Бедняга не понимает - нечем! - что язык международного общения не определяется по указу, горячему желанию или толстому кошельку. Тут работает много факторов: экономическая сила, военная мощь, привлекательность культуры и идеологии, относительная простота изучения языка в сочетании с богатством и выразительностью, история, случайность.
В своё время таким языком в Европе была латынь - тяжкое наследие римского режима, христианства и всеобщей (кроме церковников и немногих аристократов) средневековой безграмотности. Потом французский - в равной степени благодаря Людовику XIV, Декарту, Мольеру, Вольтеру, Наполеону, Лагранжу и Бальзаку. Потом немецкий - поклон Гёте, Гегелю, Гельмгольцу, Круппу, Вейерштрассу, Планку, Эйнштейну и Гайзенбергу. Сейчас английский - по вполне понятным причинам, далеко не последняя из которых - Кембридж, Оксфорд и Гарвард.
У русского был шанс - но только при Советской власти, когда впервые в истории России было сочетание экономического, военного и политического могущества, привлекательной и открытой для иностранцев идеологии, высокой культуры и образования и передовой науки. А сейчас... Кому интересен родной язык всё уменьшающейся доли населения страны, добровольно сдавшей все позиции, предавшей всех союзников и миллионы соотечественников за рубежом, отрёкшейся от своего прошлого и не имеющей на будущее никаких программ, кроме выкачивания нефти и строительства соборов, мечетей и синагог? Пусть даже на этом языке когда-то были великая литература и первоклассная наука.
И очень немаленький вклад в нынешнее положение дел внесли как раз патриоты-почвенники, в своём деревенском идиотизме мечтавшие о возвращении к корням, уходе на северо-запад и прочих солженицынских прожектах. Ну что ж, сказала история, хотите жить в бантустане, - живите! И дала отмашку.
