Как всё ЗАПУЩЕНО.
По состоянию на 2011 год число описанных видов живых организмов составляло примерно 1,7 млн[2]
Что сказать-то хотели? Или пытались отрицать бессмертие вида как такового? Ну так поинтересуйтесь продолжительностью жизни такого вида как крокодилы или аллигаторы. Будете приятно удивлены, и обогатитесь научным багажом.
Что касается смерти общественно-политического строя, то РЕВОЛЮЦИЯ это смерть старого общественно-политического строя и нарождение нового, прогрессивного!
Вас послушать, так капитализм более прогрессивен, чем социализма. +@>
Что-то я не вижу ЦИТАТ Троцкого!
Этого сколько угодно!
«СССР представляет промежуточное между капитализмом и социализмом противоречивое общество, в котором: а) производительные силы еще далеко недостаточны, чтоб придать государственной собственности социалистический характер; б) порождаемая нуждою тяга к первоначальному накоплению прорывается через бесчисленные поры планового хозяйства; в) нормы распределения, сохраняющие буржуазный характер, лежат в основе новой дифференциации общества; г) экономический рост, медленно улучшая положение трудящихся, содействует быстрому формированию привилегированного слоя; д) эксплуатируя социальные антагонизмы, бюрократия превратилась в бесконтрольную и чуждую социализму касту; е) преданный правящей партией социальный переворот живет еще в отношениях собственности и в сознании трудящихся; ж) дальнейшее развитие накопившихся противоречий может как привести к социализму, так и отбросить назад, к капитализму; з) на пути к капитализму контрреволюция должна была бы сломить сопротивление рабочих; и) на пути к социализму рабочие должны были бы низвергнуть бюрократию. В последнем счете вопрос решится борьбой живых социальных сил, как на национальной, так и на мировой арене.»
Рассмотрим по порядку. Первый пункт а)поднимает вопрос о социализме в марксистско-ленинской постановке.
«Маркс называл этот первоначальный этап нового общества "низшей стадией коммунизма", в отличие от высшей, когда, вместе с последними призраками нужды, исчезнет материальное неравенство. В том же смысле противопоставляют нередко социализм и коммунизм, как низшую и высшую стадии нового общества. "У нас еще нет, конечно, полного коммунизма, гласит нынешняя официальная советская доктрина, но зато у нас уже осуществлен социализм, т.е. низшая стадия коммунизма". В доказательство приводится господство государственных трестов в промышленности, колхозов - в сельском хозяйстве, государственных и кооперативных предприятий - в торговле. На первый взгляд получается полное совпадение с априорной - и потому гипотетической - схемой Маркса. Но именно с точки зрения марксизма вопрос вовсе не исчерпывается формами собственности, независимо от достигнутой производительности труда. Под низшей стадией коммунизма Маркс, во всяком случае, понимал такое общество, которое по своему экономическому развитию уже с самого начала стоит выше самого передового капитализма. Теоретически такая постановка безупречна, ибо взятый в мировом масштабе коммунизм, даже в первой, исходной своей стадии, означает высшую ступень развития по сравнению с буржуазным обществом.»
Пункт б), причины тяготения к старой, капиталистической системе хозяйствования:
«Мы сделали таким образом первый шаг на пути понимания основного противоречия между большевистской программой и советской действительностью. Если государство не отмирает, а становится все деспотичнее; если уполномоченные рабочего класса бюрократизируются, а бюрократия поднимается над обновленным обществом, то не по каким-либо второстепенным причинам, вроде психологических пережитков прошлого и пр., а в виду железной необходимости выделять и поддерживать привилегированное меньшинство, доколе нет возможности обеспечить подлинное равенство.»
«Тенденции бюрократизма, душащие рабочее движение капиталистических стран, должны будут везде сказаться и после пролетарского переворота. Но совершенно очевидно, что чем беднее общество, вышедшее из революции, тем суровее и обнаженнее должен проявить себя этот "закон"; тем более грубые формы должен принять бюрократизм; тем большей опасностью он может стать для социалистического развития. Не только отмереть, но хотя бы освободиться от бюрократического паразита препятствуют советскому государству не бессильные сами по себе "остатки" господствовавших ранее классов, как гласит чисто полицайская доктрина Сталина, а неизмеримо более могущественные факторы, как материальная скудость, культурная отсталость и вытекающее отсюда господство "буржуазного права" в той области, которая непосредственнее и острее всего захватывает каждого человека: в области обеспечения личного существования.»
В) нормы распределения, сохраняющие буржуазный характер, лежат в основе новой дифференциации общества:
«Опыт показал, чего не сумела с достаточной ясностью предвидеть теория: если для ограждения обобществленной собственности от буржуазной контрреволюции "государство вооруженных рабочих" вполне отвечает своей цели, то совсем иначе обстоит дело с регулированием неравенства в сфере потребления. Создавать преимущества и охранять их не склонны те, которые их лишены. Большинство не может заботиться о привилегиях для меньшинства. Для охраны "буржуазного права" рабочее государство оказывается вынуждено выделить "буржуазный" по своему типу орган, т.е. все того же жандарма, хотя и в новом мундире.»
Г) экономический рост, медленно улучшая положение трудящихся, содействует быстрому формированию привилегированного слоя:
«Как и почему, однако, громадные экономические успехи последнего периода вели не к смягчению, а наоборот к обострению неравенства, и вместе с тем к дальнейшему росту бюрократизма, который ныне из "извращения" превратился в систему управления?»
«Если первоначальная попытка создать государство, очищенное от бюрократизма, наткнулась прежде всего на непривычку масс к самоуправлению, недостаток преданных социализму квалифицированных работников и пр., то уже очень скоро за этими непосредственными трудностями обнажились другие, более глубокие. Сведение государства к функциям "учета и контроля", при постоянном сужении функции принуждения, как требует программа, предполагает наличие хотя бы относительного всеобщего довольства. Именно этого необходимого условия не хватало. Помощь с Запада не приходила. Власть демократических советов оказывалась стеснительной, даже невыносимой, когда в порядке дня стояло обслуживание привилегированных групп, наиболее нужных для обороны, для промышленности, для техники и науки. На этой совсем не "социалистической" операции: отнять у десяти и дать одному, обособилась и выросла могущественная каста специалистов по распределению.»
Д) эксплуатируя социальные антагонизмы, бюрократия превратилась в бесконтрольную и чуждую социализму касту;
«Но если социалистическая власть еще абсолютно необходима для сохранения и развития планового хозяйства, то тем важнее вопрос: на кого опирается нынешняя советская власть, и в какой мере обеспечен социалистический характер ее политики? На XI съезде, в марте 1922 г., как бы прощаясь с партией, Ленин говорил по адресу командующего слоя: "история знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества - это вещь в политике совсем не серьезная". Бытие определяет сознание. За протекшие полтора десятка лет власть успела изменить свой социальный состав еще глубже, чем свои идеи. Так как из всех слоев советского общества бюрократия наилучше разрешила свой собственный социальный вопрос, и вполне довольна тем, что есть, то она перестает давать какие бы то ни было субъективные гарантии социалистического направления своей политики. Она продолжает охранять государственную собственность, лишь поскольку страшится пролетариата. Этот спасительный страх питается и поддерживается нелегальной партией большевиков-ленинцев, которая есть наиболее сознательное выражение социалистической тенденции в противовес буржуазной реакции, пропитывающей термидорианскую бюрократию насквозь. Как сознательная политическая сила, бюрократия изменила революции.»
Е) преданный правящей партией социальный переворот живет еще в отношениях собственности и в сознании трудящихся:
«Но победоносная революция есть, к счастью, не только программа и знамя, не только политические учреждения, но и система социальных отношений. Мало изменить ей, - ее надо еще и опрокинуть. Октябрьская революция предана правящим слоем, но она еще не опрокинута. Она располагает большой силой сопротивления, которая совпадает с установленными отношениями собственности, с живой силой пролетариата, с сознанием его лучших элементов, с безвыходностью мирового капитализма, с неизбежностью мировой революции.»
Ж) дальнейшее развитие накопившихся противоречий может как привести к социализму, так и отбросить назад, к капитализму:
З) на пути к капитализму контрреволюция должна была бы сломить сопротивление рабочих: то есть, открыто и ясно отречься от принципов, на которых создавалось советское государство, произвести изменения 1991-1993 годов.
«Падение нынешней бюрократической диктатуры, без замены ее новой социалистической властью, означало бы, таким образом, возврат к капиталистическим отношениям, при катастрофическом упадке хозяйства и культуры.»
И) на пути к социализму рабочие должны были бы низвергнуть бюрократию: то есть перейти от забюрокраченного советского государства не к капитализму, как в 1991 году, а к ослаблению и исчезновению государства.
Разобрав диагноз произошедшего «социального уродства» исследуем причины, приведшие к нему, теоретический перекос марксизма:
«Явная недооценка предстоящих трудностей объясняется тем, что программа строилась полностью и целиком на международной перспективе. "Октябрьская революция в России осуществила диктатуру пролетариата... Началась эра всемирной пролетарской, коммунистической революции". Таковы вступительные строчки программы. Авторы ее не только не ставили своей целью построение "социализма в отдельной стране", - эта цель вообще никому не приходила тогда в голову, меньше всего Сталину, - но и не задавалась вопросом о том, какой характер примет советское государство, если ему в течение двух десятилетий придется изолированно разрешать те экономические и культурные задачи, которые передовой капитализм разрешил уже давно.»
«Послевоенный революционный кризис не привел однако, к победе социализма в Европе: социал-демократия спасла буржуазию. Тот период, который Ленину и его соратникам казался короткой "передышкой", растянулся на целую историческую эпоху. Противоречивая социальная структура СССР и ультра-бюрократический характер его государства, являются прямым последствием этой своеобразной, "непредвиденной" исторической заминки, которая одновременно привела в капиталистических странах к фашизму или пред-фашистской реакции.»
Наконец вещи называются своими именами:
«От изолированного "социалистического" государства до социалистического общества, навсегда покончившего с государством, остается большой исторический путь, который как раз и совпадает с путем международной революции.»
«Реакционные тенденции автаркии представляют оборонительный рефлекс старческого капитализма на поставленную историей задачу: освободить экономику из оков частной собственности и национального государства и планомерно организовать ее на поверхности всей нашей планеты.»
«Перманентная революция» 1929г.
«Сохранение пролетарской революции в национальных рамках может быть лишь временным режимом, хотя бы и длительным, как показывает опыт Советского Союза. Однако, при изолированной пролетарской диктатуре противоречия, внешние и внутренние, растут неизбежно вместе с успехами. Оставаясь и далее изолированным, пролетарское государство, в конце концов, должно было бы пасть жертвой этих противоречий. Выход для него только в победе пролетариата передовых стран. С этой точки зрения национальная революция не является самодовлеющим целым: она лишь звено интернациональной цепи. Международная революция представляет собою перманентный процесс, несмотря на временные снижения и отливы.»
«…в стране, пролетариат которой пришел к власти в результате демократической революции, дальнейшая судьба диктатуры и социализма зависит, в последнем счете, не только и не столько от национальных производительных сил, сколько от развития международной социалистической революции.»
«Попытка эпигонов, под ударами критики, ограничить применимость теории социализма в отдельной стране одной только Россией, ввиду ее особых свойств (пространства и естественные богатства), не улучшает, но ухудшает дело. Разрыв с интернациональной позицией всегда и неизбежно ведет к национальному мессианизму, т. е. к признанию за собственной страной особых преимуществ и качеств, позволяющих ей будто бы выполнить ту роль, до которой не могут подняться другие страны.»
«…эта переоценка ценностей производилась под влиянием социальных потребностей советской бюрократии, которая становилась все более консервативной, стремилась к национальному порядку, и требовала, чтобы уже совершенная революция, обеспечившая за бюрократией привилегированные позиции, была признана достаточной для мирного построения социализма.»
«Мировое разделение труда, зависимость советской индустрии от иностранной техники, зависимость производительных сил передовых стран Европы от азиатского сырья и проч. и проч., делают построение самостоятельного социалистического общества невозможным ни в одной из стран мира.»
Голосование
