Владимир Басов. Из писем с фронта
"вчера я вылепил из снега бабу на самой передовой линии. Утром озлобленная немчура открыла по ней минометный огонь и сбила…
… меня наградили «За боевые заслуги»…присвоили звание старший лейтенант…мне уже 20!...»
самая интересн работа в пехота-после полковых разведчиков конечно- этто профессия снайпер!
см- из письма от 1 марта 45-го
«Ты спрашиваешь, как я убила 1-го фрица?
Это было в обороне. Ярко светило солнышко, и снег искрился в полях. Мы как раз получили новые маскхалаты, надели их и пошли на «охоту». Идем все одинакового роста, в одинаковых халатах, как медвежата
Час стоим, 2, 3, 4 часа, а все никого не вижу! Я уже начала беспокоиться, что не только убить, а даже увидеть никого не смогу. И вот было уже часа 3 дня, когда мой наблюдатель крикнул: «Фрицы!» У меня даже в глазах потемнело. Я прильнула к оптике, гляжу, из леса идут 2 фрица. Во весь рост. И видно их хорошо, как на ладони У меня дыхание сдавило. Я выстрелила, но поспешила и не попала. Быстро перезарядила винтовку и выстрелила второй раз. На этот раз пуля попала в голову- фриц рухнул, а другой улизнул в лес"
Другой случай. Иду по шоссе, вдруг слышу, что летит снаряд-бросаюсь на землю, закрываю руками голову. Слышу, как снаряд тяжело плюхается позади меня, совсем близко. Лежу и с ужасом думаю: сейчас взорвется, вот сейчас взорвется! Не взорвался! Позднее саперы ради интереса решили посмотреть, почему снаряд не взорвался, вскрыли его, а там записка: «Чем можем, тем поможем». Кто был тот друг? Наш советский человек, вынужденный под дулом автомата работать на германском заводе, или немецкий антифашист, помогавший нам из идейных соображений? Подобные случаи были известны и прежде, но я впервые увидела
В феврале наши части подошли к Хайльсберг- Жуков писал, что Хайльсбергск операция вообще была одной из крупнейших операций 2МВ
Все наши, кто участвовал в этой операции, получили персональную благодарность от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина-я не получила...и вообще узнала об этих благодарностях только через 30 лет, когда впервые после войны встретилась со своими девчонками. Г. Лепешкина привезла с собой этот документ и показала его.
Однажды мы оказались на хуторе-в кирпичном доме обнаружили огромный подвал, буквально забитый всякими соленьями и вареньями. Хоть и предупреждали нас, чтобы ничего в немецких домах не ели (боялись отравлений), мы не удержались, взяли несколько банок, открыли их и с удовольствием поели. Было необыкновенно вкусно. В этом же хуторе меня поразило, что все в доме сверкало необыкновенной чистотой. Белье, аккуратно уложенное стопками в шкафу, было подсинено, накрахмалено и не просто аккуратно, но поистине ювелирно заштопано.
Там, в Пруссии, я впервые поняла, что такое немецкие педантизм и аккуратность, о которых слышала еще до войны. Не говорю уж о порядке и чистоте в домах. Обратила внимание на то, как аккуратно были побелены стволы деревьев, росших вдоль шоссе. Казалось бы, идет война, в любой момент может случиться непоправимое, а они деревья подбеливают. Однако все это нас не умиляло, скорее даже вызывало обратную реакцию, ибо мы видели, что творили эти чистюли и аккуратисты на нашей земле, как безжалостно громили и уничтожали все на нашей территории. Чего только не насмотрелись мы, когда ехали в 44-м по Белоруссии!
Был и такой случай. Как-то на окраине города набрели мы на молокозавод...
