «вызовов природы», побуждавших Homo sapiens совершенствовать производительные силы своих племенных сообществ. В ряду катастроф можно оставить только вулканические зимы и сверхземлетрясения с цунами, случающиеся не каждую тысячу лет.
