Грекулов в книге про «православную инквизицию» пишет: «В монастырских застенках "для познания истины" заключенных нередко пытали. Епископ Георгий Конисский так описывает практиковавшиеся в конце XVII в. казни и пытки: "
Казни сии были - колесовать, четвертовать и на кол сажать, а самая легчайшая - вешать и головы рубить. Вины их изыскивались от признания их самих, к тому надежным средством служило препохвальное тогда таинство - пытки, которой догмат и поныне известен из сей пословицы русской - кнут не ангел, души не вынет, а правду скажет, и которая производилась со всей аккуратностью и по указанию Соборного уложения, сиречь степенями и по порядку, батожьем, кнутом и шиною, т.е. разожженным железом, водимым с тихостью или медлительностью по телам человеческим, которые от того кипели, шкварились и вздымались. Прошедший одно испытание поступал во второе, а кто не выйдет живым, тот считался за верное виновным и веден на казнь»
В книге по истории Украины Миколы Маркевича «История Малой России», написанной в 1838 году, в XLVII главе описывается, как князь Меншиков преследовал сторонников Мазепы: «Подозреваемые в усердии к Мазепе, все не явившиеся на Глуховскую Раду были истребованы в Лебедин - пытка и казнь была их участью. Вот описание происшествия, заимствованное от слова до слова у архиепископа Конисского: "
Казнь сия была обыкновенная Меншикова ремесла: колесовать, на кол сажать; а самая легчайшая, почитавшаяся за игрушку, вешать и головы рубить. Вины их изыскивались от признания их самих, и тому надежным средством служило препохвальное тогда таинство - пытка, которой догмат и поныне известен из сей пословицы Русской: кнут не ангел, души не вынет, а правду скажет; и которая производима была со всею аккуратностию и по указанию Соборного Уложения, сиречь: степенями и по порядку - батожьем, кнутом и шиною, то есть разженным железом, водимым с тихостию и медленностию по телам человеческим, которые от того кипели, сваривались и воздымались. Прошедший одно испытание, поступал во второе; а кто всех их не выдержал, таковый почитался, за верное виновным и веден на казнь. Пострадало таким образом, не превозмогших пытки, до девятисот человек; число сие, быть может, увеличено; но, судя по кладбищу, отлученному от Христианского и известному под названием Гетманцов, должно заключать, что зарыто их здесь очень не мало. И ежели в человечестве славится тот великодушием, кто презирает ужасы и опасности, то уже нет для тех и титулов, кои были орудиями и участниками Лебединских зверских лютостей, ужасающих самое воображение человеческое.
Остается теперь размыслить и посудить, что если, по словам Самого Спасителя, в Евангелии описанным, - которые суть непреложны и не мимо идут, - ежели всякая кровь, проливаемая на земле, взыщется от рода сего, - то какое взыскание предлежит за кровь народа Русского, пролитую от крови Гетмана Наливайка, и пролитую потоками за то единственно, что он искал лучшей жизни в собственной земле своей и имел о том замыслы, "всему человечеству свойственные"».
http://library.kr.ua/elib/markevich/tom2/malor15.html Если сравнить цитату, которую приводит Грекулов, с началом цитаты архиепископа Конисского, то налицо сходство, вот только
у Грекулова вымараны все упоминания Меншикова и гетманцев и добавлено несколько слов, чтобы приписать это дело монастырям. И, конечно, это не единичная «ошибка» этого «исследователя», именно на таких передёргиваниях и построены все труды этого «честного исследователя», «религиоведа» и «историка».
