Книжка из детства.

[Алиса]

Предысторию этой книги я уже писала. Одна из многих книг, которую я помню до сих пор. Но, к сожалению сама книга утеряна. И вот на днях я её отыскала в интернете. Искренняя благодарность совершенно не знакомому мне человеку - Наташе Дубиной, которая опубликовала часть этой книжки.
Просто рассказы. Просто часть детства.

Чайте по одному рассказу и не говорите:"Ниасилил"

[Алиса]

Герхард Гольц-Баумерт. Альфонс Циттербаке.

Всегда у меня неприятности из-за фамилии

Тем, кто меня хорошо знает, известно, что я не драчун. Характер у меня покладистый, и я стараюсь ни с кем не ссориться. Но недавно не выдержал, и сразу мне попало от взрослых. И всё из-за моей фамилии! Альфонс - имя никудышное. Всем в нашем классе оно кажется смешным, и частенько меня называют не Альфонсом, а Альфонсиусом. Но Циттербаке (1 - Циттербаке - дрожащая щека (нем.)) - это ещё хуже. У каждого вызывает улыбку. Из-за фамилии надо мной часто посмеиваются одноклассники. Приходит в класс новый учитель, я называю свою фамилию, он тоже смеётся. Но больше всего достаётся мне от детей из соседних домов. Только выйду на улицу, они начинают: "Циттербаке съел собаку!". Мне больно слышать о себе такое! И я бегу по улице, насвистываю и размышляю над тем, какую бы мне хотелось иметь фамилию: Альфонс Цеппелин, Альфонс Мюллер и даже Альфонс Кнебельбарт (2 - Кнебельбарт - бородка клином), только не Циттербаке! Вот и в тот раз, когда я вышел на улицу, послышалось:
- Циттербаке съел собаку!
Нет, больше терпеть этого я не мог. Я обернулся, сказал что-то (что именно, сейчас уже не вспомню) и сердито погрозил кулаком, но где там! Даже малыши стали дразниться. Я пошёл прочь, но они не отставали. Остановился - они тоже.
- Циттербаке съел собаку! - не утихали они. Как раз мимо проходил мальчик лет, наверное, четырёх. Он слышал, как меня дразнили остальные, улыбнулся и туда же:
- Циттербаке...
Только не договорил. Я догнал его и ударил. Правда, не столько побил, как напугал. Но не успел оглянуться - и мне тут же досталось от его мамы.
- И не стыдно? Такой большой парень, а бьёт маленького! Что он тебе сделал? - закричала она и дала мне пощёчину. Тем временем вокруг нас собралась толпа. Те дети, которые дразнились, притихли, а взрослые сверлили меня сердитыми взглядами и укоряли:
- Бил маленького... поднял руку... поганец такой!
Вижу, мне не выкрутиться. Они всё больше раздражались, хотя и не знали, за что попало мелкому. А если бы им кто-то вслед кричал такие слова!
И тут я заметил, что рядом со взрослыми стоит Фредди, самый крутой парень с нашей улицы. Он шептал, но по губам можно было разобрать, что он говорит:
- Циттербаке съел собаку!
Я показал ему кулак, и Фредди исчез. Но моя угроза ещё больше взвинтила окруживших меня людей:
- Видите, он и сейчас угрожает! Нужно рассказать его родителям!
Мне ничего не оставалось, как уйти.
Вечером я сказал папе:
- Что-то мне наша фамилия не нравится.
А он:
- Почему это? У людей разные фамилии бывают. Есть много людей с фамилией Шульц, а Циттербаке...
Взрослые люди, как, например, мой папа, могут называться и Циттербаке, если им так хочется. А когда тебе десять лет, то и фамилия может доставить неприятностей, и тогда сам не заметишь, как дашь волю рукам!
- Циттербаке... - даже за ужином папа размышлял над моими словами. - Не подходит фамилия, а?
Я понял, что папа сердится.
- Тебе бы ещё подрасти! Все мы, Циттербаке, сильные люди, а ты как тростинка. Когда мы были такими, то могли дать сдачи, а ты что?
Если бы он знал, что у меня до сих пор лицо горит от пощёчин! Нет, не люблю я нашу фамилию!

[Алиса]

Здравствуйте!

Звать меня - Альфонс Циттербаке, а лет мне столько же, сколько и вам. Вы, наверное, спросите, как это мне пришло в голову написать книжку. Сочинения-то у меня получаются так себе. А началось всё вот с чего. Как-то я прочитал в газете "Робинзон-Цайтунг", что проводится конкурс на лучшее сочинение, и решил: попробую что-то напишу. Рукопись я сам понёс в детское издательство, чтобы она случайно не потерялась на почте. В издательстве меня остановил какой-то мужчина.
- Добрый день, - поздоровался я. - Могу я видеть Робинзона? Мне нужно кое-что ему передать.
Мужчина заглянул в список.
- Робинзон у нас не работает.
- Ну уж нет, - запротестовал я. - Робинзон здесь, в издательстве.
Но этот человек не пропустил меня! Я покраснел. Когда сержусь, всегда краснею. Вот стоял я так, краснел и не знал, как его переубедить. К счастью, мимо нас как раз проходила молодая женщина.
- Скажите, - обратился к ней мужчина. - Вот этот юноша хочет пройти к Робинзону. Есть у нас такой?
А женщина только улыбнулась и повела с собой.
- Конечно, есть, - сказала она и подмигнула мне. - Он сидит на четвёртом этаже. Пойдём со мной.
Я обрадовался и отрекомендовался так, как меня всегда учит мама:
- Меня звать Альфонс Циттербаке.
Женщина была так любезна, что тоже назвалась:
- А меня - Цвой.
Леди Цвой (мама говорит, что все незнакомые женщины - леди) хотела дальше идти пешком. А я увидел лифт и захотел проехаться.
- Хорошо, - согласилась леди Цвой. - Поднимемся лифтом, если ты, конечно, умеешь им пользоваться.
Я усмехнулся, закрыл двери и нажал на кнопку.
Лифт двинулся вверх.
- Куда лучше, чем на карусели, - сказал я. - Никогда ещё не катался на таком классном лифте.
И тут совершенно случайно зацепил плечом кнопку. Что-то клацнуло, лифт остановился. Леди Цвой побледнела. Я тоже испугался. Погас свет. Я поинтересовался:
- А лифт случайно не оборвётся?
Но мне казалось, что леди Цвой не слушала меня. Она всё нажимала на кнопку, но ничего не менялось: лифт не двигался.
- Застряли. Боюсь, мы тут долго просидим, - с сожалением отозвалась она.
А я уже успокоился. Кто знает - может, приедет пожарная команда, и мы выберемся из лифта по лестнице. Мне так захотелось спуститься по пожарной лестнице! В нашем классе такого ещё ни с кем не случалось. Пусть только лифт не обрывается.
- А покушать вы с собой ничего не захватили? - спросил я. - Кто знает, сколько нам здесь сидеть.
- О, ужас! - запричитала леди Цвой. - У меня же важное заседание!
- Плохо? - снова спросил я.
- Еще как! Наш директор очень пунктуальный.
- Наши учителя тоже, - вздохнул я.
Леди Цвой стукнула кулаком в стенку кабины и закричала:
- Я тороплюсь на заседание! Помогите, кто может!
- Да не волнуйтесь вы так, - успокаивал я леди Цвой. - Мне вот тоже надо сдать рассказ на конкурс, но если мы здесь долго просидим, я не отдам его вовремя и премию не получу.
Какое-то время мы молчали, а потом леди Цвой предложила:
- Альфонс, расскажи что-нибудь. А то мы здесь как тот Робинзон на безлюдном острове, надо же хоть как-то развлекаться!
- Ладно, - сказал я. Представил себя Робинзоном в пещере и начал рассказывать. Сначала о попугае и о постоянных проблемах со своей фамилией. Увидел, что это ей понравилось, и рассказал о том, как мы ходили в гости, а ещё про шутки на первое апреля, неприятности со складным ножиком... и еще кое-что.
Леди Цвой громко смеялась, приговаривая:
- Это мы опубликуем, Альфонс. Это мы опубликуем...
Я толком не понял, о чём она. Она же требовала продолжения, и мне пришлось рассказать еще и о непростой судьбе дядиного эмалированного бидончика.
Вдруг вспыхнул свет, и мы помчались вверх. На том этаже, где мы вышли, около лифта стояли два человека. Один из них был похож на учителя. Второй, чуть ниже ростом, смотрел на нас сквозь очки пронзительным взглядом. Тот, который повыше, сказал:
- Уважаемая Цвой, мы же пригласили вас ровно к двум. - Он достал карманные часы, взглянул на них и нахмурился. Цвой прошептала:
- Наш директор.
А я громко прокричал:
- Извините, товарищ директор! Виноват я и могу это доказать!
- Тебя не спрашивают, парень, - остановил меня тот, который в очках. - Подожди, пока к тебе обратятся.
- Послушайте, - осторожно сказала моя спутница. - Это же Альфонс Циттербаке!
- Неужели? - сказал мужчина в очках и непонятно улыбнулся. А директор еще раз взглянул на часы и сказал:
- Прошу прощения.
Он взял леди Цвой под руку, и они удалились. А я вот сижу здесь, в издательстве, и записываю все, что нарассказывал леди Цвой. И пойду отсюда только когда вернётся леди Цвой. Рассказ-то на конкурс сдать надо! Вот это да, сердито думаю я: столько продержали в лифте, заставили все рассказать и даже лимонадом не угостили!

[Алиса]

Что довелось пережить мне
и моему попугаю Чистуну (часть I)


На именины тётя Зингрид подарила мне попугая. Это был потрясающий подарок!
- Спасибо! – поблагодарил я. – Теперь у меня дома будет жить замечательная птичка!
Попугая я назвал Чистуном. И мне взбрело в голову приручить его и научить разговаривать. И уже на следующий день я приступил к работе. Мама как раз пошла в магазин, и дома я был один. Ну так вот. Подошёл к клетке, осторожно открыл дверцу и хотел взять Чистуна в руки, чтобы он ко мне привыкал. Считается же, что животные узнают своего хозяина по запаху. Но прежде чем я успел схватить его, попугай вылетел из клетки и стал кружить по комнате. Чем быстрее я за ним гонялся, тем быстрее он летал. Садился я – садился и Чистун – на карниз для шторы. Когда я подкрался к нему, Чистун следил за мной, переступая с лапки на лапку, и мгновенно взлетал, когда я бросался к нему. Достаточно долго это длилось!
Вдруг прозвенел звонок. Я бросился в коридор. Чистун вылетел за мной и уселся на газовом счётчике. Стало понятно: как только я открою дверь, Чистун вылетит, и не поймать его больше никогда.
- Кто там? – спросил я.
- Служба быта, сынок. Вам нужно заплатить за газ.
Точно, мама же приготовила деньги – вот они лежат на кухонном столе.
- Подождите минутку, пожалуйста! – крикнул я в щель для писем и снова вернулся в комнату. Чистун вылетел вслед за мной. Я моментально выбежал из комнаты и закрыл двери. Чистун снова летал в коридоре.
- Ко мне! – проревел я. – Хозяин приказывает!
Но Чистун уселся на газовом счётчике и покидать его не собирался. Тогда я подошёл к дверям в комнату и выглянул из-за них. Если бы попугай залетел в комнату, я бы просто закрыл его там. Но он не сдвинулся с места.
- Эй, парень, открывай в конце концов! У меня же времени нет, - поторапливал меня газовщик за дверьми.
- Ещё минутку подождите, пожалуйста, - попросил его я в щель для писем.
Я уже и не знал, что делать. Попробовал ещё раз старый трюк. Я в комнату – и Чистун туда. Проскользну в коридор, а он ещё и впереди летит. Я подошёл к дверям.
- К сожалению, я не могу открыть! Мой Чистун просто взбесился! – прокричал я.
- Так ты откроешь или нет?! – рассердился мужчина.
Он стал стучать в дверь, звонить, но потом ушёл. До меня донёсся звук его шагов на лестнице. Если теперь газовая служба не даст нам газа, поскольку мы ей не заплатили, то вся ответственность на Чистуне! Я взял веник и хорошенько погонял попугая. Жаль только, что зацепил большую фотографию – на ней молодые мама и папа празднуют свадьбу. Фотография упала на пол и разбилась. А Чистун налетел на вазочку с цветами, которая стояла в буфете, и разлил всю воду. Я запрыгнул на диван, а Чистун перелетел на шкаф.
И вдруг слышу – мама пришла. Если она зайдёт в коридор, а потом в комнату, Чистун вылетит на улицу. Я дверь спиной подпёр. Мама застучала задвижкой.
- Брось свои шуточки, Альфи, - послышался из коридора её голос.
- Я, мамочка, не шучу. Ты, пожалуйста, не открывай, - попросил я. Но мама не слушалась.
- Не открывай, пожалуйста, а то Чистун вылетит! – закричал я. Мама угомонилась.
- Как только ты откроешь, Чистун вылетит! – ещё раз объяснил я. Мама отправилась на кухню.
Попугай сидел на карнизе для штор.
- Хватит с меня! – грозно крикнул я и пошёл в наступление: сначала на шкаф, потом на тумбочку, спрыгнул на диван, оттуда на стол, но Чистуна так и не поймал. Я как раз лежал на шкафу и чихал – столько там пыли! – когда вошла мама. К счастью, Чистун в это время сидел на тумбочке и недоверчиво посматривал на меня, и не заметил открытых дверей. Мама быстро прикрыла двери, но меня нигде не увидела.
- Да тут я, вверху, - тихонько сказал я.
Мама увидела меня и хлопнула в ладони. А как её опечалили перекошенные шторы, разбитая фотография, перевёрнутая вазочка – весь этот бардак, который царил в комнате!
- Никак не словлю. Что делать-то?
Я замахал веником. Чистун сделал почётный круг по комнате и снова уселся на тумбочке. Уже и мама стала помогать мне ловить попугая. Я заходил с одной стороны, мама – с другой. Случайно она сбросила со стола чашку. Хорошо, что это мама набезобразничала. А если бы я?
- Нам его ни за что не поймать, – сказал я и чуть не заплакал. Мне уже представлялось: вот Чистун вылетел на улицу... Вот он затерялся среди дроздов и воробьёв...
Где-то через час пришёл папа. Он толкнул двери, но в этот раз их подпирала мама.

[Алиса]

- Пауль, пожалуйста, не открывай! – просила она. – Тут Чистун вылелел.
- Да, пожалуйста, подожди! – добавил я.
Папа что-то пробурчал про свой голод и про то, что ему надо раздеться.
- Закрой все двери, - попросила его мама в замочную скважину.
Папа сделал всё так, как говорила мама. Только после этого он смог зайти. Теперь ужаснулся папа. Он покачал головой и вытер пыль с маминого лица.
- Я-то думал, вы мне сюрприз приготовили, - сказал он, - а вы просто квартиру вверх дном перевернули.
- Папа, помоги нам, - попросил я.
- В этом ничего сложного нет, - сказал он, взял миску с кормом и показал её Чистуну. Тот в это время сидел на шторе. Увидев миску, попугай радостно запрыгал по карнизу. Тогда папа поставил миску в клетку. Чистун облетел клетку и осторожно пролез в дверцу. Секунда – и папа закрыл его.
- Ну а теперь давайте делать уборку, - победно сказал он.
Чистун жадно клевал свои зёрнышки, а мы до самого вечера разбирались с беспорядком в квартире и хорошенько проголодались.
Перед сном мама заметила, что деньги за газ лежат на кухонном столе.
- А газовщик разве не приходил? – спросила она. Я в это время читал детскую газету и спрятался за неё.
- Не знаю, - пробурчал я. – Он должен был прийти ещё раз.
Через неделю из газовой службы нам пришло письмо. В нём говорилось о том, что семья Циттербаке не впустила газовщика в помещение и не заплатила за газ. Если мы не заплатим в трёхдневный срок, нам отключат газ. Ну разве не подло?
Мама стала расспрашивать меня, как могло такое случиться, что газовщика не пустили за порог. Но в этот миг Чистун открыл дверцу и выпорхнул из клетки. Я бросился его ловить. Теперь-то мама меня не расспрашивала! Она только испуганно выкрикивала:
- Осторожно! Картина! Осторожно! Ваза! Осторожно! Чашка!
Завтра я напишу в службу газа письмо, в котором подробно объясню, что во всём виноват Чистун. Вот такой вот подарочек достался мне от тёти Зингрид!

[Алиса]

Что довелось пережить мне
и моему попугаю Чистуну (часть II)


Я слышал, что волнистых попугайчиков можно научить разговаривать. Значит, мой Чистун просто обязан разговаривать! Скажем, сначала он освоит немецкий, потом мы бы вместе русский изучали. Тогда бы он у меня спрашивал какие-то слова. Так что к делу! Я сел перед клеткой и приступил:
- Уважаемый мой Чистун, внимание. Хватит развлекаться. Будем прилежно учиться. Хочешь?
Я внимательно посмотрел на него. Может, он что-то ответит или сделает... Чистун казался умным и покорным, но большого желания учиться у него не было. Он прыгнул к миске и стал клевать корм.
- Кто не работает, тот не ест! – заметил я. Но Чистун будто ничего и не слышал. Ну ничего, нашим учителям с нами тоже нелегко! Я подождал, пока он наелся, и начал снова:
- Повторяй за мной: меня звать Чистун Циттербаке.
Попугай помахал крыльями, два раза натужно и хрипло каркнул. Для начала сгодится!
- Браво! – похвалил я. – Ну-ка, ещё раз: меня звать...
В это время в комнату вошла мама, и Чистун заверещал. Я попросил маму не мешать – мне же надо заниматься с Чистуном. Мама только удивлённо на меня посмотрела и вышла. После того, как я раз сто повторил "меня звать Чистун Циттербаке", попугай удобно устроился, спрятал голову под крыло и уснул. Вот это ответ!
На следующий день занятия возобновились. Только вот Чистун ничего не понимал, и я мало-помалу стал сомневаться, умеют ли волнистые попугайчики вообще разговаривать. Но я же про это где-то читал!
И вдруг вспомнил. У Робинзона на острове тоже был волнистый попугай, правда, немного больший, но разве мой Чистун глупее других попугаев?
Более недели я ежедневно учил Чистуна. Даже очумел от этих занятий. Дважды по ошибке назвал папу Чистуном. А когда сударь Филькендорф, наш новый учитель физкультуры, пришёл в класс, и все мы называли свои фамилии, я сказал: "Чистун Циттербаке".
В классе поднялся страшный хохот. Учитель что-то отметил у себя в блокнотике, а мне осталось только догадываться, что он про меня подумал. На перерыве меня пристыдил Петер, наш звеньевой. Тогда я подошёл к сударьу Филькендорфу и объяснил.
- Сударь Филькендорф... простите меня, я не шутил. На самом деле меня звать Альфонсом, а не Чистуном, а Чистуна надо научить разговаривать. Я всё время повторяю: "Чистун, Чистун", - и это слово у меня в голове застряло.
Наверное, сударь Филькендорф ничего не понял из моего объяснения. Я ещё что-то пробурчал и ринулся прочь. Нет, дальше так нельзя! Я посоветовался с Эрвином. Он тоже держит дома животных и присматривает за зверьми в нашем классе – за теми, что в зелёном уголке.
- Проще простого! – сказал Эрвин. – Нужна только дрессировка, к тому же правильная.

[Алиса]

А больше Эрвин ничего не знал. Он только добавил, что нужно следить, а то можно подхватить опасную попугаичью болезнь. Я испугался. Может, я уже болен! Я ведь уже себя и других называю Чистуном... В следующие дни я только то и делал, что прислушивался к себе – нет ли обострения попугаичьей болезни? Но никаких перемен не замечал. Вместе с тем я обдумывал, как мне дрессировать Чистуна. Эрвин дал мне новый совет: найти книжку про дрессировку. Я вытряхнул из копилки все свои сбережения и пошёл в книжный.
- Ну, малыш, - сказала мне продавщица, - что тебе: книжечку с рисуночками или интересненькую сказочку?
Я покраснел и не знал, что сказать. Это я малыш? Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
- Так что? – спрашивала продавщица.
Пока я молчал, сбитый с толку этим "малышом", она достала с полки книгу:
- Вот посмотри, маленький, тут хорошие рассказики и сказочки.
Ничего не сказав, я повернулся и бросился убегать. Неужели всё-таки попугаичья болезнь?
Через две улицы я нашёл другой книжный магазин. Зашёл и с порога сказал продавщице:
- Здравствуйте! Мне нужна книга о дрессировке животных.
Там была уйма хороших книг: про насекомых, коней, львов, лягушек, но ни одной про волнистых попугайчиков. Продавщица показала мне ещё книжки про певчих птиц и об орлах.
- А про волнистых попугайчиков? – поинтересовался я.
Такой не было. Про дрессировку вообще была только одна – "Как дрессировать свою собаку". Но Чистун вроде не собака! Только просто так уйти я не мог. Мне пришлось купить эту книгу, хоть и стоила она немало. Дома я прочитал её от корки до корки.
Что ж, может быть, я ещё куплю себе собаку. Она со мной будет везде ходить, будет выполнять мои команды, а когда я что-то потеряю, принесёт. И ещё она будет кусать моих врагов. И пусть тогда кто-то попробует меня дразнить!
А, может, эта книжка подойдёт и Чистуну? Я стал приказывать ему: "Дай лапу" и "На место", - но он будто и не слышал. Нет, с такой книжкой я не научу Чистуна разговаривать.
Я начал всё сначала. Две недели подряд ежедневно по часу повторял "Чистун, Чистун, Чистун..." Потом я заболел – стало болеть горло. Врач сказал, что это от перенапряжения. Я вернулся домой очень злой. Всё это из-за Чистуна.
- Дурак ты! – крикнул я.
Чистун кивнул, посмотрел на меня своими глазами-угольками и проскрипел:
- Дурак, дурак, дурак...
Я бросился на кухню:
- Мама, Чистун освоил человеческую речь! Я его научил!
Но он больше ничего не сказал. Заговорил он только тогда, когда к нам в гости пришла тётя Анна.
- Ой, а что это у тебя за маленькая красивая птичка? – спросила она у меня.
- Хм... это Чистун, - сказал я.
Чистун сидел у меня на пальце и смотрел на тётю Анну.
- Ну-ка, лети ко мне, Чистунчик, - позвала она.
Сначала попугай только смотрел на тётю, а потом заскрипел:
- Дура, дура!
У всех испортилось настроение. Мама сказала, что я у всей родни отбиваю желание ходить к нам в гости.
Я решил больше не дрессировать Чистуна. Вот когда куплю собаку, буду её дрессировать. Вчера я встретил на улице тётю Анну. На моё "здравствуйте" она только кивнула, однако ни слова не сказала.

[Алиса]

Что довелось пережить мне
и моему попугаю Чистуну (часть III)


С тех пор, как Чистун так обидел тётю Анну, прошло немало времени. Больше Чистун ничему не научился. А вот это дурацкое слово он запомнил и говорил его именно в самые неподходящие моменты. Сколько неприятностей было у меня из-за этого Чистуна! И самое неприятное то, что люди думают, будто я специально научил попугая обзываться. Разве докажешь им, что ты этого не хотел?
Постепенно Чистун становился совсем ручным. Он летал по комнате, садился мне на голову или на плечо, щипал меня за ухо. Во время обеда Чистун сидел на столе и клевал из моей тарелки. Он понимал, когда его звали. Два раза свистну, и Чистун тут как тут – знает, что получит лакомый кусочек.
Как-то в наш город приехал цирк, и я пошёл посмотреть. Мне всё очень понравилось. Особенно заинтересовали меня номера, в которых участвовали животные. Слоны делали стойку на передних ногах. Львы прыгали сквозь обруч. Тюлени жонглировали мячами. Выступали и кони.
Дома я подумал: а почему это нет номеров с волнистыми попугаями? Я решил, что если пойду с Чистуном в цирк и покажу, как он прилетает на свист, по команде щиплет за ухо или же говорит своё "дурак", то было бы здорово. А если бы там мне объяснили, как научить попугая другим трюкам, мы с ним, наверное, могли бы выступать в цирке. Пусть даже не в цирке, а где-нибудь в пионерской комнате или на родительском вечере. Подумал я, подумал, и решил пойти с Чистуном в цирк.
На следующий день выпал удобный случай. Мамы не было дома, а то бы она не разрешила мне носиться с Чистуном по городу. В картонную коробку из-под обуви я насыпал немного корма, посадил туда Чистуна, замотал коробку полотенцем и отправился в цирк. Но цирк был закрыт. Я оббежал вокруг. Где-то внутри раздавались голоса. Тогда я перелез через заграждение и пошёл между фургонами к большому навесу. Но не успел я сделать несколько шагов, как внезапно кто-то схватил меня за шиворот.
- Пустите! – крикнул я и оглянулся. Но что это? Позади меня стоял слон! Он протянул ко мне свой длинный хобот, стал дуть на меня и ощупывать моё лицо.
- Помогите! - завопил я, с перепуга уронил коробку с Чистуном и давай убегать. Я бросался из одного угла в другой, пока не натолкнулся на толстого мужчину с чёрной бородой. Потом я догадался, что это был сам директор.
- Стой! – позвал он. – Куда это ты торопишься?
- Я... слон... хоботом поймал... – заикаясь, пробормотал я.
Директор улыбнулся и спросил:
- Это Эмир тебя напугал? Эмир хороший. Это он просил у тебя вкусненького.
Мне снова стало страшно.
А что, если слон решит, что коробка с Чистуном – это вкусненькое, и съест?
- Но я... съест... Чистуна...
Директор снова улыбнулся, дёрнул себя за бороду и сказал:
- Успокойся. Хорошо, что ты пришёл. Сейчас пойдём на манеж и потренеруемся.
Я снова испугался. Откуда этот человек знает про мой план? И тут я вспомнил, что в цирке выступал волшебник. Может, это волшебник разгадал мои мысли?
Директор позвал:
- Август, давай сюда!
Из ближайшего фургона вылез какой-то замученный парень и приветливо со мной поздоровался.
- Это Август, клоун, - объяснил директор. Я его не сразу узнал.
Августу директор сказал:
- Это наш новый сотрудник.
Я промолчал и решил пока что вообще ничего не говорить. Посмотрим, что будет дальше. Стоит признаться, что в это время я напрочь забыл про Чистуна, так я заволновался.
Мы вышли на манеж. Тут было как-то неуютно, пахло животными. Тренировалось несколько жонглёров.
Директор сказал им:
- Ребята, освободите место этому мальчишке, посмотрим, на что он способен.
А потом мне:
- Будешь так выступать или переоденешься в спортивный костюм?
К сожалению, костюма у меня не было, и я сказал:
- С вашего разрешения я выступлю так.
- Только не запачкайся, - предостерёг меня клоун.
- Начали! – крикнул директор. – Приведите пони!
Он был таким шустрым, что не дал никому и слова сказать. Всем нужно было действовать быстро!
- Итак, - сказал он мне, - тебе ясно: ты выступаешь с клоуном. Пока что сиди в зале. Выйдешь на манеж, когда отработает Август. Сядь там позади.
Я послушался и сел на скамейку. Привели пони. Клоун Август попробовал сесть на него. Он неуклюже запрыгнул лошадке на спину и сразу же сполз на землю с противоположного края. Тогда попробовал сесть сзади, но снова упал. На этот раз головой в песок.

[Алиса]

Ох и смеялся же я! Теперь лошадка убегала, а Август за ней! Но сесть ему не посчастливилось. Он только крепко уцепился за хвост и дважды перекувыркнулся в воздухе. Только лежал он как-то смешно, а пони бешено мчался по манежу. Вот клоун сделал сальто, упал с лошадки и убежал с манежа.
- Браво! – крикнул директор. – Чудесно, Август! А теперь очередь нашего Бамбино.
Мне хотелось скорее увидеть, что за зверь выскочит теперь. Но никакого зверя на манеже не появлялось.
Директор позвал меня:
- Теперь твоя очередь!
Что? Я не Бамбино, я хотел только спросить, получится ли какой-то цирковой номер с Чистуном!
- Я же... ну... не могу... – начал я.
Но директор, видимо, меня не услышал. Он крикнул:
- Нельзя тянуть время, нельзя волновать публику! Быстро на манеж! Прыжок – и ты на пони!
И что мне оставалось делать? Я послушался. Когда лошадка пробегала мимо меня, я попробовал запрыгнуть на неё. Крепко схватился за гриву и еле-еле вскарабкался.

[Алиса]

- Хорошо, Бамбино, - похвалил меня директор. – Как будто ты никогда не ездил верхом. Зрители смеются. А теперь вставай!
Чего? Я заволновался. Каких усилий стоит мне удерживаться на спине, а теперь ещё и вставать?
- Быстрее, быстрее, не тяни время! – подгонял директор.
Я попробовал. Чуть выпрямился, но сразу потерял равновесие и упал в песок.
- Бывает, - успокоил меня директор. – Но поднимайся быстрее. Темп! Темп!
Пони спокойно бежал, да и вообще это было очень смирное животное. Я снова разбежался, прыгнул на него. Осторожно встал на колени, поднялся на ноги. Но как только поднялся, как снова стал сползать со спины пони. У меня закружилась голова, я спрыгнул. Упал прямо директору в ноги и повалил его на пол.
- Тьфу! Чтоб тебя! – крикнул он и дёрнул себя за чёрную бороду. – У тебя что, нервы железные? Зачем так долго поднимался? Ты ведёшь себя, как желторотый новичок, Бамбино!
Я лежал на песке и смотрел на него снизу вверх.
- Так я же только из-за Чистуна...
В этот миг в навес влетел пулей какой-то парень, невысокого роста, симпатичный такой, с длинной чёрной шевелюрой. Прыжок – и он уже на манеже. Прыжок – и он уже на пони! Развёл руки в стороны и кричит:
- Хоп, хоп!
- Как это понимать? – крикнул директор. – Кто ты и откуда?
А тот парень как раз делал стойку на голове на спине лошадки. Не меняя позы, он сказал:
- Вы же меня сами приглашали. Я Бамбино. Мои родители придут через час. Тогда мы вместе покажем новый номер.
Тут он поднялся и стал пританцовывать на одной ноге.
- Ну, а ты тогда кто? – печально спросил меня директор.
- Альфонс Циттербаке, - ответил я, лёжа в песке.
- Циттербаке? Значит, из семейства клоунов?
- Нет же, - сказал я. – У папы вполне человеческая работа.
Но директор уже не слушал меня. Он хлопал в ладоши и приговаривал:
- Браво, Бамбино, просто чудесно. Теперь ещё отработаем концовку номера, концовка должна особенно впечатлять.
Я осторожно отполз в сторону.
- А потом выпустим львов, - добавил директор.
"Вот тебе и на, - подумал я. – Раз тут слоны разгуливают на свободе, то и львов, наверное, без клеток на манеж выпустят. А львы не знают, кто такой Альфонс Циттербаке, как примут меня за кусок корма!" Я подскочил, бросился на улицу, да так быстро, прямо как этот настоящий Бамбино сюда вбегал.
И тут я вспомнил про Чистуна. Его же спасать надо! Осторожно выглянул из-за фургона. Слон Эмир стоял на том самом месте. Перед ним лежала моя коробка. Эмир как раз развязывал полотенце – наверное, хотел посмотреть, что там, внутри. Медленно и очень осторожно я подошёл ближе.
- Эмир, можно, я заберу коробку? – спросил я у слона.
Меньше всего я хотел его рассердить. Эмир поднял хобот и тихонько фыркнул. Только что это значило? "Да" или "нет"? Я нащупал в кармане липкую конфету.
- Давай меняться, - предложил я. – Ты отдаёшь мне Чистуна, а я даю тебе вкусную конфету.
Слон протянул хобот и осторожно взял у меня из руки конфету. Я сразу же схватил свою коробку. Оттуда донеслось слово "дурак".
Я низко поклонился слону (чего в принципе не люблю делать) и медленно пошагал прочь. Слон помахал хоботом, не сводя с меня своих маленьких глаз. Мне даже показалось, что он улыбнулся. Я перелез через ограду и оказался на свободе. Достал носовой платок, вытер пот со лба и пошёл домой.
К сожалению, я до сих пор не знаю, как дрессировать Чистуна. Наверное, ничего из этой затеи не получится.
О своих приключениях в цирке я рассказал классу. Хоть я ничего и не выдумывал, меня обозвали хвастунишкой. Но ведь всё правда! И на цирковых афишах теперь крупными буквами написано: "Бамбино, маленький всадник". Я непременно посмотрю этот номер. Только вот никто не верит, что директор принял меня за Бамбино, и что я даже делал красивые трюки верхом на пони.

[Алиса]

Как я шутил первого апреля


Это произошло рано утром. Я уже оделся, когда ко мне в комнату вошёл папа. Он всегда со мной прощается перед работой.
- Альфонс, ну что это такое! – нахмурился папа. – Какая огромная дырка в носке!
Я вообще дырок в носках не люблю. Поэтому сразу стал рассматривать носки, но никакой дырки не было.
- Выше... выше... - сказал папа, стоя на пороге, - чуть левее... Не видишь, что ли? Такая большая дырка!
Я чуть шею не свернул, но дырки так и не нашёл.
- С первым апреля! – сказал папа, захохотал и ушёл, хлопнув дверью.
Попасться с самого утра! Я так рассердился! Скверно начинается день. Теперь срочно нужно подшутить над кем-то другим и тоже посмеяться себе.
Когда я шёл в школу, несколько малышей крикнули мне вдогонку:
- У тебя платок выпал!
Я даже не оглянулся, а только покрутил пальцем у виска и подумал: "Ага, решили найти кого-то поглупее себя? Теперь меня не обманешь!"
Позже, уже в школе, я полез в карман за носовым платком, хотел вытереть нос. Платка не было. Значит, он и правда выпал, когда я шёл в школу. Настроение снова испортилось.
Как только я вошёл в класс, Эрвин пожаловался, что у нас сегодня будет контрольная по географии и он, Эрвин, ужасно боится.
- Сегодня? – удивился я.
Эрвин озабочено кивнул. Сегодня контрольная по географии, а я и не знал! Я быстро достал учебник и до звонка успел узнать много нового о нашем мире. Естественно, никакой контрольной не было! Я вопросительно посмотрел на Эрвина. Он оскалился и одними губами произнёс:
- С первым апреля...
Никто этого не услышал, а я хорошо понял. Я тоже попробовал пошутить. Питу сказал, что у него в носке дырка, но тот даже не взглянул на меня, только буркнул:
- Шестой раз слышу...
Эрвину я сказал, что он потерял носовой платок, а он вытащил его из кармана, поднёс его к моим глазам и сказал:
- Ты ошибся, Альфонс. Придумать что-нибудь вроде контрольной по географии ты не сможешь. Заезженные у тебя шуточки.
Я понял, какой это паршивый день, первое апреля. Больше я шутить не пробовал. А мне чего только не говорили: дважды про порванные носки, четыре раза про потерянный носовой платок и один раз про дырку в костюме! Таких шутников я сразу останавливал.
- На меня не надейтесь, - говорил я. – Заезженные у вас шуточки.
Понемногу первоапрельские шутки в классе исчерпались. До конца уроков всё было нормально. Я внимательно следил, чтобы никто больше меня не обманывал.
Дома мама отправила меня в сарай принести петрушку и всякую другую зелень для супа.
- А что зелень в сарае делает? - удивился я.
- Она там сохраняется лучше. А на свету очень быстро прорастает. Ты, что же, этого не знаешь, Альфик?
Я молча взял большой ключ и поплёлся в сарай. Пока этот замок откроешь, сто потов прольёшь! Никакой зелени в сарае я не нашёл, только рассыпал уголь по всему полу, и вернулся домой грязным, как чертёнок - весь был в угольной пыли!
- Каждый угол облазил, нет там никакой зелени, - сказал я маме.
- Да ты что! Быть этого не может, - разочарованно сказала мама, но не выдержала и рассмеялась. - Так это потому, что сегодня первое апреля!
Хохоча, она приземлилась на кухонный стульчик.
- Зелень для супа в сарае... прорастает быстро... - смеялась она и вытирала слёзы.
Я решил, что вечером буду мстить.
Вернулся с работы папа. Он ещё на пороге был, а мама уже рассказала ему про зелень в сарае.
Мы ужинали, и я молчал. Папа удивлялся.
- Что это ты, Альфонс, загрустил? - спросил он. - Зелень в сарае не нашёл, да?
Мне захотелось на папу очень грозно взглянуть, но я передумал и снова стал молча ковыряться в тарелке.
- Наверняка что-то случилось, - сказал папа маме.
- Неприятности в школе? - спросил он меня.
Во время ужина я всегда показываю папе свои тетрадки и дневник. Вот он и подумал, что молчу из-за какой-нибудь двойки.
- Рассказывай, не бойся! - бодро сказал папа.
Мне как будто не по себе стало, и я пробормотал:
- Сегодня... ничего особенного... так... знаешь... ну... замечание получил.
Папа прокашлялся. Плохой знак. Первое замечание за всю мою жизнь! У меня всегда поведение было «отменное» и только изредка - «хорошее».
- Замечание, говоришь. За что? - поставил папа вопрос ребром.
- Да так... я прогулял четыре урока и назвал учителя остолопом.
Мама испуганно отодвинулась от стола. Сначала она мне не поверила.
- Прогулял и своего учителя... - поперхнулась она, - своего учителя назвал остолопом?
Я уставился в тарелку и кивнул. Но мне этого было мало! И я добавил:
- Я ещё в классе плевался. И теперь хоть из школы уходи.
Я даже договорить не успел, а папа как ударит кулаком по столу:
- Невероятно! Ведёшь себя в школе, как дикарь!
Мама побледнела. Сказала только:
- И о чём ты только думал?

[Алиса]

Мне уже хотелось крикнуть: «Так сегодня же первое апреля!» и «Хорошо же я вас разыграл!», но я не осмелился. А мама с папой наступали. Папа до боли сжал мою руку. Да и как бы я оправдался - они же и слова мне не давали сказать!
- Может, завтра ты меня назовёшь остолопом? - гневно спросил папа и ещё крепче сжал мою ладонь.
- Марш спать! - крикнула мама (побаивалась, что папа ещё больше разойдётся).
Она прогнала меня в спальню и закрыла двери. Теперь можно было бы похохотать, ведь замечательный получился розыгрыш! Но смеяться мне не хотелось. Засмеюсь, а папа услышит и подумает: сын назвал учителя остолопом, плевался в классе, а теперь над родителями смеётся!
Через минутку я снова поплёлся в зал. Надо было всё объяснить.
- Я же только...
Папа тут же остановил меня:
- Не оправдывайся, Альфонс.
А мама добавила:
- И вообще, почему ты всё ещё в одежде? Я же сказала тебе спать!
Хлопнули двери, и пришлось мне укладываться в постель. Понемногу я тоже стал злиться. Раз вы такие, я вам и не расскажу ничего! Думайте, что хотите!
Какое-то время я слышал, как папа и мама обсуждали меня. Но что именно они говорили, я не разобрал. Услышал только что-то про ежовые рукавицы.
Спалось плохо, а посреди ночи я совсем проснулся. Мне снилось, что я плевался в комнате, за что папа назвал меня остолопом и запер в сарае, полном петрушки и всякой другой зелени. Спать больше не хотелось, в голове бродили мысли про первоапрельскую шутку. Я тихо поднялся, взял лист бумаги, ручку и пошёл в ванную. Включил свет и большими буквами написал такую вот записочку:

«Замечание, которое я будто бы получил за то, что назвал учителя остолопом, плевался в классе и прогуливал уроки, - выдумка. Это всё первоапрельский розыгрыш.

Ваш Альфонс».

Я оставил записку у зеркала, у которого утром бреется папа, и, довольный, пошёл спать. Папу я утром не видел. Он ушёл на работу, не попрощавшись со мной. Мама молча накормила меня. Я размышлял, на что же они обиделись: на хорошую первоапрельскую шутку, или же думают, что я на самом деле получил замечание и теперь хочу выкрутиться?
Второго апреля вся наша семья была какой-то сердитой. Наверное, так всегда бывает после по-настоящему удачного первоапрельского розыгрыша.

[Алиса]

Мои приключения на дороге призраков


В наш город как-то приехал луна-парк. Мы, мальчишки, только про всякие развлечения и говорили, но мама меня туда не пускала.
- Это дорого. А кататься на чёртовом колесе вообще опасно, - заявила она.
Я подумал, что можно пойти с папой, но у него как раз было какое-то заседание. Тайком от мамы он дал мне марку.
- Маме не говори, - шепнул он мне.
Но когда я собрался идти, мама положила мне в карман ещё пятьдесят пфеннигов.
Нас было четверо: Эрвин, Петер, Бруно и я. Для начала мы побегали между палатками и каруселями.
- Начнём с чёртового колеса, - предложил Эрвин. Мне туда не очень хотелось - у меня от высоты голова кругом идёт.
- Ага, боишься, Циттербаке? - засмеялись мальчишки.
Я притворился, будто ничего не расслышал, и мы пошли дальше, к американским горкам.
- Лезем сюда! - позвал нас Эрвин. Как раз мимо прогремел вагончик, в котором дико визжали девчонки.
- Для меня дороговато, - вздохнул я. - И хватает же им совести брать с детей по пятьдесят пфеннигов! У меня тогда останется разве что на жвачку и сладкую вату.
Эрвин разозлился:
- Так и знал, что ты слабак.
А Петеру тоже не хотелось на горки. И он тоже сказал, что для него дороговато.
Мы зашагали дальше. Приблизились к «дороге призраков». Это был большой павильон, над которым светилась надпись, составленная из электрических лампочек:
«Ты ещё не умеешь бояться? Сейчас мы тебя научим! Даже на сильнейших людей планеты «Дорога призраков» Цезаря Штильмана нагоняет вселенский ужас, от которого ливнем льются слёзы и мурашки бегут по коже!»
Я прочитал это вслух и почувствовал, будто кто-то провёл холодной рукой по спине.
Петер и Бруно совсем притихли, и только Эрвин что-то буркнул.
В павильоне был только вход и выход, а между ними пролегали рельсы, по которым мчались маленькие тележки. Вполне нормальные люди садились, тележка срывалась с места, хищно гремели двери, и... да кто знает, что там дальше. Но через несколько минут тележка вылетала из других дверей. И в ней сидели уже не нормальные люди! Женщины и девчонки, трясясь, прятались за спинами мужчин, а у самих мужчин были каменные лица. Из громкоговорителя доносились страшные звуки - что-то завывало, визжало, чавкало...
Мы, как заколдованные, замерли перед павильоном.
Первый очнулся Эрвин:
- Думаю, тридцать пфеннигов за одну ходку - чересчур.
- Ага, боишься?! - радостно спросил я, надеясь, что он честно скажет «да». Тогда бы мы спокойно пошли дальше, прочь, прочь от этой дороги с призраками! Но Эрвин и так уже был злым. Он крикнул мне:
- Сам ты боишься, трус несчастный!
- Это я трус? - обиженно переспросил я. - Да я с удовольствием прокатился бы по дороге призраков, так ведь тебе, видите ли, неохота!
Честно говоря, не очень-то мне хотелось. Папа часто говорит, что для настоящего Циттербаке мне не хватает капельки мужества. Но чтобы меня трусом обзывали - никогда!
- Давай! - крикнул я. - Поехали!
- Ну, ладно... - хмуро сказал Эрвин и полез в карман за мелочью.
Мы подошли к кассе. Петер и Бруно не сдвинулись с места. Они хотели посмотреть, выживем ли мы.
Кассир страшным голосом прогремел:
- Прошу, прошу! Проходите! Тут вы услышите, как стучат ваши зубы, да и сами затрясётесь, как жалкие псы зимой.
От этих слов мне стало не по себе. Мы сели в тележку. Проезжая мимо Петера и Бруно, мы улыбнулись и помахали им. Только улыбки у нас получились какие-то перекошенные. Тележка рванулась вперёд, позади нас громыхнули огромные двери, и мы погрузились во тьму. Всё вокруг нас выло и ревело.
Дорога петляла, приходилось крепко держаться, чтобы не вылететь вон. Вдруг в нас вперились какие-то пылающие глаза, и мы промчались под великанской совой. Потом прогремело несколько дверей. От страха я голову в плечи втянул. Внезапно перед нами завис фиолетовый призрак и погрозил пальцем.
- Смываемся! - заорал Эрвин. - Валим отсюда!!!
Но попробуй выйди из тележки, которая мчится на полной скорости. Да и зачем выходить - приключения только начинаются! Тут чьи-то длинные дрожащие пальцы схватили нас за головы и ощупали лица.
- Пальцы мертвеца! - объявил я и зажмурился.
Рядом сверкнула молния и загремел гром. Когда мы открыли глаза, нас ослепил яркий свет. Вокруг нашей тележки заплясали ведьмы. Но самое страшное ждало нас впереди. Тележка немного сбавила скорость, призраки исчезли. Мы с Эрвином переглянулись и хотели уже облегчённо вздохнуть, когда заметили нечто. В освещённой нише стоял скелет и кивал именно нам. Тележка совсем замедлилась, и мы были всё ближе и ближе к скелету, который нас ждал... У меня волосы дыбом встали. Я выпрямился и закричал:
- Всё, больше не могу!
Эрвин хотел остановить меня, но тут тележку дёрнуло. И вот я лежу на песке и ничего не вижу. А издалека до меня доносится тонкий, жалостливый, беззащитный крик Эрвина:
- Спасите! Циттербаке, ты где?

[Алиса]

На дороге призраков остался я один. Скорее, скорее отсюда! Я поднялся, слегка шатаясь от испуга. Мимо меня промчалась ещё какая-то тележка, и женский голос заверещал:
- Эвальд, зомби!!!
Это она, наверное, про меня.
Я стал пробираться вперёд наощупь. Меня осветила следующая тележка, и я заметил, что стою как раз возле скелета. Я ужасно перепугался, споткнулся и упал, уронив скелет. Тьфу ты, что за ерунда! Пылищи-то! Скелет развалился. Только в его черепе одиноко мигала зелёная лампочка. Вот же обманывают людей, подумал я. Зелёная лампочка, надо же! Я снова наощупь пошагал вперёд, от лампочки к лампочке, чтобы меня тележка не сбила. Не заметил даже, как подошёл к привидению и запутался в его длинных белых одеждах.
- Проклятое привидение! - ругнулся я. - Надо же, всё из картона.
А тут тележка с двумя девчонками прокатилась.
- Оно живое! Оно шевелится! - захныкали они и, хором всхлипывая, исчезли за поворотом.
Я поплёлся дальше. Видел эти «пальцы мертвеца». Жалкое зрелище. Просто с потолка свисают верёвки! Все эти пугалки - чистой воды шарлатанство. Только я наружу никак не мог выбраться. И вот что придумал - запрыгну в какую-нибудь тележку, когда она мимо проезжать будет, и прощай, дорога призраков! Я вспомнил, что рядом со скелетом наша тележка ехала медленней, и я решил запрыгивать там. После долгих ощупываний всего вокруг я наконец-то нашёл скелет и притаился возле него.
В первой тележке для меня места не было. В ней целовались парень с девушкой.
- Га-га-га!!! Вы попали в ад! - страшным голосом прокричал я, чтобы страху нагнать. Но это их нисколечки не побеспокоило. А со следующей тележкой повезло больше! Мои глаза привыкли к темноте, и даже в сумерках я разглядел, что в тележке была только одна женщина.
Когда я запрыгнул внутрь, то хотел сказать: «Здравствуйте! Простите, пожалуйста, но я заблудился на этой «дороге призраков». Разрешите мне поехать с вами». Но даже пискнуть не успел. Женщина подняла такой вой, какого я даже в самом страшном сне не слышал. И вдруг она как-то затихла и повалилась на меня. Я снова чуть с телеги не выпал! Женщина была без сознания.
Так мы и ехали. Когда по дороге встречались новые страшилища, мне становилось скучно. Окровавленная рука на столе, ноги повешенного, свисающие с потолка - этого бояться?
- Да всё это картон, подделка всё, - сердито приговаривал я.
И вот наконец-то мы выехали из темноты. Сперва меня ослепило. Чуть позже я разглядел Петера и Бруно. Они ошарашено пялились на меня. Несколько девчонок, стоящих рядом с ними, завизжали. Моя соседка тяжело задышала и заплакала, уткнувшись в носовой платок. Я посмотрел на себя - оказалось, что я весь серый от пыли. С моего плеча свисал приличный кусок белого привиденческого покрывала. И только теперь я заметил, что держу картонную руку скелета. Я мигом выскочил из тележки и бросился наутёк. Только махнул Петеру и Бруно рукой скелета:
- Убегаем!
Мальчишки побежали за мной, и мы спрятались в парке.
- А Эрвин где? - отдышавшись, спросил я.
- Да он выскочил с этой дороги и как дал дёру! Только крикнул: «Альфонса уничтожили призраки!» - и исчез.
Эрвин перепугал мальчишек, и они уже хотели позвать гестапо, как тут появился я.
- Что, натерпелся? - посочувствовал Бруно и показал на поддельную кость, которую я всё ещё держал в руке.
- Да уж, - буркнул я и зашвырнул подальше картонную руку и скинул привиденческое покрывало. Петер и Бруно стали меня умолять, чтобы я рассказал всё, что случилось на «дороге призраков», но я сказал лишь:
- Поняли, кто из нас трус? Как только началось самое страшное, Эрвин сбежал.
Дома папа спросил:
- Ну как там было, Альфик?
- Ох! - вздохнул я. - Скука смертная. Тебе бы не понравилось. Только время бы потерял.
- Сходи в сарай за углём, - попросила мама.
Мне туда не хотелось. Честно говоря, ходить в сарай вечером - страшновато. Я отнекивался, пока папа не пошёл со мной. Фу, в этом сарае такая противная паутина! И крыс, наверное, полно. И неизвестно, что там ещё прячется...

[Алиса]

Как я прикидывался пьяным


Было это на день рождения Бруно. Нас, своих верных друзей, он пригласил вечером на кофе. Мы праздновали одни: родители Бруно работали. Его мама приготовила песочный торт и сварила нам кофе. Всё было таким вкусным!
После праздничного стола мы стали играться. Сначала в индейцев. Бруно избрали вождём - он же сегодня главный! Всю жизнь он был рядовым индейцем с незамысловатым именем Косая Стрела, а сегодня - подумать только - вождь по имени Соколиный Глаз! Я стал шаманом и получил гордое имя Мудрый Чум. Трубка мира, которую обязан курить любой шаман, мне не очень понравилась. Эту трубку Бруно взял у папы, и была она, конечно же, без табака. Но мне и без табака от неё плохо стало (вырасту - к трубке близко не подойду!)
А потом мы стали пиратами. Тоже неплохо. Диван был пиратским кораблём, а ковёр - кораблём, на который напал диван. Бруно, опять же благодаря своему дню рождения, стал капитаном. Жаль только, в ходе сражения сломалась ножка дивана, корабль дал течь и мы были вынуждены прекратить игру. Но Бруно был хорошим капитаном - он взял несколько водонепроницаемых книжек из папиной библиотеки и подложил их вместо сломанной ножки. Диван снова был на плаву.
Но в пиратов играть больше не хотелось.
- Придумал! - обрадовался я. - Угадайте, во что мы будем дальше играть!
- В пожарников, - вздохнул Бруно.
Я только хмыкнул.
- В больницу.
- В прятки.
- В железную дорогу.
- В таможню.
Неа, никто не угадал.
- Мы будем играть в ресторан. Мы в ресторане празднуем день рождения Бруно. Ну а потом будем, как будто пьяные.
Все сразу согласились. Мы переоделись. Я стал дедушкой Бруно, мне достались шапка и рукавицы.
Эрвин получил роль официанта, а все мы были гостями и сидели за ресторанным столиком.
- Официант! - рявкнул я.
Но Эрвин, который рыскал на кухне, не откликнулся.
Я снова прокричал:
- Официант! Жалобную книгу!
Вот теперь Эрвин быстро пришёл.
Через руку он перебросил белое полотенце.
- Знаете, сегодня у моего внучка день рождения, - медленно, басом сказал я и хлопнул Эрвина по спине. - Он уже большой мальчик, поэтому, пожалуйста, пять рюмок чего-то покрепче.
Эрвин что-то записал на листочке и исчез на кухне. Вернулся он с рюмками, которые стояли на подносе. В рюмках была какая-то красная ерунда. Мы чокнулись, пожелали Бруно здоровья и выпили. Это был лимонад.
Потом все засмеялись, потому что лимонад на самом деле был очень похож на вино. Петер сделал ещё один заказ. Мы выпили по второй. Эрвин хотел выпить с нами, но ему нельзя - он на работе. Тогда Бруно махнул рукой:
- Эй, официант, а не выпьете ли за моё здоровье?! Сегодня можно всё!
Когда мы выпили по пять рюмок виномонада, я объявил:
- Все мы теперь пьяные и можем потанцевать.
Мы плясали, выкрикивали что-то неразборчивое. Шатаясь, я пересёк комнату, под рубашку спереди затолкал подушку и попросил:
- Ещё... рюмочку вин-ца, п-пожалуйста.
Увлекательнейшая была игра!
Но мама Бруно так не считала. Мы так шумели, что не услышали её. И надо же было мне так войти во вкус, чтобы, шатаясь, упасть прямо к её ногам!
- И что тут происходит? - резко спросила она.
Бруно подмигнул мне. Ему хотелось продолжать игру дальше.
- Пр-ривет, м-мамаш-ша, - как-то странно сказал он. - Вино... вино было... такое вкусное!
Я, лёжа на полу, махнул рукой:
- Официант!!! Ещё рюмашеч... ик.... у!
Мама Бруно быстро подошла к столу и стала собирать рюмки:
- О, ужас! Вы же... вы же все пьяные! Что вы натворили?!

[Алиса]

Мы хором захохотали - хорошая получилась игра!
- Где вы взяли вино? Кто зачинщик?
Мама Бруно стала перетаскивать нас, почти бесчувственных, на диван.
- Мама, - смеясь, сказал Бруно. - Мы же пошутили!
- Пошутили? Хорошенькие шуточки!
Она была такой серьёзной и сердитой, что мы замолчали. Бруно пытался всё объяснить, но мама его перебила:
- Бруно! Кто вас подбил на вино? Скажи мне правду!
Бруно снова попытался объяснить, что пили мы лимонад и просто играли, но его мама только сильней рассердилась и всё кричала:
- Ну кто вас подговорил? А? Кто?
И тогда Бруно показал на меня:
- Циттербаке.
Она кивнула, как будто так и думала.
- Я была уверена, что это не ты, Бруно.
Я покраснел, а на лбу проступил пот.
- Смотри-ка, раскраснелся от вина, - покачала головой мама Бруно.
- Мы же ничего плохого не делали... - пробормотал я.
- Конечно, совсем ничего плохого! Вот пойдём сейчас к твоим родителям, и им это расскажешь!
Что делать было? Пришлось всем расходиться. Мама Бруно потащила меня за руку к родителям. Я показал Бруно кулак и шепнул ему на ухо:
- Предатель.
Когда мы с мамой Бруно стояли на пороге, моя мама побледнела.
- Что-то случилось? - взволнованно спросила она.
Я покачал головой.
- Давайте, я вам расскажу! - сказала мама Бруно.
Я остался в коридоре. И до меня доносились обрывки фраз:
- Прихожу домой... ничего не подозреваю... полный кавардак... дети валяются пьяные... и всё ваш сын... вино рюмками хлестали.
Вот что я услышал сквозь двери.
А потом меня позвали.
- Ну что же ты натворил, Альфонс? - растерянно спросила мама.
- Да не пили мы никакого вина!
Мама Бруно рассердилась:
- Не ври!
- Мы... пили...
- Ты же сказал, что не пили? - тихо спросила мама.
- Нет, мы не пили.
Я совсем запутался!
- Мы пили, - сказал я.
- Видите, уважаемая Циттербаке, у него даже речь несвязная! - сказала мама Бруно и покачала головой.
Я на это ничего не ответил. Мне было уже всё равно. Мама спросила - может, меня кто-то подговорил? Я сказал - нет, я сам.
- Ещё бы, мой Бруно на такое не способен! - поставила точку мама Бруно.
Тогда я ужасно разозлился и крикнул, что её Бруно трус и всегда на кого-то всё сваливает, хотя пил и шатался не хуже всех остальных.
Мама села на стул и закрыла лицо руками.
- И что из тебя вырастет, Альфонс? Ты не в меня пошёл.
Меня немедленно отправили в кровать. Наказали. В окно светило солнце, а я должен был лежать в кровати из-за нескольких глотков лимонада. А было время, когда я пил его литрами, и никто меня за это не наказывал.
Пришёл папа, мама ему тут же обо всём рассказала. Он почему-то рассмеялся, а мама сказала, что всё это очень опасно, и он помрачнел. Папа сел на мою кровать и потребовал объяснений. И я стал рассказывать, как всё было на самом деле, и что это был лимонад, а никакое не вино. Папа слушал и смеялся так, что стёкла звенели. В комнату зашла мама, сердитая ужасно. Папа ей всё рассказал, и она тоже рассмеялась. Мне отменили постельный режим, а за столом налили в рюмку лимонада.
И теперь каждый раз, когда я вижу маму Бруно, я начинаю шататься, как пьяный. Я понимаю, что это нехорошо, но за любой провинностью следует наказание - так всегда говорит наша учительница Эке.

[Алиса]

Неприятности из-за поддельной кожаной перчатки


Нашёл я как-то на улице перчатку. Добротная такая перчатка, из красной кожи, с жёлтой кнопкой. Наверное, у кого-то из кармана выпала. Может даже, её потеряла та женщина, что идёт передо мной... Я ринулся к ней. Не успев отдышаться, протянул ей перчатку и спросил:
- А вы... э... не... того...
- Хватит тянуть руки, я денег не раздаю! - отрезала она и грозно взглянула на меня, поправив очки. - Попрошайка несчастный!
Я не сдался, ещё ближе поднёс перчатку, но тут увидел, что у женщины перчатки зелёные, и бросился наутёк. А она крикнула мне вослед:
- Нахал!
А тут мне навстречу бабулька какая-то.
- Это, может, вы обронили? - спросил я и протянул ей перчатку.
- А?! Кого убили? - переспросила старушка. Глуховата, наверное. Тогда я громче крикнул:
- Да нет! Я спрашиваю, перчатка не ваша?!
- Точно, сынок, - ответила старушка. - Мне нужна простокваша.
Я заорал что есть мочи:
- Э-то не ва-ша пер-чат-ка?!!
- Ты чего на старушку кричишь, болван? - накричал на меня какой-то прохожий и схватил меня за шкирку.
- Ничего я не кричу, - вырываясь, промямлил я. - Про перчатку спрашиваю. Наверное, ваша! - и красную перчатку ему протягиваю.
- Идиот, - разозлился прохожий.
Что было делать? Я снова убежал.
У кого я только не спрашивал про перчатку. У железнодорожника, у девушки, у мотоциклиста (он как раз мотоцикл чинил), у парня, который отвесил мне подзатыльник, ещё у какой-то женщины и у какого-то мужчины. Мужчина оказался вежливым. Он объяснил, что перчатка из козлиной кожи, очень стильная. А женщина, наоборот, сказала, будто эта перчатка - мусор, потому что из искусственной кожи, и она такую не носила бы.
Мне этого хватило с головой. Носиться с перчаткой из искусственной козлиной кожи совсем не хотелось. Людям помогаешь, а они ещё и огрызаются. Я зафутболил перчатку куда-то подальше. Она полетела по дуге и - шлёп! - упала на тротуар. И тут же - шлёп! - мне залепили пощёчину.
- Паршивец! - гаркнула прямо над ухом женщина. - Моей перчаткой в футбол играет!
Пришлось мне за перчаткой сбегать. И женщина стала читать мне нотации. Она так долго говорила, что я всего не запомнил. Разве что это:
- Разве так поступают, когда находят перчатку? Где твоя порядочность? Надо было не в футбол ею играть, а искать, кто её потерял! Сделал бы так - получил бы небольшое вознаграждение, но ты же...
- Ме-е-е! - проблеял я. Со мной такого ещё никогда не случалось. Я со взрослыми очень вежливый. Но сейчас я мог себе это позволить! А мама, которая как раз шла в магазин, считала, что не мог. Меня наказали - на целый день заперли в квартире.
Ну и где справедливость?
Читайте по одному рассказу и не говорите:"Ниасилил"

[Алиса]

Как я впервые прыгнул в воду головою вниз


В один прекрасный день я умудрился случайно рассказать, что ещё ни разу не прыгал в воду головой вниз. А мне очень хотелось, чтобы у меня было удостоверение пловца, и почти все нормативы я сдал. Оставался только он - прыжок головой вниз, и всё - удостоверение в кармане!
- Это как, даже с однометровой высоты не отважишься? - не верил папа.
По тону вопроса я догадался, что он от этого совсем не в восторге.
- Да отваживаюсь! - выпалил я. - Только толку, если на тебя все смотрят и ты не можешь: вдруг плюхнешься животом и все будут смеяться.
- Это не оправдание, Альфонс. Ты просто не отваживаешься, боишься высоты.
- Свечкой-то прыгаю, а вот головой вниз...
Папа отмахнулся. И значило это, что я последний трус и всё тут.
- Итак, мой сын Альфонс Циттербаке не осмеливается прыгнуть вниз головой! Постой, тебе сколько годиков?
Я молчал - он не хуже меня знает, сколько мне лет.
- Отвечай!
- Ну, десять... - сердито буркнул я. - Ты сам знаешь.
- В десять лет я прыгал головой вниз с трёхметровой высоты!
В разговор встряла мама.
- Пауль, оставь ребёнка в покое, - сказала она папе. - Неужели так необходимо прыгать головой вниз? Проживёт нормальным человеком и без этого дурацкого прыжка! Я вот тоже не умею прыгать головой вниз, и вообще с вышки прыгать боюсь.
Я благодарно взглянул на маму. Папа отодвинул тарелку и разъярился.
- От тебя и не требуется, - сказал он маме. - А вот пацану в его возрасте бояться прыгнуть вниз головой - просто позор.
- Да не боюсь я! Просто смеются все, когда прыжок не получается, - пробурчал я, потому что слова "позор" я не люблю.
- Ты просто боишься. Просто настоящий трус!
Так мы с папой долго разговаривали, а мама всё пыталась нас успокоить.
- Настоящий мужчина может прыгнуть вниз головой, а Альфонс - трус, - снова сказал папа, мама махнула рукой и пошла на кухню.
Мы помолчали с минуту.
Наконец заговорил папа, и я понял, что с ним мы договоримся:
- Ладно, будем считать, что не боишься, а немного стесняешься, потому что ещё не освоил технику.
Я довольно кивнул. Так оно и было.
- Смотри внимательно, как это делается.
Папа решительно отодвинул табуретку, сбросил на пол пиджак и стал перед ковром. Видимо, ковер был водой.
- Вытягиваешь руки над головой, голову чуть вниз и падаешь. Медленно... вот так, а как настанет критический момент, когда кажется, что вот-вот сложишься, как карманный ножик, тогда сильно оттолкнись и выпрямься. И ноги широко не расставляй, не сгибай в коленях - это самые частые ошибки.
Мы потренировались перед ковровой водой. Всё шло потрясающе. Я был прекрасным прыгуном с трёх, десяти, стометровой вышки! Папа дал мне ещё несколько советов. Например, пальцами ног нужно крепко обхватывать край доски - чтобы лучше отталкиваться. Так мы потренировались час-другой. Всё было просто отлично. Тут, в комнате, я стал одним из лучших прыгунов в воду на планете!
Поэтому на следующий день я смело отправился на бесплатный пляж. Делал всё, как на тренировке с папой. Всё получалось. Правда, до того момента, когда мне начинало казаться, что я вот-вот сложусь, как карманный ножик... А вдруг как плюхнусь животом? И я снова выпрямлялся.
Несколько малявок посмотрели на меня. Они загугукали:
- Прыгай уже! Послушаем, как ты шлёпнешься животом!

[Алиса]

Я набросился на малявок, разогнал их, а когда оглянулся - вышла осталась где-то далеко позади. Я и пошёл домой, так и не прыгнув ни разу.
Кто знает - может, папа уже забыл про эти прыжки. Я так на это надеялся! И правда, за весь вечер папа ни разу не поинтересовался моими успехами после наших упражнений у ковра.
Я перестал ходить купаться. И всё думал - так ли мне надо удостоверение пловца. Может, лучше податься в лёгкую атлетику? Но так ничего и не решив, а в субботу за ужином (мама приготовила жареную картошку с селёдкой - мою любимую еду, и настроение у меня было замечательное) папа зачем-то вспомнил про прыжки вниз головой.
- Ну как, Альфи, прыгал уже?
Я кивнул и набил полный рот картошки. Когда я ем - я глух и нем! Маме очень не нравится, когда разговаривают с набитым ртом. Но папа подождал, пока я пережую, и снова спросил:
- Ну и? Получаются прыжки головой вниз?
Но я не зевал и снова жевал картошку!
- Ну что? Получается по нашему методу?
Как же я мог ему ответить? Ведь я только что откусил большой кусок селёдки, и ещё несколько горчичных зёрнышек застряло в зубах.
- Ты немой, что ли? - спросил папа, и на его лбу появилась морщинка.
- Не видишь, что ли, у ребёнка полный рот еды, - вмешалась мама.
Наверное, она заметила, что я в незавидном положении, и решила помочь мне. Я только промычал "угу".
- Что же, подожду, пока ты доешь. Но я и так догадываюсь, почему ты так проголодался. Конечно, снова не отважился прыгнуть!
Я снова что-то промычал с набитым ртом, но папа махнул рукой.
- Одиннадцать лет пацану, и не может прыгнуть вниз головой.
- Мне только десять! - запротестовал я.
Всегда, если папа начинает за что-то цепляться, то накручивает мне возраст.
- Так скоро будет одиннадцать. И уже надо уметь прыгать вниз головой.
Папа поразмышлял немного и сказал:
- Завтра воскресенье, так что пойдём вместе на пляж. Поверь мне, ты научишься прыгать головой вниз.
Меня передёрнуло. Маму тоже.
- Ты ему ничего такого не сделай, - попросила мама.
А папа сказал:
- Я его просто научу прыгать вниз головой.
Хоть бы в воскресенье пошёл дождь! Или специально для меня - пусть бы снег выпал в июле! Как бы я на санках покатался, снеговика вылепил! Но погода почему-то не испортилась. Папа ходил радостный. Он брился и насвистывал.
- Ну, Альфи, теперь мы побурлим в водичке!
Мама дала нам два полотенца и большой пакет с едой, а, когда вышли во двор, она помахала нам рукой. Как будто прощалась. По-моему, она немного переживает за меня.
Всю дорогу папа шутил и рассказывал паромщику, который вёз нас через речку на пляж, что я - новая олимпийская надежда по прыжкам в воду, а он - мой тренер.
На пляже поначалу всё шло хорошо. Мы плавали кролем и на спине. Я от папы не отставал. Потом мы соревновались, кто дальше нырнет, и тут папа победил, да ещё как! Он долго не выныривал, и я уже испугался - не утонул ли. И вдруг папа вынырнул далеко позади меня. Как я удивился! А папа был таким гордым, что я им восхищаюсь!
Но я-то в это время внимательно следил, чтобы мы не подплыли слишком близко к вышке. У меня ещё теплилась крохотная надежда, что папа забудет про эти проклятые прыжки вниз головой.
- А теперь - не сделать ли нам по красивому прыжку? - спросил папа, подмигнул и похлопал меня по спине. Неспешно мы пошли к вышке.
Я забрался на вышку, пальцами ног ухватился за край доски, вытянул руки над головой, согнул ноги в коленях и сразу же выпрямился.
- Па, так правильно? - спросил я.
- Да, да, - сказал он. - Прыгай уже.
- Па, знаешь, меня ноги беспокоят. Как я их вместе удержу? А если ноги расставлены, все смеются, - такими переговорами я пытался выиграть время.
Папа нахмурил лоб, но спокойно сказал:
- Смотри, как нужно прыгать. Показываю первый и последний раз. Внимательно смотри, всё запоминай - тогда и сам сможешь.
Папа встал на моё место, обхватил край доски пальцами ног, медленно наклонился... И то ли он слишком медленно наклонялся, то ли по какой ещё причине, не знаю - но не прыгнул, а просто свалился в воду, да ещё и ударил ногой об ногу. Он вынырнул и, наверное, заметил, что я смеюсь. Я тут же опомнился и, когда папа снова забрался на вышку, хотел его как-то похвалить уже. Но папа только буркнул:
- Ошибки в технике. Показываю ещё раз.

[Алиса]

Но и сейчас мне показалось, будто ноги у папы не были прижаты одна к другой и немного согнуты в коленях. Я ему это сообщил.
- Придумывай, придумывай - на этот раз прыжок удался. Не придирайся, лучше сам покажи.
Пришлось снова вставать на доску. И снова до критического момента всё шло замечательно. Но ринуться сразу в воду я не мог, как будто меня держала волшебная сила. Я выпрямился.
- Теперь какая отговорка? - сердито спросил папа.
- Нету отговорки. Просто кажется, там кто-то прыгнул как раз - нельзя же прыгать!
Папа внимательно посмотрел вниз, потом на меня.
- Всё нормально. Прыгай! - приказал он.
Я осторожно наклонился, но не прыгнул. В этот момент папа ухватил меня за плечи и поднял в воздух. У него большие сильные руки.
- Не... - только и успел я крикнуть, но критический момент прошёл, и я плюхнулся в воду. А то, что в полёте не выпрямился - так шлёпнулся, как доска! Снизу как раз выныривал какой-то мужчина. Сам того не желая, я хорошенько пнул его в бок.
Потирая живот, я быстро взбирался по лестнице на вышку и слышал позади могучее сопение: мужчина, которого я случайно толкнул, был зол и гнался за мной. Я быстро спрятался за папу.
- Эй, ты, остолоп! Получишь сейчас!
- Спокойно, никто ничего не получит.
- Слушайте, - начал тот мужчина. Только сейчас я заметил, какой он толстый. - Вы что, не видели, как этот мальчик по мне топтался?
- Такой маленький мальчик? Не смешите, - спокойно сказал папа.
- Ах, так?! - не мог успокоиться толстый мужчина. - А вы не вмешивайтесь в чужие дела!
- Это не чужие дела, - ответил папа. Я тоже так считал. В конце концов, это же он меня бросил.
Толстяк хотел обойти папу. Наверное, чтобы до меня добраться. Папа перегородил ему путь. При этом он оттеснил меня к краю доски, не заметив этого. Я упал в воду. Когда заметил, что падаю, то оттолкнулся. Вы не поверите, но получился отличный прыжок вниз головой!
Вода, будто шёлк, обволакивала тело. Я разожмурился и просиял - какое всё зеленое, как мчится мимо! "Надо же, как всё просто", - подумал я и быстро вынырнул. Папа и толстяк всё еще ругались.
- Хорошенький отец - собственным ребёнком кидается в воду, да ещё и людям на головы!
- В мои семейные дела ещё никто не вмешивался, и вы, пожалуйста, не лезьте.
- Но ведь мальчишка тяжёлый, больно было, - услышал я, продираясь через них, и снова прыгнул. Как же хорошо! Будто летишь! Какое это наслаждение - прыгать в воду вниз головой! Когда я снова вынырнул, папа и тот мужчина слезали с вышки. Я испугался. Они хоть не в гестапо из-за меня идут? Я покрался следом. И до меня донеслись папины слова:
- Сложно поверить, что ты - тот самый Альфред. Невероятно просто. Надо же было сначала разругаться, чтобы так вот всё выяснилось.
Толстяк называл папу Паулем, - такое только мама себе позволяла. Я уже ничего не понимал! Они вдвоём сели за стол в прибрежном ресторане, а я вернулся к вышке. Прыгал, пока голова не закружилась. Тогда поплёлся к папе. Он ещё сидел с тем мужчиной за столом.
- Пожми человеку руку, - сказал папа.
Толстяк весело улыбнулся и показал на свой правый бок.
- Извинись.
Я удивлённо глянул на папу.
- Но ты же сам меня... - начал он.
Но тот мужчина только засмеялся и сказал:
- Давайте всё забудем.
Толстяк, которого я атаковал, оказался папиным школьным товарищем. Когда-то они сидели за одной партой, а после школы не виделись тридцать лет.
- Как ты потолстел, Альфред! - сказал папа, смеясь.
А тот показал на папину голову:
- А кудри где твои, Пауль?
Я разозлился - папа никогда не был кучерявым!
А потом мы все вместе пошли к вышке. Папа и его школьный друг хотели показать мне, как надо прыгать вниз головою. Я помчался вперёд, стремглав ринулся вниз и, не подняв брызг, нырнул в воду.
- Сумасшедший! - выкрикнул папа, когда я показался над водой. Папин школьный друг только похвально кивнул.
Домой мы пришли только вечером.
- Пауль, ты пил пиво? - удивилась мама. - Какими это методами ты учил ребёнка нырять?
Мы засмеялись. Папа рассказал про своего друга Альфреда, которого он встретил на пляже. Но, как это случилось, не рассказал. И что я хорошо прыгаю вниз головой, не сказал тоже. Только за ужином, когда мама заметила мои красные глаза, я похвастался:
- Это потому, что я много в воду прыгал.
Папа подтвердил:
- Вот видишь, Луиза! Отец пошёл - отец научил! И теперь Альфонс умеет прыгать вниз головой.
Вдруг он задумался.
- Подожди. А когда же ты первый раз прыгнул, как следует? - подозрительно спросил папа.
Но я не признался. Папе было бы неприятно, если бы я рассказал про все наши приключения на пляже. Пусть это будет тайной между нами, мужчинами.