Дарвинисты, которые хотят выяснить значение религии для выживания, заблуждаются. Вместо этого мы должны сосредоточиться на поиске того в наших эволюционировавших предках, что мы изначально не сочли бы склонностью к религиозному поклонению, но что стало такой склонностью в изменившихся условиях цивилизованного общества.
Я рассказал о феномене «порядка клёва» у куриц, потому что этот пример является центральным в моей аргументации. Поэтому я надеюсь, что вы простите мне ещё один пример из царства животных. Ночные бабочки летят обычно на пламя свечи, и это вовсе не случайно. Если на их пути попадается пламя свечи, они сворачивают со своей дороги, чтобы, в сущности, повергнуться самосожжению. Мы могли бы назвать этот феномен «инстинктом самопожертвования» и пытаться понять, как дарвиновский естественный отбор мог способствовать его закреплению. Опять-таки я утверждаю, что нам нужно правильно переформулировать вопрос, прежде чем пытаться найти разумный ответ на него. Дело в том, что это совсем не самопожертвование или суицид. Кажущееся самопожертвование является на самом деле случайным побочным эффектом.
Искусственное освещение – сравнительно недавние явление в естественной ночной среде обитания. До исторически недавнего времени единственными источниками света ночью были Луна и звёзды. Лучи от этих источников света, находящихся на оптической бесконечности, параллельны, что делает их идеальным компасом. Известно, что насекомые используют небесные объекты, чтобы держаться в полёте по прямой линии. Нервная система насекомых настроилась так, чтобы управлять полётом по правилу: «Поддерживай курс так, чтобы лучи падали в глаза под углом, скажем, 30°.» Так как у насекомых зрение фасеточное, это означает, что только определённый ommatidium [оптически чувствительная трубка, фасета, исходящая из центра глаза – прим. перев.] должна воспринимать свет. Но такой световой компас привязан к небесным источникам света, находящимся на оптической бесконечности. Если источник света, например, свеча, находится близко, его лучи не параллельны для глаза, а расходятся от источника. Нервная система бабочки, настроенная поддерживать постоянный угол траектории полёта с направлением на источник света, будет в этом случае направлять полёт по логарифмической спирали, которая сходится как раз в пламени свечи.
Прежде, чем отвечать на вопрос, всегда полезно подумать, правильно ли поставлен вопрос. Мы не замечаем сотен ночных бабочек, которые вполне успешно управляют своим полётом по луне, звездам и даже далёким огням городов. Мы видим только бабочку, летящую на нашу свечу и задаём неверный вопрос «Почему бабочки кончают самоубийством?». Вместо этого нам следовало бы спросить, почему у бабочек нервная системы настроена так, чтобы поддерживать постоянный угол между направлением полёта и направлением на источник света, - настройка, которую мы замечаем только тогда, когда она приводит к неверному результату? Если правильно поставить вопрос, кажущийся парадокс исчезает. Этот феномен никогда нельзя было называть суицидным комплексом.
Применим ещё раз этот урок к религиозному поведению людей. Мы видим огромное количество людей – в некоторых районах до 100% проживающих там людей, которые продолжают верить в то, что с очевидностью противоречит научным фактам, не говоря уже о соперничающих религиях. Они не только придерживаются таких взглядов, но и посвящают время и средства дорогостоящей деятельности на поддержание этого института. Они умирают за религию, они убивают ради неё. Всему этому можно удивляться, как мы удивлялись феномену самоможжения ночных бабочек. Озадаченные этим, мы спрашиваем: «Почему?». И снова я повторяю, что, возможно, мы задаёмся неверным вопросом. Религиозная склонность, возможно, является трагическим проявлением какого-то психологического свойства, которое в других обстоятельствах было эволюционно полезным.
Что могло бы быть таким психологическим свойством? Что в данном случае эквивалентно использованию параллельности лучей света от Луны как компаса?
Я выскажу предположение, но должен подчеркнуть, что это только пример подхода, о котором я говорю. Я намного больше заинтересован в идее правильной постановки вопроса, чем в любом конкретном ответе.
