Из архива УКГБ в Харьковской области:
Выписка из протокола № 46.
Заседания особой тройки по харьковской области
От 23 апреля 1938 года
Слушали:
Дело № 101048 Харьковской Межрайоперспецгруппы группы УГБ УНКВД по Харьковской области.
Шпаковский Александр Викентьевич 1909 года рождения, уроженец гор. Харькова, русский, гр-ва СССР. б/п из торговцев, бывший белый, до ареста работал врачом в Украинском Ортопедическом Институте:
Ст.ст. 54-8 54-11 УК УССР
Постановили:
Шпаковского Александра Викентьевича —
РАССТРЕЛЯТЬ.
Лично принадлежащее имущество — конфисковать.
Верно: Секретарь тройки (подпись без указания Ф.И.О)
14 марта 1938-го "черный ворон" подкатил к дому Шпаковских на Котлова, 13 перед полуночью. Деловитый стук в дверь: "Откройте, милиция". Участковый инспектор 7-го отделения милиции Старов, проводивший обыск в присутствии дворника Чупахина, сумел изъять только военный билет, диплом об окончании ХМИ за №212, студенческий билет высшей школы тренеров, разную переписку и справки на 14 листах. "Собирайся, Шпаковский, пойдешь с нами". Плакала, предчувствуя недоброе, сестра Мария, растерянно помогал сыну собраться отец Викентий Казимирович, причитала мама. Тогда они в последний раз видели своего Сашу.
Читаешь сегодня обвинительное заключение, составленное на полутора страничках сразу на трех обвиняемых оперуполномоченным 3-го отдела УГБ сержантом госбезопасности Добровольским, и волосы дыбом становятся. Не потому, конечно, что отчество Шпаковского он писал по-своему — Вегентьевич. Что послужило поводом для обвинения? Сержант утверждает, что "Шпаковский был завербован в военно-боевую контрреволюционную организацию в 1929 году бывшим белым Красновым". Тут же он фиксирует, что обвиняемый "намеченных вербовок не успел осуществить вследствие ареста". То есть ровным счетом никаких преступлений за 9 лет после "вербовки" Шпаковский не совершал. Но надо же хоть за что-то было зацепиться, и Добровольский пишет: "Проводя контрреволюционную пораженческую агитацию, обвиняемый Шпаковский принял задание на военное время по совершению диверсионных актов". От кого? В деле об этом ни слова. Кого агитировал? Тут-то и вписаны в протоколе допроса другой рукой случайные фамилии.
И этих бездоказательных строчек вполне, оказывается, хватило, чтобы заключить: "Являются участниками военно-боевой контрреволюционной организации, ставившей своей целью свержение Соввласти путем вооруженного восстания". Начальник межрайоперспецгруппы старший лейтенант госбезопасности Хатемкин 21 апреля охотно подписал этот явно сфальсифицированный документ, дав пищу "особой тройке" УНКВД по Харьковской области. Та уже через два дня за несколько минут "рассмотрела" дело, занеся в свой протокол №49 (приговора как такового вообще не существовало) вердикт — расстрелять, а лично принадлежащее ему имущество — конфисковать.
Его тут же, как было в ту пору заведено, «заклеймили позором» на общих собраниях и в институте, и в облсовете «Динамо», как и братьев Старостиных, орденоносца Станислава Леуту и других прославленных футболистов, названных врагами народа, решительно вычеркнули из всех справочников и книг. Но украинский журнал «Спорт», по чьему-то, конечно, недосмотру напомнил вдруг своим читателям об их кумире, которого уже не было, увы, на свете, поместив на обложке №7 за 1939 год игровую фотографию, на которой неповторимый Шпаковский невольно снова оказался центральной, самой динамичной фигурой.
……
Этот материал приведен в книге Ю.Грота «Динамо» — годы побед и свершений 1924-2004», в создании которой я принимал участие.