И – понеслось!С первых минут – душераздирающие кадры о «несчастном узнике» с видеозаписью его интервью из камеры, в котором он проявил все свои немалые актерские таланты. Малахов с гостями (а в студии в этот момент только группа поддержки Фарбера – другие еще ждут своего выхода, наш диван пока пустой) поднимают эмоциональный накал все выше и выше. Вновь поднимается тема «антисемитского» характера процесса – что давно опровергнуто. Все это иллюстрируется эмоциональным рассказом о коррупционере, укравшем в какой-то области три миллиона и получившем условный срок на фоне семи лет Фарберу за 300 тысяч… На мой взгляд, это действительно ужасно – только при чем здесь Фарбер? Может быть, и нужно было в эфире тот, условный приговор обсуждать, а не этот - он гораздо больше вопросов вызывает…
Дальше на растерзание в уже хорошо «разогретую» студию выводят подрядчика и взяткодателя – Юрия Горохова из Твери. Какие бы ни были вопросы к качеству его работы (судя по видео, они есть, и немалые) – но взятку-то Фарбер с него вымогал. И он ее давал. И это доказано в суде. Наверное, Горохову перед передачей обещали, что будет возможность рассказать телезрителям, как все было на самом деле… Он поначалу и пытался рассказать – но аудиторию это явно не интересовало. Авторам была нужна не правда, а живой антигерой в студии. Они его получили, еще и раскрутив по неопытности (а откуда может взяться телевизионный опыт у простого строителя?) на несколько неудачных высказываний. Присутствие Горохова в студии, который шел рассказать правду, а вместо этого был коллективно «опущен» перед телекамерой, работало на отмывание Фарбера еще сильнее, чем зажигательные речи адвоката, Аллы Гербер и самого Малахова вместе взятых. Как и было задумано…
Дальше наступила моя очередь. Конечно, я уже все понял раньше. Если бы не шоковое состояние, то надо было сразу высказать все, что думаю про это шоу, развернуться и покинуть студию. Сейчас жалею, что так не сделал.
Собственно, я успел сказать совсем мало – напомнил собравшимся, что судили не «сельского учителя», а директора ДК, и получение Фарбером взятки – юридически доказанный факт (шум в зале – «девушка за кадром» не дремлет). Еще высказал мнение, что правильность или неправильность приговора – 7 лет, а не 3, не 5 и не 10 – надо не нам, дилетантам, обсуждать здесь в студии, а адвокатам с прокурорами при рассмотрении кассационной жалобы, которая подана – т.е. руководствоваться законом, а не эмоциями (шум становится сильнее). Следующий тезис – о том, что такой резонанс вызывает не личность Фарбера, а системная проблема, когда жители мегаполисов, попавшие в «глубинку», считают себя «белой костью», а нас, местных - людьми второго сорта, озвучить до конца не получилось – хотя именно ради этого я и ехал 300 километров на передачу. Потому что это, действительно, проблема для очень многих деревень Центральной России. Ее замалчивают, но она есть. Ведущий быстро передал микрофон очередной защитнице Фарбера, и передача продолжилась в заданном русле. К моему счастью, обо мне почти забыли при наличии в студии Горохова.
Как это ни смешно звучит, негодование массовки (точнее, «девушки за кадром») вызвала моя короткая реплика о том, что я взяток не беру и не собираюсь брать – в ответ на пожелание оказаться на месте Фарбера. Так я действительно их не беру, что по каким-то непонятным причинам не понравилось собравшимся.
Вот так я, впервые в жизни оказавшись на федеральном телевидении, и будучи никому не известен за пределами Тверской области, был поставлен в одиночку против сборной «звезд» политики 90-х и лидеров Российского еврейского конгресса. Все это, по Малахову, и есть плюрализм мнений, а также честная и равная дискуссия… Я даже как-то польщен, что меня, фактически в одном лице, невольно представили в роли равного оппонента такой представительной, многоопытной и известной «группе товарищей». Но, конечно, это далеко не так, и исход полемики был предсказуем. Пишу это не от обиды за такой провальный эфир, а потому что другим он не мог быть в принципе. Авторский замысел этого бы не позволил.
От дальнейших подробностей воздержусь. Напомню лишь то, что не прозвучало во время съемок. Коротко.