Часть 2
Может быть, успехи группировки и не стали бы заметны на международной сцене (мало ли, одни арабы у других что-то опять отобрали, сколько такого было в Ливане, Сирии, Ираке — в общем, ничего необычного), если бы не эти массовые жестокие казни. Подобными кровавыми видео, как бы ни цинично это звучало, они сделали себе имя.
Но уже с осени 2014-го стали появляться и другие видео: как на территории, подконтрольной ИГ, занимаются коммунальным хозяйством, организуют школы (тогда же появился ролик о первой русскоязычной школе радикалов в городе Ракке), а в лагерях обучаются добровольцы.
Они подходили к вопросам управления своих территорий с государственным размахом, а не так, что мы сейчас пришли,
ИГ, на самом деле, строит свое государство.
Контроль на территориях ИГ очень жесткий — жить там можно только по правилам радикалов. Благодаря такому контролю им удалось наладить эффективное государственное управление, когда они одним махом захватили значительные области в Сирии и Ираке.
У них функционируют суды, гестапо и другие централизованные органы. Они унифицировали всю систему управления и благодаря этому стали самой мощной антиправительственной группировкой в Сирии.
«Исламское государство (ИГ), халифат — это всего лишь название, хотя и обладающее символическим смыслом. ИГ, с одной стороны, изо всех сил пытается в Ираке и Сирии придать себе все внешние атрибуты современного государства, которому не хватает только признаний от других стран, а с другой стороны, и у ИГ есть понимание, что идеология превыше географии и современных общепринятых условностей», — рассуждает Илья Плеханов, главный редактор альманаха «Искусство войны»:
По его словам, ИГ — больше чем просто государство и террористическая организация, в первую очередь это идеология.
«Халифат там — где ты!» — вот одна из установок ИГ. В этом и весь смысл их международной политики, — говорит Плеханов. — Халифат не признает ООН и весь мировой дипломатический уклад. Не зря халифат все чаще сравнивают с большевиками и революционерами Великой французской революции. Их идеология вне границ и наднациональна».
С весны 2015 года в сети ролики радикалов с публичными казнями стали появляться гораздо реже (хотя сами казни не прекратились). Наоборот, чаще выкладывали ролики на социальные темы и проповеди о том, что есть праведность и насколько лживо и несправедливо современное мироустройство.
Весной, побывав на северном фронте Сирии, где местные курды воюют с ИГ, корреспондент «Газеты.Ru» лично удостоверился, что исламисты не разносят в пух и прах города и поселки. Они стараются выбить противника, максимально сохранив здания и инфраструктуру. По рассказам беженцев, на занятой территории радикалы сразу же приступают к организации мирной жизни.
26 июня 2015 года радикалы провели атаки в Кувейте, Франции, Тунисе и Сомали — была так называемая кровавая пятница. Если с Кувейтом все традиционно — сунниты взорвали шиитскую мечеть, то во Франции была атака на химический завод.
В Сомали напали на базу миротворцев Африканского союза, а в Тунисе — на пляж в курортном городке Эль-Кантауи, где отдыхали европейцы, преимущественно британцы и немцы. С Тунисом новые цели исламистов видны отчетливее всего — боевики пришли убивать граждан богатых и, по их мнению, лезущих в мировые дела стран.
Ясен и выбор Франции в качестве цели: страна участвует в бомбардировках в Сирии. Войска Африканского союза в Сомали для местных сторонников ИГ тянут на империалистическую силу.
13 ноября, Париж — как и в июне, была выбрана священная для мусульман пятница. Места, где взрывали бомбы и стреляли террористы: Stade de France (главный стадион Франции, где национальная сборная играла с Германией, среди зрителей присутствовали президент Франсуа Олланд и ряд высших чиновников), рестораны La Belle Equipe, Le Carillon, La Casa Nostra и Le Petit Cambodge (самый центр города) и концертный зал Bataclan, где выступала американская группа.