......
Факты давай, ублюдок тов. Trotsky. 
Вековая мечта мировой "элиты становится реальностью". В. КатасоновИдея мирового господства, собственно говоря, за всеми этими фантазиями, утопиями или антиутопиями скрывается эта идея. Она такая же вечная идея, как существование человека, можно сказать, что даже еще в допотопные времена, когда человек еще находился в раю, судя по всему, были такие поползновения абсолютной власти.
Когда змей-искуситель обращался к Еве, будете как боги, значит, по крайней мере, по своей власти над природой и миром сровняетесь с богом. И вот эти безумные идея соперничества с богом, и попытки обыграть бога, они присутствуют во всей эпохе, во все времена.
И Герберт Уэллс, вроде бы, конечно, лично он не является Наполеном, Карлом Великим или Александром Македонским, вроде бы, как он лично не собирается занимать вот эти самые позиции мирового правителя, либо же рядом.
Но, объективно, то, что он предлагает человечеству – это как раз-таки конструкция этого мирового правительства, и в его главе будет мировой властитель,
безусловно.
Так что, книги Герберта Уэллса не только «открытый заговор», не только «новый мировой порядок», это действительно попытка построить дивный, новый мир. Это некие такие искушения, которые посылаются людям не очень духовно зрячим.
В этом смысле Герберт Уэллс одной стороны гениальный, а с другой стороны являет собой пример человека, который до конца не понимает, какие проекты и какие планы он рисует, и к чему он призывает человечество. Ничего нового абсолютно, до Герберта Уэллса таких проектов было более, чем достаточно.
Первые мысли на этот счет были еще в начале 20 века, когда он уже стал знаменитым, после своей известной работы «Машина времени».
После первой мировой войны Уэллс был ошарашен тем, что, оказывается, человечество способно на такие разрушения и уничтожения, и даже подумал о том, что человечество способно самоуничтожиться.После первой мировой войны он перестает быть просто писателем, научно-техническим фантастом, он, если так можно выразиться, погружается в тему проектирования будущего.
Этот термин, конечно, не из Герберта Уэллса, это термин, который я услышал лет 20 назад от другого идеолога дивного нового мира – Жака Аттали.
Он, правда, не только финансист, а еще и писатель. Говорят, что у него уже где-то около сотни книг в общей сложности написано.
Одна из наиболее интересных - это книга 2006 года «краткая история будущего». Когда Жака Аттали спрашивают, мол, что это за жанр? Он говорит, что мы занимаемся проектированием будущего, это значит, что мы пытаемся выстраивать этот дивный, новый мир.
Но, когда Жак Аттали - говорящая голова Ротшильдов - говорит «мы», то это, в первую очередь, именно Ротшильды.
Конечно же, в этом ряду мы видим и последнюю работу проектирования будущего Клауса Шваба.Казалось, что Уэллс пытался эпатировать аудиторию и как-то этими парадоксальными терминами привлечь к себе,
но, сегодня мы видим действительно, что Шваб объявляет, например, великую перезагрузку. Меня еще тогда заинтересовало, а почему Уэллс назвал книгу «открытый заговор», ведь это какой-то оксюморон. Заговор – это всегда нечто секретное, тайное.
Но если помните, что «открытый заговор» это сочетание несочетаемого, то "инклюзивный капитализм" это аналогичное.
Инклюзивный – это как бы учитывающий интересы всех социальных групп, и всех людей.
Это такой психологический прием.
Вы хотите справедливости, равенства и снижения поляризации, вот вам, пожалуйста, инклюзивный.
Ах, вы якобы боитесь, что будет уничтожен капитализм? Это уже обращение к банкам, так нет, мы пока сохраняем капитализм, он у нас просто модифицируется. Имеющими частную собственность останутся только крупнейшие банки, транснациональные корпорации, и богатейшие частные лица, а вы все станете неимущими - не имеющими никакой собственности. И в этом как бы и заключается "справедливость".
Но, на самом деле - это ни первое, и ни второе, а на самом деле – третье, это то, о чем писал Достоевский, про речь великого инквизитора.
По сути дела, это превращение людей в стадо животных, которые будут в загоне, а те, кто не будет слушаться, и не будет вписываться в нормы или правила дивного мира, то их на скотобойню.