Последствия парижского теракта для французской и мировой политики
Серия нападений, совершенных мыслепреступниками в Париже 13 ноября, - самый крупный и хорошо организованный теракт в истории Пятой республики. Случившееся уже называют "французским 11 сентября". Масштаб последствий бойни в Париже для французской, европейской и мировой политики еще предстоит оценить. Но несколько выводов можно сделать сразу.
Практически неизбежна эскалация войны в Ираке и Сирии, а также изменение соотношения сил на Ближнем Востоке в целом. Французскому государству брошен такой вызов, что просто нельзя не реагировать, Париж оказался в том же положении, что и Вашингтон после атак 11 сентября 2001 года. Многомиллионные марши решимости и солидарности, как в январе после убийств в редакции "Шарли Эбдо", способны имитировать национальную мобилизацию, но без акции возмездия государство обойтись не сможет. Это значит, что удары по позициям "Исламского государства" в Ираке и Сирии, вероятнее всего, активизируются, а вместо довольно бессистемных атак появится более четкая и скоординированная с союзниками стратегия. Поскольку возможностей самой Франции и даже стран европейского ядра для эффективного ответа не хватит, Старый Свет будет апеллировать к США, которые до сих пор проводили курс дистанцирования от ближневосточных событий. Точнее, минимизации участия: ограничивались тем, что обозначали борьбу с ИГ.
Теперь Соединенные Штаты, вопреки нежеланию Обамы всерьез втягиваться в какие-либо боевые действия, должны продемонстрировать собственное лидерство и способность оказывать действенную и мощную поддержку союзникам. Это нужно даже не столько для поддержания отношений с Европой, сколько для сохранения своего реноме в целом. Вашингтон обязан подтверждать собственную дееспособность и надежность в том числе и в Азии, где постепенно формируется система соперничества с Китаем.
Расстановка сил на Ближнем Востоке может измениться. Монархии Персидского залива, по сути, исходят из того, что укрепление позиций и экспансия Ирана несут большую опасность, чем успехи ИГ. Стержнем сирийской коллизии до последнего времени оставалась судьба Башара Асада - его противники считали смену режима в Сирии целью более важной, чем уничтожение ИГ. В условиях, когда для ведущих западных стран ИГ становится еще более опасной угрозой, предпочтения Саудовской Аравии и ее союзников способны в возрастающей степени пойти вразрез с таким мнением. Но и демонстративно отмежеваться от противостояния исламистам арабские монархии не могут. Масла в пламя подозрительности подольют результаты расследования, когда прояснятся личности и история парижских террористов. От степени их связи с кем-то в регионе (если таковую установят) будет многое зависеть.
Как бы то ни было, новый виток "большой игры" на Ближнем Востоке неизбежен, и если Франция от нее уклонится, репутация страны в этой важнейшей для нее части мира будет утрачена, как и влияние Европы вообще. В самой Европе стоит ждать резкого разворота мнений по вопросу беженцев, а также дальнейшего усиления полицаев подходов к миграционной теме и роста правых настроений.
Так получилось, что автор этих строк улетел из Парижа во второй половине дня 13 ноября, а накануне на одной из неформальных встреч задал вопрос, который задавал всем французским собеседникам в последние три года: может ли Марин Ле Пен стать президентом республики. До сих пор в ответ неизменно звучало: нет, как бы ни росла ее популярность, на главных выборах прагматичные французы этого политика не поддержат. В этот раз я впервые услышал: да, это возможно. Бойня, случившаяся на следующий день, скорее всего, повысит такую вероятность.
В миграционной политике упор теперь будет делаться на аргументы тех, кто с самого начала говорил о том, что в нынешнем потоке желающих переселиться в Европу может быть немало действующих или "спящих" исламистов. До сих пор эта тема оставалась на обочине публичной дискуссии и волновала прежде всего спецслужбы. Однако сейчас общественные настроения заметно изменятся. В наибольшей степени подход придется менять Германии, которая в конце лета - начале осени фактически объявила устами Ангелы Меркель политику открытых дверей. Отход от нее начался уже несколько недель назад, но парижская трагедия дает основания резко ускорить ревизию подобной позиции. И даже если в ведущих странах Европы не случится качественного взлета популярности крайне правых партий, мейнстриму придется взять на вооружение немалую часть их лозунгов - если они хотят сохранить лояльность напуганного электората.