«Княгиня стремительно встала, и корзинка с работой полетела на пол. Лицо её побледнело, а губы так задрожали, что она не могла говорить.
Испуганный князь поддержал её и хотел усадить в кресло.
- Maman, придите в себя.
Но княгиня оттолкнула его.
- Жидовка?.. Ты, князь Пронский, женишься на жидовке… Ложь!.. – почти крикнула она и безсильно упала в кресло, как подкошенная.
- Будьте же рассудительны, maman! Вы ослеплены отжившими предрассудками, которые в наше время не имеют никакого смысла.
- Не имеют смысла? – И княгиня сухо рассмеялась, а лицо её побагровело. Ты сам слеп, если не понимаешь, что кровавыми слезами заплатишь впоследствии за совершаемую тобою подлость. Да, подло связываться с мерзким племенем, врагом всего христианства и пьющим христианскую кровь, - задыхаясь, продолжала она. – Этим ты не только оскорбляешь память твоей покойной жены, но осквернишь душу своих детей, сделаешь свой дом очагом всяких преступлений и бесчинств, потому что этот ненавидимый всеми народ, не имеющий ни отечества, ни нравственных начал, где бы не поселился, всюду подрывает веру, честь и благосостояние приютившей его страны. Тебе хорошо известно, что теперь они ополчились на нашу несчастную Россию, и именно в такую минуту ты избираешь, чтобы предать им себя. Ведь как только эта проклятая баба переступит твой порог, вся орава её родни облепит тебя и не выпустит из когтей, пока твоё древнее имя не будет затоптано в грязь, честь твоя поругана, а сердце и душа твоих детей заражены. Опомнись, Жорж! Швырни им их Иудовы сребреники, за которые они покупают твой княжеский титул, а тебя обращают в рабство. Пусть мы будем лучше бедными, продадим всё, что есть, но только не этот позорный торг…
В эту минуту следившие за разговором Арсений и Нина стремительно кинулись в комнату и упали перед отцом на колени.
- Папа, папа, не делай этого, не давай нам такой мачехи, - со слезами говорили они.
Князь побледнел и попятился. Голос его стал хриплым от волнения, когда он резко оттолкнул детей:
- Оба вы глупы и воспитаны в глупых предрассудках. Евреи – такие же люди, как и все, а моя невеста – развитая и вполне воспитанная девушка. Наконец, раз я дал своё слово, стало быть всё бесповоротно решено; а вы примите вашу bele-mere (фр. – мачеху) с должным уважением, которого она вполне заслуживает. Вот моё последнее слово…
Он почти выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.
Старая княгиня вскочила со своего места, протянула руки, словно пытаясь удержать сына, и сделала несколько шагов, но вдруг зашаталась и замертво рухнула на ковёр.
- Бабушка, бабушка, не умирай!.. - Ты наша единственная опора, - крикнула Нина, бросаясь в испуге к Евдокии Петровне, которую Арсений пытался приподнять» (стр. 8 – 9).
Далее действие переносится в богатый громадный жидовский дом на Сергиевской. К дому подъезжают и подъезжают в богатых экипажах жиды. Дом принадлежал миллионеру, банкиру Моисею Соломоновичу Аронштейну, который праздновал помолвку своей дочери Сарры с князем Пронским. «Ему хотелось теперь хвастануть своим торжеством перед многочисленной роднёй, «давно сторожившей великое событие обручения Сарры с титулованным «гоем», попавшим, наконец, в их сети» (стр. 9).
Гости говорили страстно о политике. Адвокат Аарон Катцельбаум громко заявил, что народ их только тогда займёт положение, принадлежащее ему по праву… когда министры будут из евреев и возьмут твёрдо в руки бразды правления, когда в армии и флоте станут начальствовать израильские генералы «и когда во всём государственном управлении влияние еврейства будет преобладающим».
- Это и есть та, конечно, цель, к которой мы должны стремиться и которую достигнем непременно, потому что гои сами расчищают нам дорогу своей продажностью, низостью и постоянной, губительной для них же рознью…
- Без всякого преувеличения теперь уже можно сказать, что труднейшая часть этой подготовительной работы закончена. Обеднение и упадок дворянства идёт своей дорогой, денационализация, на подкладке капиталистизма и равнодушия к вере, подвигается исполинскими шагами, захватывая высшие классы, школы и рабочую массу, то есть армию будущей революции…
- …мы должны презирать наших гонителей, дать им почувствовать наше отвращение и доказать, что низшая раса это - они! – крикнул один из студентов, потрясая кулаком.
