2 апреля 2010 г.
Теракты в московском метро показали, что в нашем обществе практически ничего не изменилось за шесть лет. Именно столько отделяет нас по времени от событий в Беслане – предыдущего террористического акта, вызвавшего широкое освещение в СМИ. По-прежнему люди задаются вопросом: есть ли у террористов лицо, религия и национальность? И не просто задаются, но и стараются ответить на него. Причем точно так же, как шесть лет назад.
Фактическое отсутствие анализа дискуссии о религиозной принадлежности террористов в предыдущие годы привело к тому, что, зайдя в тупик, она просто отошла в сторону, потому что схлынул накал страстей. Но теперь мы видим ее возвращение в том же самом виде. И, скорее всего, рискуем увидеть еще не раз, если не выясним, где она стопорится. Одни говорят, что мировой терроризм выходит за религиозные и национальные рамки. Другие – что у него мусульманское лицо. При рассмотрении этих мнений мы сталкиваемся с идейным моделированием. Модель может хорошо работать в рамках заданных параметров, но за их пределами она начинает сбоить. У каждой из этих моделей – свои цели и задачи, начальные условия и уравнения их описывающие. И задаются они в соответствии с той идеологией, которой руководствуются. Именно заидеологизированность этих моделей не дает им объективно описывать реальность.
Модель №1: «террористы не имеют религии».
Эта модель была создана для того, чтобы предотвратить межконфессиональную и межнациональную рознь, назовем ее «моделью терроризма без лица». Необходимость этого ясна. Теракты в московском метро уже спровоцировали стычки с теми, кто в сознании людей ассоциируется с террористами: лицами кавказской национальности, мусульманками, ходящими по Москве в традиционных платках, и другими. «Уже через три часа после второго взрыва мне позвонили ребята из Адыгеи, которые сейчас учатся в Москве. Они рассказывали о том, что в общежитии уже успели разнять несколько драк на этой почве, известны случаи избиения мусульманок около других станций метро, доведенными до отчаяния гражданами», - пишет в журнале «Юношеской восьмерки» Александра Погорелова. Председатель Совета Ассамблеи народов России Рамазан Абдулатипов заявил, что слышал из ряда СМИ о нападениях на кавказцев после терактов, но подтверждения этой информации у него нет. Понятно, что те, на кого вылился людской гнев – не имеют никакого отношения к террористам и террору. Более того, они в данном случае находятся на одной стороне со всеми.
«Модель терроризма без лица» используется, в первую очередь, государственной властью, которая, естественно, не заинтересована в дестабилизации страны, основанной на разжигании межрелигиозной розни. В деле борьбы с террористическим подпольем на Кавказе союзниками выступают лояльные Кремлю мусульмане, как национальные и религиозные лидеры, так и простые люди. Они тоже апеллируют к тому, что у терроризма нет национальности и религии. Президент Чеченской республики Рамзан Кадыров заявил, что террористов, взорвавших бомбы в метро нельзя считать ни северокавказскими, ни московскими. «У них нет ни национальности, ни регионов, ни религии», - добавил он. К нему присоединился лидер Башкирии Муртаза Рахимов, а также все официальное исламское духовенство России.
Но у этой модели есть один, но существенный минус: террористы, стоящие за последними терактами на территории страны, исповедуют ислам. И это модель объяснить уже не может.
