Часть 2
«СП»: – Может ли помочь мирному урегулированию российская помощь Сирии вооружениями и специалистами?
– Сложно сказать. У нас в армии еще очень много чего надо исправлять. На настоящий момент у нас нет мощной армии. Допустим, верховный главнокомандующий отдаст приказ, но как его выполнят – неизвестно. Здесь у меня оптимизма нет.
«СП»: – Если сирийский конфликт может перекинуться на другие страны, то Турция, получается, играет с огнем.
– В Турции надеются, что смогут всех победить. Там давно происходят события, которые не нравятся турецкому народу. Но страной руководит не народ, а всякие исламисты вроде Эрдогана. Они хотят себе славы султана, как главы исламского мира. Только ничего не получится. Этот статус захватили люди, которые находятся вокруг Мекки. Но Эрдоган этого не понимает.
Начальник сектора Ближнего Востока Российского института стратегических исследований Анна Глазова говорит о том, что правительство Эрдогана, сделав однажды в сирийском конфликте неверный выбор, уже не может пойти на попятную:
– После начала политических потрясений на Ближнем Востоке правительство Эрдогана поддержало оппозиционные силы в странах «арабской весны», но до конца не продумало последствий такого шага. В случае с Египтом и Тунисом правящей Партии справедливости и развития (ПСР) еще удавалось убедить избирателей, что она поддерживает демократические силы, выступающие против авторитарных режимов. Но в случае с Сирией этого сделать уже не удается, так как общеизвестно, что на стороне оппозиции воюют террористы из разных стран, которых поддерживают турецкие власти.
У Турции с Сирией самая протяженная граница, и на протяжении более года в приграничных турецких районах сохраняется очень напряженная обстановка. Время от времени турецкие территории подвергаются обстрелу. В этой ситуации у ПСР остается не такой большой выбор: заявлять протесты или принимать более жесткие меры, вплоть до вооруженного вмешательства.
До последнего времени правительство Эрдогана воздерживалось от военного конфликта с Сирией, понимая, что именно этого от Турции добиваются Саудовская Аравия, Катар и другие силы, поддерживающие сирийскую оппозицию. Эрдоган был заинтересован в поддержке Запада, чтобы свержение режима Асада не совершалось только руками Турции.
Сейчас, когда США близки к началу войны, Турции активно подталкивает Вашингтон к силовому решению. Более того, в Анкаре говорят, что точечных ударов будет недостаточно для свержения Асада и нужна полномасштабная кампания.
«СП»: – Получается, что сейчас у Турции нет другого пути, как ввязаться в войну.
– У Эрдогана сегодня очень узкий коридор для маневра. Тем более, когда сирийские курды, сохранявшие нейтралитет, вступили в войну против боевиков. Понятно, что ситуация в приграничной зоне будет дестабилизироваться. В этой ситуации Турции, как одному из сильнейших в военном отношении государств региона, сложно ограничиваться лишь угрозами.
В то же время, правительству известно, что до 80% населения Турции выступают против военного вмешательства в сирийский конфликт. Поэтому оно заинтересовано в том, чтобы для войны сформировалась широкая коалиция западных стран.
«СП»: – Как в этой связи могут измениться отношения между Турцией и Россией?
– У наших стран прагматичные отношения. Несмотря на то, что позиции Москвы и Анкары в отношении Сирии расходятся, обе стороны будут воздерживаться от каких-либо жестких заявлений в адрес друг друга. Отношения между Россией и Турцией базируются на энергетических и экономических связях, которым руководство обеих стран придает особое значение. Поэтому я не ожидаю резкого ухудшения отношений между странами.
«СП»: – Может ли открытая война в Сирии привести к дестабилизации Закавказья?
– Пока сложно говорить о вероятности такого развития событий. Это будет зависеть от многих факторов. В данный момент мы видим, что западная коалиция, которую хотят создать США, не складывается. Не в последнюю очередь это обусловлено влиянием России и усилением её роли на международной арене. Стоит подождать развития ситуации в Сирии, прежде чем делать прогнозы по Ирану и Закавказью. На мой взгляд, до широкого распространения конфликта не дойдет.