Однако Р.Медведев, как и все поклонники Солженицына, тщательно обходит некоторые страницы биографии нашего «героя» и, в частности, историю его собственного попадания в ГУЛАГ…
Однако и в ГУЛАГе «Лев Толстой современности» продолжал бороться с ненавистным режимом и делает это до сих пор...
При некоторой фантазии из этой пасторали можно было бы создать роман с продолжением, а Никитка Михалков экранизировал бы его. Да вот незадача, не так все было, и знают об этом очень многие, и имеются на эту тему опубликованные документы. Лучше всех знает, как оно было на самом деле, А. Шабалов, который и опубликовал это в своей книге [2]. Кратко история «Великого и проч.» такова. Попал он на фронт лишь в мае 1943 года. Служить довелось не на самой передовой, а там, куда пули не долетали, но могли долететь снаряды и бомбы. И решил Исаич слегка погундеть, чтобы в силу недостаточной надежности отправили его в тыл поглубже. Да только переоценил он себя и свою хитрость. Стоило следователю слегка прикрикнуть на него, как наступило у него, по его же словам, «затмение ума и упадок духа». В результате чего сдал Солженицын не только себя, но и ни в чем неповинных школьных товарищей - Виткевича и Симоняна. Да и в зоне, чтобы получать дополнительную пайку, стучал «писатель» на соседей под псевдонимом «Ветров». Многих по его доносу пристрелили «при попытке к бегству» и многим дали предельный срок 25 лет в 1952 году. Копия доноса «Ветрова» приводится в [2], а оригинал в Военно-историческом журнале N12, 1990 г.В книге же Р.Медведева отмечены и другие не столь значительные «особенности» Солженицына, однако на всем этом фоне протаскивается абсолютно бредовая характеристика - «великий русский писатель».
Великий антисоветчик? - несомненно, русский? - возможно, писатель? - нет, нет и еще раз нет. Чтобы понять последнее, не надо быть литературоведом, достаточно окончить среднюю школу с любой положительной оценкой по родной литературе. В этом случае у вас появится возможность разделить понятия «писатель» и «публицист».
С середины XIX века Россия прочно заняла первое место на мировом литературном Олимпе. Это первенство удерживалось до начала 90-х годов XX века, когда вся российская культура упала в пропасть маразмирующей «демократии». Однако еще сохранились люди, которые понимают, что художественную литературу отличает от публицистики художественный обобщенный образ человека, который врезается в память и вытащить который оттуда практически невозможно. Татьяна Ларина и Наташа Ростова, Пьер Безухов и Григорий Мелехов - вот образы, которые делают литературу художественной. Происходит это вовсе не потому, что их вам вдалбливали в школе, а потому что рука мастера включила в них как определенный человеческий идеал, так и историческую эпоху.
Меняется власть - меняется и школьная программа, причем не только по истории, которую перекроили в духе Кредера. В литературной части школьной программы тоже есть изменения. Вместо Горького, Маяковского, Шолохова и Фадеева пытаются внедрить Бабеля и Солженицына. Представьте себе, что к вам пришел ваш ребенок с темой школьного сочинения типа «Образ «врага народа» в произведениях А.И. Солженицына». Как человек интеллигентный вы, конечно, выругаетесь матом, но ведь любимому чаду помогать все равно придется. И что же вы вспомните? - Только Ивана Денисовича и только это единственное художественное произведение Солженицына. А ведь вы много чего читали у него. Одно время моден был. Так почему же вам нечего вспомнить? А потому что все остальные образы Солженицына не художественные, а публицистические. Через них автор пытался озвучить свои антисоветские взгляды. В отличие от образов Льва Толстого они не способны жить самостоятельной, не зависящей от воли автора жизнью. Так что более глупой литературной лжи, чем именовать Солженицына Львом Толстым XX века, придумать невозможно.
Так, может быть, Солженицын обогатил чем-то русский язык? Были же у него какие-то искания и в этом направлении? Для того чтобы ответить и на этот вопрос, необходимо вспомнить А.С. Пушкина. При этом ни в коем случае не заставляйте своих детей любить его. Любовь - чувство сложное, индивидуальное... А вот уважать Пушкина они обязаны. При случае объясните им, что если бы не Александр Сергеевич, то говорили бы они сейчас либо как патриарх РПЦ Алексий, либо как смесь Шварценеггера с Рэмбо - только с французским акцентом. А вот Пушкин научил современников писать и читать по-русски, да так хорошо это сделал, что сразу выстроилась очередь, и стояли в ней такие личности, которые в одиночку могли бы сделать честь любой другой литературе мира. Солженицын же отыскивал в словарях и на заборах явно отмирающие слова и выражения, т.е. тянул великий и могучий под Алексия. Ну, зачем это нам?..
(А.Свободин «Солженицын и Сахаров» Отрывок)