Посмотрел сегодня начало темы, о чем сыр-бор.
Пан Ковалевский желает "суда истории", "как в Нюрнберге".
Желание совершенно параноидальное и заведомо невыполнимое.
Во-первых, суд истории – это категория расплывчатая и необязательно несет негативную смысловую нагрузку. Например, в 45-м году "суд истории" мог дать деятельности КПСС только положительную оценку. Сомневаюсь, что в разоренной войной Европе нашлось бы много желающих судить компартию. Это сегодня модно стало лягать мертвого льва. А тогда люди хорошо понимали, под чьим руководством Советский Союз сокрушил могущество рейха.
А что до Нюрнберга.
В Нюрнберге судили живых людей, а не покойников, которые ничего не могут возразить на всякие гнусные поклепы. Судить мертвых и валить на них все грехи человечества легко и, главное, очень прибыльно, если это делать избирательно. Что мы и видим на примере мосье Ковалевского. Даже его убогое "творчество" где-то там дипломом наградили, глядишь, напечают, гонорар выплатят.
Вообще говоря, представленные этим субъектом факты биографии только самому Ковалевскому кажутся чем-то замечательным. Посудите сами: закончил политех (историю КПСС на "отлично" сдал), а по специальности практически не работал, все в менты хотел попасть. Причем в "автобиографическом" "романе" не скрывает причины: денег побольше хотелось. Не знаю, насколько точно любовные похождения героя его "романа" соответствуют биографии автора, но очевидно, что он (герой) порядочное дерьмо. А вот прототип считает такое поведение нормальным и не видит ничего предосудительного, скорее наоборот.
В ментовке – та же история. Был якобы опером, и вдруг романы потянуло сочинять. Любой классный специалист, любящий свое дело, этим делом и будет заниматься. У меня есть знакомые-профессионалы, интересные люди и хорошие рассказчики. Но вот графоманов среди них не встречал. Видимо опер из Ковалевского был как из дерьма пуля, он это почувствовал, и начал искать по привычке место потеплее и посытнее. Так и вырастают на демократической литературной ниве такие вот "писатели". Продавцы дерьма.