Юрий СОРОКИН, профессор Института языкознания:
Мат - это грандиозное явление культуры, айсберг, у которого мы видим лишь маленькую часть, совершенно не замечая огромный исторический массив и соответствующие ему архетипы, сидящие в нашем насквозь языческом сознании. А ведь раньше, в крестьянской России, матерной брани обучали, что, кстати, городским просвещенным наблюдателям активно не нравилось. У мата глубочайшие праславянские корни. И легенды о том, что матерщину к нам занесли татаро-монголы, не имеют к реальности никакого отношения. Да и по самой общей логике смешно полагать, будто жили раньше чистые, высокоморальные кривичи и родимичи, не знающие, как ругнуться, а потом приехали испорченные монголы и научили худому этих милых людей. Да нет, конечно же! Корни матерщины - языческие заклинания неба и земли о ниспослании урожая. Все было строго приурочено к сельскохозяйственно-календарным циклам и связано с ними напрямую. А новая религия - христианство - в своей борьбе с язычеством ополчилась и на матерщину - магию языческих заклинаний. Но природа устроена так, что новое никогда не побеждает старое. Оно всего лишь сливается с ним. Так, наше православие - сплав пришлого христианства с русским язычеством. А мат потерял сакральное значение, но не исчез, а просто стал официально табуизированной частью языка. Когда-то мат был знаком борьбы с Громовержцем. Громовержец у славян - бог Перун. Его главные мифологические противники - Змея и Пес. А Пес нечист, и он лает, брешет. Пес - символ преисподней. В русских деревнях, между прочим, до сих пор пса в избу не пускают, в отличие от кошки. Это - рецидив язычества, подсознательное убеждение, что пес - нечистое животное. И мат, если буквально, - это песий лай, переведенный на человеческий язык. И польское "пся крев" и все наши "сучьи" коннотации - оттуда. Если же подходить более глобально, мат и вообще ругань есть нарушение табу. И с этой точки зрения недопустимой руганью могут быть не только "генитальные" выражения, как у русских. У японцев это нарушение табу чистоты, выраженное не обязательно в словах, но и в действиях; у католиков - богохульство. У немцев - нарушение табу на разговоры о дефекациях и заднице. Нарушение любого табу - это всегда эмоциональный выплеск - либо отрицательного знака (оскорбление), либо положительного (веселье). Мы живем в насквозь табуизированном мире. Собственно, вся культура есть система строгих и менее строгих табу. Эти табу, эти связи, которые опутывают всех нас, позволяют не развалиться социуму, но накапливают психологическое напряжение в членах социума. Поэтому нужны средства разрядки психологической напряженности, то есть какие-то относительно безобидные нарушения запретов, не грозящие социуму распадом. Это - инвективы, то есть запретные действия, которые проявляются в ситуациях карнавала, веселья. Выпуск пара. А пару, как известно, должен противостоять сильный клапан, то есть сильный запрет. Который тем не менее нельзя не нарушить, иначе человек взорвется изнутри и разрушит себя и общество. Но у русского мата есть одна особенность. Давно замечено, что обсценная (бранная) лексика хорошо коррелирует с куртуазной, то есть возвышенной. И если в языке много куртуазной лексики, значит, много обсценной, и наоборот. В ХХ веке в СССР было просто засилье куртуазной, официальной лексики. И как бы в противовес ей расцвела лексика обсценная. Сейчас лексика выспренняя угасла, в газетах мы читаем не официоз, а нормальную разговорную речь, поэтому несколько померкла обсценная лексика. Во всяком случае на стенах матом уже пишут гораздо меньше, чем раньше, появился другой сленг, хотя говорить о смерти матерщины, разумеется, рано. Она живет, изменяясь, тысячи лет и нас всех еще переживет. Мат как бы несет в себе функцию магического заклинания, которое перемещает человека в антимир - мир антиофициальности и большей эмоциональной близости людей. Современный мат воспринимается сугубо конвенционально, то есть как некий полупустой знак. Ведь когда вы мимоходом бросаете "твою мать", вы не имеете в виду ни мать собеседника, ни возможные сексуальные отношения с ней. Вы подразумеваете нечто другое - какую-то априорную договоренность, не вытекающую непосредственно из контекста разговора, нечто полупустое, общекультурное, не имеющее отношения к оскорблению или шутке. Есть анекдот, в котором иностранец спрашивает русского, в каком месте предложения он должен поставить неопределенный артикль "бля"? "После каждого слова", - отвечает русский.