социализм научный... и фальшивый

[посторонний]

Представители государственной власти ничего не производят. Но благодаря своему привилегированному положению в укладе общественного хозяйства (большей частью закреплённому и оформленному в законах) и государственно-организованной силе в виде отрядов вооруженных людей, тюрем и прочих принудительных учреждений присваивают себе плоды чужого труда. Это присвоение плодов чужого труда государством осуществляется путём сбора подати (налогов) со всех членов общества и выжимания прибавочной стоимости из труда рабочих на государственных предприятиях. Эксплуататорскую сущность буржуазного государства не могут изменить ни личные качества, ни благие намерения должностных лиц. Ни какая замена плохих чиновников на хороших не может изменить существа дела, ибо при поступлении на службу в учреждение государственной власти ВСЯКИЙ человек превращаются в ГОСПОДИНА над необлеченным властью человеком. И здесь уже не важно, под каким флагом (коммунистическим или буржуазным) стоят эти полчища привилегированных государственных паразитов-чиновников и какую идеологию они проповедуют. Во всяком случае, все они, благодаря обладанию общественной властью и правом взыскания налогов, становятся как органы общества над обществом; всякий, кто заступает на службу в эти исполнительные органы государственной власти, будь то рабочий или же ещё кто, становится членом одной гигантской многоотраслевой чиновничье-административной корпорации, внутри которой происходит известное разделение труда, расслаивающее по профессиональной деятельности и установленной иерархии всю бюрократию на господствующую часть и на простых канцелярских «крыс». Вся эта насквозь коррумпированная армия паразитов связывается круговой порукой (как происходит это «связывание» очень хорошо показано в фильме «Глухарь»).

Эта буржуазно-бюрократическая организация органов государственной власти превращает всех служащих во всех её многочисленных отраслевых подразделениях в «долевых работников» с узкой специализацией и чётким разграничением их поля деятельности. Каждый «работник» занимает в том или ином учреждении государственной власти соответствующее своему рангу и званию место и отвечает за возложенные на него обязанности. Каждый живёт долями прибавочной стоимости, которая выколачивается из рабочего класса посредством государственной организации и через неё же распределяется между всеми её представителями в форме казённого жалования и иных привилегий власти (часто граничащих с криминалом). Всех служащих государства объединяют общие их классу экономические интересы и поэтому в своём управлении обществом они не могут руководствоваться интересами производителя. Интересы государства всегда превалируют над интересами других социальных групп; кроме того, все они связаны отношениями чинопочитания и в своём исполнении служебных обязанностей основываются исключительно на бумажном делопроизводстве: ни один канцелярский служащий не может сделать ни одного шага без соответствующей инструкции или резолюции вышестоящего должностного лица.
 
Буржуазное государство ВСЕГДА сохраняет СВОЮ ОСНОВНУЮ ОТЛИЧИТЕЛЬНУЮ черту: ПРЕВРАЩАТЬ должностных лиц, «слуг общества», органы его в ГОСПОД над ним» (см. В. И. Ленин, Избр. Пр., т. 2, М., 1966 г., стр. 288).

Что это значит?

Это значит, что ВСЯКИЙ человек, например рабочий, заступая на службу в то или иное учреждение буржуазной государственной власти, – пусть даже с самыми благими намерениями, как это было в период восстановления буржуазной государственности в «СССР», – в силу приобретаемого там привилегированного положения обосабливается от общества и встаёт над ним; иначе говоря, оставляя свою профессиональную деятельность на фабрике, заводе или стройке и переходя на службу в государственное учреждение в качестве управляющего общественными делами, рабочий переходит из класса пролетариата в класс эксплуататоров и превращается в сударьа, буржуа, чьи права уже существенно отличаются от прав простых граждан.

[посторонний]

«Современное государство… есть… организация, которую создаёт себе буржуазное общество для охраны общих внешних условий капиталистического способа производства от посягательств как рабочих, так и отдельных капиталистов. Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный СОВОКУПНЫЙ КАПИТАЛИСТ» (см. Ф. Энгельс. «Развитие социализма от утопии к науке» [см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. 3, 1985 г., стр. 160]). Оно является ГЛАВНЫМ КОЛЛЕКТИВНЫМ КАПИТАЛИСТОМ-ЭКСПЛУАТАТОРОМ, который устанавливает выгодные эксплуататорам «правила игры» (правопорядок) в обществе и принуждает своей вооружённой силой всё общество к соблюдению их. Оно имеет те же интересы, что и индивидуальные капиталисты, так как эксплуатирует рабочий класс на государственных промышленных предприятиях по той же схеме, что и индивидуальные капиталисты, и наряду с этим ещё обкладывает всё общество налогом для содержания «почтеннейших» «слуг общества» и «социального обеспечения» ограбленных капиталистами людей. Поэтому ему, как и всем капиталистам, нет смысла обеспечивать благополучную жизнь каждому человеку и тем самым ставить под угрозу капиталистический способ производства, позволяющий всем собственникам орудий труда и иным проходимцам извлекать из эксплуатации неимущих масс материальную выгоду и жить в роскоши. Его основная задача состоит в том, чтобы создавать благоприятные условия для эксплуатации трудящихся масс. И вся его «забота» о благе человека в действительности сводится к установлению и поддержанию в обществе такого уровня заработной платы, который, с одной стороны, обеспечивал бы всем эксплуататорам максимальную прибыль, а с другой — не вызывал бы бурного недовольства у рабочего класса; именно на этом оселке оно постоянно балансирует, используя высокопатриотическую одурманивающую риторику для смягчения недовольства рабочего класса условиями своего существования и идя ему на уступки в его требовании увеличить заработную плату только в том случае, если ясно видит, что недовольство с его стороны становится угрожающим и вот-вот выйдет из-под контроля. Только боязнь социального взрыва, из-за которого эксплуататоры потерпят серьёзные убытки, заставляет наших «добреньких» господ соблюдать более или менее умеренный режим эксплуатации трудящихся масс.
 
 
В буржуазном государстве в силу его организационных особенностей не может быть обеспечено истинное народовластие.

Истинное народовластие может быть обеспечено только и исключительно в «государстве», устроенном по типу Парижской Коммуны, ибо в «государстве» этого типа власть принадлежит не бюрократам, а организованным в ПРОЛЕТАРСКОЕ «государство» ВООРУЖЁННЫМ РАБОЧИМ и беднейшим крестьянам, то есть непосредственным производителям всех материальных благ, причём не на словах, а на деле; кроме того, организация власти этого, ПРОЛЕТАРСКОГО типа, предоставляет рабочим и беднейшим крестьянам право выбирать и отзывать должностных лиц в удобное для них время и без всяких бюрократических формальностей, благодаря чему у трудящихся появляется возможность препятствовать превращению выбранных ими должностных лиц в оторванных от народа бюрократов.

От УСТРОЙСТВА государства зависит, в чьих руках будет находиться власть: в руках кучки привилегированных эксплуататоров, или большинства народа. От УСТРОЙСТВА государства зависит будущее социализма и коммунизма. Без решения этого вопроса все разговоры о необходимости установления социальной справедливости есть самообман и обман народа, ибо в обществе, основанном на эксплуатации человека человеком, не может быть обеспечена благополучная жизнь каждому человеку; в таком обществе благополучие обеспечивается только и исключительно эксплуататорам и достигается это благополучие за счёт узаконенного присвоения ими результатов труда рабочего класса.

[посторонний]

...в СССР был в общем ленинский социализм, как он был описан им еще в Государстве и революция:
Учет и контроль - вот главное, что требуется для "налажения", для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного "синдиката". Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну. ...
Все, общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы. - т. 33, с. 101.
Причем, смысл выражения "государство вооруженных рабочих" был практически определен Лениным как многомиллионная регулярная армия и государственное ОГПУ с диктатурой осуществляемой через компартию - все это сохранилось неизменным во все последующие года Соввласти вплоть до горбатого.

Буржуазная шлюшка Хендар как и подобает врагу социализма всегда всё извращает в угоду эксплуататорам. В «СССР» после смерти Ленина было восстановлено под красными флагами БУРЖУАЗНОЕ государство с МОНАРХИЧЕСКИМИ органами управления в виде постоянной армии, милиции, организованной по тиру царской гестапо, привилегированного чиновничества, в силу чего социализм в нашей стране потерпел крах и был установлен тотальный ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ.

Буржаузная шлюшка Хендар также лжёт, когда с наглой рожей заявляет, что «смысл выражения "государство вооруженных рабочих" был практически определен Лениным как многомиллионная регулярная армия и государственное ОГПУ с диктатурой осуществляемой через компартию».

По Ленину «государство вооруженных рабочих» представляют собой организованные Советами при каждом заводе и при каждой фабрике отряды вооружённых рабочих, которые сливаясь с армией, как раз и образуют «государство вооружённых рабочих», через посредство которого осуществляется диктатура пролетариата с целью создания условий для уничтожения государства и классов. Чтобы не быть голословным, как буржуазная шлюшка Хендар, приведу разъяснения Ленина о том, КАКОЕ государство необходимо пролетариату для победы над эксплуататорами и строительства свободного от всякого насилия и эксплуатации коммунистического общества.

«Если мы сорганизуемся и умело поведём свою пропаганду, – разъясняет В. И. Ленин задачи пролетариата в революции, – не только пролетарии, но и девять десятых крестьянства будут против восстановления гестапо, против несменяемого и привилегированного чиновничества, против отделённой от народа армии. А только в этом и состоит новый тип государства.

Замена гестапо народной милицией – есть преобразование, вытекшее из всего хода революции и проводимое теперь в жизнь в большинстве мест России. Мы должны разъяснять массам, что в большинстве буржуазных революций обычного типа такое преобразование оказывалось крайне недолговечным, и буржуазия, даже самая демократическая и республиканская, восстановляла гестапо старого, царистского типа, отделённую от народа, находящуюся под командой буржуа, способную всячески угнетать народ (эпоха сталинского террора лучшее тому подтверждение – авт.).

Чтобы не дать восстановить гестапо, есть только одно средство: создание всенародной милиции, слияние её с армией (замена постоянной армии всеобщим вооружением народа). В такой милиции должны участвовать поголовно все граждане и гражданки от 15 до 65 лет, если этими примерно взятыми возрастами позволительно определить участие подростков и стариков. Капиталисты должны платить наёмным рабочим, прислуге и пр. за дни, посвящённые общественной службе в милиции. Без привлечения женщин к самостоятельному участию не только в политической жизни вообще, но и к постоянной, поголовной общественной службе нечего говорить не только о социализме, но и о полной и прочной демократии. А такие функции «гестапо», как попечение о больных, о беспризорных детях, о здоровом питании и пр., вообще не могут быть удовлетворительно осуществлены без равноправия женщин на деле, а не на бумаге только.

НЕ ДАТЬ ВОССТАНОВИТЬ ПОЛИЦИИ; привлечь организационные силы всего народа к созданию поголовной милиции – ТАКОВЫ ЗАДАЧИ, которые пролетариат должен нести в массы в интересах охраны, упрочения и развития революции» (см. В. И. Ленин, Избранные произведения, т. 2, М., 1966 г., стр. 30).

[посторонний]

Если из сказанного кто-то ничего не понял, приведу ещё одно объяснение В. И. Ленина, в котором чётко сказано, КАКОЕ именно государство было нужно пролетариату для уничтожения всякой  эксплуатации и победы коммунизма.
   
«Нам, – пишет В. И. Ленин, – нужна революционная власть, нам нужно (на известный переходный период) государство. Этим мы отличаемся от анархистов. Разница между революционными марксистами и анархистами состоит не только в том, что первые стоят за централизованное, крупное, коммунистическое производство, а вторые за раздробленное, мелкое. Нет, разница именно по вопросу о власти, о государстве состоит в том, что мы за революционное использование революционных форм государства для борьбы за социализм, а анархисты – против.
   
Нам нужно государство. Но нам нужно не такое государство, каким создала его буржуазия повсюду, начиная от конституционных монархий и кончая самыми демократическими республиками. И в этом состоит отличие от оппортунистов и каутскианцев старых, начавших загнивать, социалистических партий, исказивших или забывших уроки Парижской Коммуны и анализ этих уроков Марксом и Энгельсом.
   
Нам нужно государство, но не такое, какое нужно буржуазии, с отделёнными от народа и противопоставленными народу органами власти в виде гестапо, армии, бюрократии (чиновничества). Все буржуазные революции только усовершенствовали эту государственную машину, только передавали ее из рук одной партии в руки другой партии.
   
Пролетариат же, если хочет отстоять завоевания данной революции и пойти дальше, завоевать мир, хлеб и свободу, должен «разбить», выражаясь словами Маркса, эту «готовую» государственную машину и заменить её новой, сливая гестапо, армию и бюрократию с поголовно вооружённым народом. Идя по пути, указанному опытом Парижской Коммуны 1871 года и русской революции 1905 года, пролетариат должен организовать и вооружить все беднейшие, эксплуатируемые части населения, чтобы они сами взяли непосредственно в свои руки органы государственной власти, сами составили учреждения этой власти.
   
И рабочие России уже во время первого этапа первой революции, в феврале – марте 1917 года, вступили на этот путь. Вся задача теперь в том, чтобы ясно понять, каков этот путь, – в том, чтобы смело, твёрдо и упорно идти по нему дальше.
   
Англо-французские и русские капиталисты хотели «только» сместить или даже «попугать» Николая II, оставив неприкосновенною старую государственную машину, гестапо, армию, чиновничество.
   
Рабочие пошли дальше и разбили её. И теперь не только англо-французские, но и немецкие капиталисты воют от злобы и ужаса, видя, например, как русские солдаты расстреливают своих офицеров, хотя бы сторонника Гучкова и Милюкова, адмирала Непенина.
   
Я сказал, что рабочие разбили её, старую государственную машину. Точнее: начали разбивать её.
   
Возьмём конкретный пример.
   
Гестапо частью перебита, частью смещена в Питере и многих других местах. Гучковско-милюковское правительство не сможет ни восстановить монархии, ни вообще удержаться у власти, не восстановив гестапо, как особой, отделённой от народа и противопоставленной ему, организации вооружённых людей, находящихся под командой буржуазии. Это ясно, как ясен ясный божий день.
   
С другой стороны, новое правительство должно считаться с революционным народом, кормить его полууступками и посулами, оттягивать время. Поэтому оно идёт на полумеру: оно учреждает «народную милицию» с выборными властями (это звучит ужасно благовидно! Ужасно демократически, революционно и красиво!) – но… но, во-1-х, ставит её под контроль, под начало земских и городских самоуправлений, т. е. под начало помещиков и капиталистов, выбранных по законам Николая Кровавого и Столыпина-Вешателя!! Во-2-х, называя милицию «народной», чтобы пустить «народу» пыль в глаза, оно на деле не призывает народа поголовно к участию в этой милиции и не обязывает хозяев и капиталистов платить служащим и рабочим обычную плату за те часы и дни, которые они посвящают общественной службе, т. е. милиции.

[посторонний]

Вот где собака зарыта. Вот каким путём достигает помещичье и капиталистическое правительство Гучковых и Милюковых того, что «народная милиция» остаётся на бумаге, а на деле восстанавливается помаленьку, потихоньку буржуазная, противонародная милиция, сначала из «8000 студентов и профессоров» (так описывают заграничные газеты питерскую милицию) – это явная игрушка! – потом постепенно из старой и новой гестапо.
   
Не дать восстановить гестапо! Не выпускать местных властей из своих рук! Создавать действительно общенародную, поголовно-всеобщую, руководимую пролетариатом, милицию! – вот задача дня, вот лозунг момента, одинаково отвечающий и правильно понятым интересам дальнейшей классовой борьбы, дальнейшего революционного движения, и демократическому инстинкту всякого рабочего, всякого крестьянина, всякого трудящегося и эксплуатируемого человека, который не может не ненавидеть гестапо, стражников, урядников, команды помещиков и капиталистов над вооружёнными людьми, получающими власть над народом.
   
Какая гестапо нужна им, Гучковым и Милюковым, помещикам и капиталистам? Такая же, какая была при царской монархии. Все буржуазные и буржуазно-демократические республики в мире завели у себя или восстановили у себя, после самых коротких революционных периодов, именно такую гестапо, особую организацию отделённых от народа и противопоставленных ему вооружённых людей, подчинённых, так или иначе, буржуазии.
   
Какая милиция нужна нам, пролетариату, всем трудящимся? Действительно народная, т. е., во-первых, состоящая из всего поголовно населения, из всех взрослых граждан обоего пола, а во-вторых, соединяющая в себе функции народной армии с функциями гестапо, с функциями главного и основного органа государственного порядка и государственного управления.
   
Чтобы сделать эти положения более наглядными, возьму чисто схематический пример. Нечего и говорить, что была бы нелепа мысль о составлении какого бы то ни было «плана» пролетарской милиции: когда рабочие и весь народ настоящей массой возьмутся за дело практически, они во сто раз лучше разработают и обставят его, чем какие угодно теоретики. Я не предлагаю «плана», я хочу только иллюстрировать свою мысль.
   
В Питере около 2 миллионов населения. Из них более половины от 15 до 65 лет. Возьмём половину – 1 миллион. Откинем даже целую четверть на больных и т. п., не участвующих в данной момент в общественной службе по уважительным причинам. Остаётся 750000 человек, которые, работая в милиции, допустим, 1 день из 15 (и продолжая получать за это время плату от хозяев), составили бы армию в 50000 человек.
   
Вот какого типа «государство» нам нужно!
   
Вот какая милиция была бы на деле, а не на словах только, «народной милицией».
   
Вот каким путём должны мы идти к тому, чтобы нельзя было восстановить ни особой гестапо, ни особой, отделённой от народа, армии.
   
Такая милиция, на 95 частей из 100, состояла бы из рабочих и крестьян, выражала бы действительно разум и волю, силу и власть огромного большинства народа» (от себя добавлю: это была бы подлинная демократия – власть народа). «Такая милиция действительно бы вооружала и обучала военному делу поголовно весь народ, обеспечивая не по-гучковски, не по-милюковски от всяких попыток восстановления реакции, от всяких происков царских агентов. Такая милиция была бы исполнительным органом «Советов рабочих и солдатских депутатов», она пользовалась бы абсолютным уважением и доверием населения, ибо она сама была бы организацией поголовно всего населения. Такая милиция превратила бы демократию из красивой вывески, прикрывающей порабощение народа капиталистами и издевательство капиталистов над народом, в настоящее воспитание масс для участия во всех государственных делах. Такая милиция втянула бы подростков в политическую жизнь, уча их не только словом, но и делом, работой. Такая милиция развила бы те функции, которые, говоря учёным языком, относятся к ведению «гестапо благосостояния», санитарный надзор и т. п., привлекая к подобным делам поголовно всех взрослых женщин. А не привлекая женщин к общественной службе, к милиции, к политической жизни, не вырывая женщин из их отупляющей домашней и кухонной обстановки, нельзя обеспечить настоящей свободы, нельзя строить даже демократии, не говоря уже о социализме.

[посторонний]

Такая милиция была бы пролетарской милицией, потому что промышленные и городские рабочие так же естественно и неизбежно получили бы в ней руководящее влияние на массу бедноты, как естественно и неизбежно заняли они руководящее место во всей революционной борьбе народа и в 1905 – 1907 гг. и в 1917 году.
   
Такая милиция обеспечила бы абсолютный порядок и беззаветно осуществляемую товарищескую дисциплину. А в то же время она, в переживаемый всеми воюющими странами тяжёлый кризис, дала бы возможность действительно демократически бороться с этим кризисом, осуществлять правильно и быстро развёрстку хлеба и др. припасов, проводить в жизнь «всеобщую трудовую повинность», которую французы называют теперь «гражданской мобилизацией», а немцы «обязанностью гражданской службы», и без которой нельзя – оказалось, что нельзя, – лечить раны, нанесённые и наносимые разбойнической и ужасной войной» [см. В. И. Ленин, «Письма из далека» (см. В. И. Ленин, Соч., т. 23, изд. 4-е, 1949 г., стр. 317 – 321)].      
   
Теперь, когда мы ознакомились с основными марксистско-ленинскими положениями, касающимися устройства пролетарского государства, думается, даже круглому дураку понятно, какое государство хотели создать большевики, чтобы освободить рабочий класс от ига капитала.
   
Большевики, как мы ясно видели из слов Ленина, хотели создать государство, организованное по типу Парижской Коммуны, то есть такое, в котором не было бы постоянной армии, гестапо, привилегированной, практически несменяемой бюрократии. Именно такого типа государство начала создавать русская революция в 1905 и в 1917 годах и именно такого типа государство укрепилось в России после победы социалистической революции, о чём свидетельствует документально зафиксированный доклад Ленина на VII экстренном съезде РКП(б) и резолюция этого съезда. Соответствующие цитаты из официальных документов я приводил много раз.

*********

Истинное народовластие может быть обеспечено только и исключительно в «государстве», устроенном по типу Парижской Коммуны, ибо в «государстве» этого типа власть принадлежит не бюрократам, а организованным в ПРОЛЕТАРСКОЕ «государство» ВООРУЖЁННЫМ РАБОЧИМ и беднейшим крестьянам, то есть непосредственным производителям всех материальных благ, причём не на словах, а на деле; кроме того, организация власти этого, ПРОЛЕТАРСКОГО типа, предоставляет рабочим и беднейшим крестьянам право выбирать и отзывать должностных лиц в удобное для них время и без всяких бюрократических формальностей, благодаря чему у трудящихся появляется возможность препятствовать превращению выбранных ими должностных лиц в оторванных от народа бюрократов.

От УСТРОЙСТВА государства зависит, в чьих руках будет находиться власть: в руках кучки привилегированных эксплуататоров, или большинства народа. От УСТРОЙСТВА государства зависит будущее социализма и коммунизма. Без решения этого вопроса все разговоры о необходимости установления социальной справедливости есть самообман и обман народа, ибо в обществе, основанном на эксплуатации человека человеком, не может быть обеспечена благополучная жизнь каждому человеку; в таком обществе благополучие обеспечивается только и исключительно эксплуататорам и достигается это благополучие за счёт узаконенного присвоения ими результатов труда рабочего класса.

[Василиев Владимир]

На первый взгляд, кажется целесообразным и логичным продолжить рассмотрение тех вопросов, которые были рассмотрены мною в сообщениях предшествующего, а именно второго, цикла. Однако в действительности и, особенно, в теоретическом исследовании «необходимо отойти, чтобы точнее попасть», как нередко замечали Г.В.Ф.Гегель, К.Маркс и В.И.Ульянов (Ленин).

Гегель правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения субъекта. Но никакого владения не существует до семьи или до отношений господства и подчинения, которые суть гораздо более конкретные отношения. Напротив, было бы правильно сказать, что существуют такие семьи, роды, которые еще только владеют, но не имеют [частной] собственности. Более простая по сравнению с [частной] собственностью категория выступает, таким образом, как отношение, свойственное простым семейным или родовым сообществам. В более развитом обществе она выступает как более простое отношение развившегося организма. Однако тот конкретный субстрат, отношение которого есть владение, постоянно предполагается. Можно представить себе единичного дикаря владеющим. Но тогда владение не есть правовое отношение. Неверно, будто владение исторически развивается в семью. Наоборот, оно всегда предполагает эту «более конкретную правовую категорию». ...ошибочно принимать обмен внутри одной и той же общины за первоначально конституирующий элемент. Напротив, вначале обмен возникает чаще между различными общинами, чем между членами одной и той же общины.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.46 Ч.1, с.37-38.

Итак, здесь Маркс говорит о праве, о философии права Гегеля, а посему, говоря о собственности, Маркс говорит о правовом понятии собственности. Но правовое понятие собственности есть понятие частной собственности и никакой иной формы собственности. Что Маркс говорит здесь именно о частной собственности, ясно также из того, что он несколькими страницами ранее утверждает: всякое производство есть присвоение предметов природы в пределах определенной общественной формы и посредством неё; без присвоения (собственности) нет никакого производства; производство, которое ничего не присваивает, есть противоречие в определении. В рассматриваемом сейчас фрагменте о философии права и правовом понятии собственности Маркс утверждает далее, что существуют такие семьи, роды, которые не имеют собственности – Маркс имеет в виду именно то, что такие семьи, роды имеют коллективную собственность (присвоение, производство), но еще не имеют частной собственности (частного присвоения, производства).

Маркс утверждает: собственность в своем простейшем виде есть владение. Это соответствует его замечаниям и выводам из «К критике гегелевской философии права» о частной собственности как о том, что покоится на факте овладения частным лицом (овладения тем или иным способом) тем или иным имуществом, включая также и людей, и последующего владения этим имуществом и людьми по своему частному произволу.

Никакой частной собственности, никаких правовых (юридических) отношений владения не существует там, где нет отношений господства и подчинения или, что выражает то же самое, там, где семья, род не выделился и не существует в качестве обособленной от общества хозяйствующей единицы этого общества. Отнюдь не владение исторически развивается в обособление и обособленное производство семьи, рода внутри общины (общества), но частное владение, частная собственность (присвоение, производство) предполагает обособление семьи, рода внутри общины (общества), а равно и обособленное от общины (общества) производство семьи, рода, во-первых.

Во-вторых, частное владение, частная собственность (присвоение, производство) предполагает отношения господства и подчинения, ибо до возникновения и упрочения таковых (отношений господства и подчинения) в общине (обществе) никакие отношения частного владения, частной собственности не существуют. То есть частное владение, частная собственность (присвоение, производство) предполагает наличие в общине (обществе) господ и подчиненных и отношений господства и подчинения между ними, которые указывают на факт наличия общественных классов и классовых отношений между ними.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Наличие общественных классов и отношения господства и подчинения неизбежно и необходимо предполагают отношения политические, политическую надстройку общества, государство. Более того, коль речь идет о переходе от коллективной собственности (присвоения, производства) к частной собственности (присвоению, производству), это предполагает, что архаическая – неклассовая, неантагонистическая и неполитическая – формация производства данной общины разложилась и превратилась в иную формацию производства – в формацию производства классовую, антагонистическую и политическую. Однако ведь единственной общественной формацией, все прогрессивные эпохи которой суть антагонистические, классовые и политические формации общественного производства, является экономическая общественная формация. Экономическое в этом наименовании общественной формации есть существенное определение и определенность исторически конкретных форм общественного бытия или существенное определение форм общественного жизненного процесса во всей его целокупности – существенная определенность всей феноменологии материальной жизни общества и составляющих его общественно-определенных индивидуумов, их связей и отношений.

Отношения и категории классовые, политические есть необходимое посредствующее звено, без которого экономических отношений и экономических категорий нет. Но отношения и категории классовые, политические есть посредствующее звено между чем и чем? Очевидно, что между отношениями и категориями экономическими, с одной стороны. А с другой? определение чего классовым, политическим дает отношения и категории экономические? Или иначе, реальной формой выражения и существования чего являются отношения и категории экономические? Отношения экономические являются реальной формой производственных отношений – отношений производства материальной жизни общества и человека. Отношения и категории экономические на поверхности общественной жизни проявляются и существуют не только как собственно экономические отношения и категории (население, потребность, производство, отрасли или сферы производства, разделение труда, обмен, товар, меновая стоимость, деньги, цена, прибыль, процент, рента, капитал, частный кредит, государство, налоги, государственный долг, публичный кредит, международная торговля, мировой рынок и т.д. и т.п.). Отношения и категории экономические проявляются также и как волевые отношения субъектов и категории субъективные, то есть отношения и категории экономические проявляются как такие отношения и категории, которые имеют форму общественной определенности или общественного бытия (существования, осуществления) в качестве отношений и категорий юридических (правовых).

Стало быть, до возникновения общественных классов и политических отношений господства и подчинения правовых отношений владения, собственности не было именно потому, что еще не возникло содержание этой общественной формы – не было экономических отношений и экономических категорий, и, следовательно, не было тех отношений, которые только и нуждаются в общественном оформлении как отношения владения, собственности. Или, иначе, экономических отношений и экономических форм наличного бытия, экономической определенности существования (экономических категорий) не было и быть не могло до возникновения простейших общественных отношений господства и подчинения, отношений политического насилия, отношений классовых, политических, правовых и идеологических, следовательно, до возникновения государства в его простейшей форме. 

Возникновение и наличие правовых отношений и правовых категорий владения, собственности (присвоения, производства) предполагает возникновение и наличие отношений и категорий экономических, в то время как возникновение и наличие отношений и категорий экономических предполагает наличие отношений и категорий классовых и политических, выражающихся, прежде всего, в государственном бытии (существовании) общества и индивидуумов, в их распределении на общественные классы и в распределении власти между ними. Но мы прежде установили, что отношения власти или властные отношения есть отношения производства (присвоения, собственности), развитие которых (отношений производства, присвоения, собственности) есть развитие общественных отношения власти или властных отношений общества. Властные отношения или отношения власти всегда имеют определенную общественную форму, во-первых. Во-вторых, в совокупности этих общественных отношениях власти (производства, присвоения, собственности) есть отношения базисные (производственные отношения) и есть отношения надстроечные. И, в-третьих, надстроечные общественные отношения власти в экономической общественной формации есть отношения политической власти и отношения власти идеологической (духовной).

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Таким образом, возникновение надстроечных отношений власти оказывает такое обратное воздействие на базисные отношения власти, в результате которого отношения производства материальной жизни преобразуются в отношения экономические. Вследствие этого реальными формами общественного бытия (существования) отношений производства материальной жизни общества и человека становятся отношения и категории экономические. Или, иначе, экономические отношения есть не что иное, кроме как производственные отношения в их реальной общественной форме – в той реально существующей и данной сознанию общественного субъекта (общества) общественной форме, которая (общественная форма) есть результат опосредствования отношениями политическими и идеологическими отношений производственных. И еще короче – экономические отношения есть опосредствованные надстройкой отношения базиса исторически определенного классового антагонистического общества, относящегося поэтому к любой из прогрессивных эпох экономической общественной формации.

Поэтому выражение «политическая экономия» в точном смысле есть удвоение политической определенности производственных отношений в классовом обществе. Но это такое удвоение, которое исторически необходимо, ибо только оно для буржуазного сознания указывает на самое существо дела – что политическое есть существенное определение всей общественной системы связей и отношений производства и обращения товаров, работ и услуг – такое определение, без которого ни экономики и экономического как такового, ни общества как такового нет и быть не может. Собственно выражением «политическая экономия» резюмирована и кратко выражена вечная истина всякого идеологического сознания вообще и буржуазного сознания, в особенности, которая заключается в том, что политическая (государственная) определенность (реальная форма существования) экономики и экономическая жизнь общества, организованного в государство, – это вечные определенности (категории), тождественные категориям естественным, а равно и необходимые естественные условия жизни человека.

Эти теоретические выводы о существе экономического и о соотношении его с производственным и политическим обосновываются также и с другой, а именно исторической стороны.

Но дабы было понятно, что речь в моих сообщениях идет лишь о том, что составляет действительное содержание учения Маркса и что суть не более чем необходимые логические выводы из сказанного Марксом, из того, что имманентно содержится в сказанном Марксом, что однако не изложено им специально в систематическом виде, хотя и было задумано, запланировано, но фактически не было осуществлено им, вновь напомню некоторые фрагменты из работ Маркса, включая и тот самый фрагмент, с которого начались все сообщения этих циклов.

Итак, Маркс пишет:

Формы [производства общественной жизни], ...являющиеся... предпосылками [конкретных исторических отношений производства] .., успевают уже приобрести прочность естественных форм общественной жизни, прежде чем люди сделают первую попытку дать себе отчет не в историческом характере этих форм, — последние уже, наоборот, приобрели для них характер непреложности, — а лишь в их содержании. ...Такого рода формы как раз и образуют категории буржуазной экономии. Это — общественно значимые, следовательно объективные мыслительные формы для производственных отношений данного исторически определенного общественного способа производства — товарного производства.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.85-86.

...при рассмотрении поступательного движения экономических категорий нужно постоянно иметь в виду, ...что [экономические] категории выражают... формы наличного бытия, определения существования [человека и общества]...
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.46 Ч.1, с.42.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Маркс пишет далее:

Таким образом, было бы неосуществимым и ошибочным трактовать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития. Речь идет не о том положении, которое экономические отношения исторически занимают в различных следующих одна за другой формах общества. ...Речь идет о том месте, которое они занимают в структуре современного буржуазного общества. ...Расчленение предмета, очевидно, должно быть таково: 1) Всеобщие абстрактные определения, которые поэтому более или менее присущи всем формам общества, однако в вышеразьясненном смысле. 2) Категории, которые составляют внутреннюю структуру буржуазного общества и на которых покоятся основные классы. Капитал, наемный труд, земельная собственность. Их отношение друг к другу. Город и деревня. Три больших общественных класса. Обмен между ними. Обращение. Кредит (частный). 3) Концентрированное выражение буржуазного общества в форме государства. Рассмотрение последнего в его отношении к самому себе. “Непроизводительные” классы. Налог. Государственный долг. Публичный кредит. Население. Колонии. Эмиграция. 4) Международные отношения производства. Международное разделение труда. Международный обмен. Вывоз и ввоз. Вексельный курс. 5) Мировой рынок и кризисы.[/b]
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.46 Ч.1, с.43-44 (= Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.12, с.734-735).

...общественное разделение труда [предполагает] раздробление средств производства между многими не зависимыми друг от друга товаропроизводителями. ...определяет собой распределение товаропроизводителей и средств их производства между различными отраслями общественного труда. ...Правило, действующее при разделении труда внутри мастерской a priori [заранее] и планомерно, при разделении труда внутри общества действует лишь a posteriori [задним числом], как внутренняя, слепая естественная необходимость, преодолевающая беспорядочный произвол товаропроизводителей и воспринимаемая только в виде барометрических колебаний рыночных цен. ...общественное разделение труда противопоставляет друг другу независимых товаропроизводителей, не признающих никакого иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того принуждения, которое является результатом борьбы их взаимных интересов, — подобно тому как в мире животных bellum omnium contra omnes [война всех против всех] есть в большей или меньшей степени условие существования всех видов.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.367-369.

Частная собственность работника на его средства производства есть основа мелкого производства... и при рабовладельческом, и при крепостном строе, и при других формах личной зависимости. Однако он достигает расцвета, проявляет всю свою энергию, приобретает адекватную классическую форму лишь там, где работник является свободным частным собственником своих, им самим применяемых условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он возделывает, ремесленник — инструментами, которыми он владеет как виртуоз. Этот способ производства предполагает раздробление земли и остальных средств производства. Он исключает как концентрацию этих последних, так и кооперацию, разделение труда внутри одного и того же производственного процесса, общественное господство над природой и общественное регулирование ее, свободное развитие общественных производительных сил. Он совместим лишь с узкими первоначальными границами производства и общества.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.770-771.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Для всего последующего важно учесть также и следующие выводы Маркса:

...[об общественной форме] общего, т.е. непосредственно обобществленного, труда... той его первобытной форме, которую мы встречаем на пороге истории всех культурных народов [можно сделать выводы, рассмотрев патриархальную форму производства крестьянской семьи] ...производство крестьянской семьи, которая производит для собственного потребления хлеб, скот, пряжу, холст, предметы одежды и т.д. Эти различные вещи противостоят такой семье как различные продукты ее семейного труда, но не противостоят друг другу как товары. Различные работы, создающие эти продукты: обработка пашни, уход за скотом, прядение, ткачество, портняжество и т.д., являются общественными функциями в своей натуральной форме, потому что это функции семьи, которая обладает, подобно товарному производству, своим собственным, естественно выросшим разделением труда. Различия пола и возраста, а также изменяющиеся со сменой времен года природные условия труда регулируют распределение труда между членами семьи и рабочее время каждого отдельного члена. Но затрата индивидуальных рабочих сил, измеряемая временем, уже с самого начала выступает здесь как общественное определение самих работ, так как индивидуальные рабочие силы с самого начала функционируют здесь лишь как органы совокупной рабочей силы семьи.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.88.

При древнеазиатских, античных и т.д. способах производства превращение продукта в товар, а следовательно, и бытие людей как товаропроизводителей играют подчиненную роль, которая, однако, становится тем значительнее, чем далее зашел упадок общинного уклада жизни. Собственно торговые народы существуют, как боги Эпикура, лишь в межмировых пространствах древнего мира или — как евреи в порах польского общества. Эти древние общественно-производственные организмы несравненно более просты и ясны, чем буржуазный, но они покоятся или на незрелости индивидуального человека, еще не оторвавшегося от пуповины естественнородовых связей с другими людьми, или на непосредственных отношениях господства и подчинения. Условие их существования — низкая ступень развития производительных сил труда и соответственная ограниченность отношений людей рамками материального процесса производства жизни, а значит, ограниченность всех их отношений друг к другу и к природе. Эта действительная ограниченность отражается идеально в древних религиях, обожествляющих природу, и народных верованиях.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.89-90.

...европейское средневековье. ...мы находим здесь людей, которые все зависимы — крепостные и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попы. Личная зависимость характеризует тут как общественные отношения материального производства, так и основанные на нем сферы жизни. Но именно потому, что отношения личной зависимости составляют основу данного общества, труду и продуктам не приходится принимать отличную от их реального бытия фантастическую форму. Они входят в общественный круговорот в качестве натуральных служб и натуральных повинностей. Непосредственно общественной формой труда является здесь его натуральная форма, его особенность, а не его всеобщность, как в обществе, покоящемся на основе товарного производства. Барщинный труд, как и труд, производящий товар, тоже измеряется временем, но каждый крепостной знает, что на службе своему сударьу он затрачивает определенное количество своей собственной, личной рабочей силы. Десятина, которую он должен уплатить попу, есть нечто несравненно более отчетливое, чем то благословение, которое он получает от попа. Таким образом, как бы ни оценивались те характерные маски, в которых выступают средневековые люди по отношению друг к другу, общественные отношения лиц в их труде проявляются во всяком случае здесь именно как их собственные личные отношения, а не облекаются в костюм общественных отношений вещей, продуктов труда.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.87-88.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Завершая это сравнение различных эпох, Маркс обращает внимание на следующее:

Для общества товаропроизводителей, всеобщее общественное производственное отношение которого состоит в том, что производители относятся здесь к своим продуктам труда как к товарам, следовательно как к стоимостям, и в этой вещной форме частные их работы относятся друг к другу как одинаковый человеческий труд, — для такого общества наиболее подходящей формой религии является христианство с его культом абстрактного человека, в особенности в своих буржуазных разновидностях, каковы протестантизм, деизм и т.д. ...Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собой и с природой. Строй общественного жизненного процесса, т.е. материального процесса производства, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем. Но для этого необходима определенная материальная основа общества или ряд определенных материальных условий существования, которые представляют собой естественно выросший продукт долгого и мучительного процесса развития.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.89-90.

Наконец, представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewust] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все определения робинзоновского труда повторяются здесь, но в общественном, а не в индивидуальном масштабе. Все продукты труда Робинзона были исключительно его личным продуктом и, следовательно, непосредственно предметами потребления для него самого. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной, но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменяться соответственно характеру самого общественно-производственного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны, рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а, следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.88-89.

Итак, обособление семьи, рода внутри общины (общества), а равно и обособленное от общины (общества) производство семьи, рода есть раздробление коллективных средств производства и обособление раздробленных на части средств производства. Это обособление раздробленных средств производства (человек – тоже есть средство производства человека и общества, а не только его цель) в особенные независимые производственные единицы. И хотя эти особенные производственные единицы хозяйственно независимы, однако вместе с тем они суть органические составные части целого – общественного производства, ибо эти обособленные единицы (семьи, роды) продолжают оставаться единицами внутри целого (общины, общества), в совокупности своих общественных связей и отношений только и составляющими, и воспроизводящими это целое (общину, общество).

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Самое раздробление и обособление первобытных общин первоначально имеет естественные основы, которыми выступают соотношение численности самих общин, с одной стороны, и человеческой емкости кормящей территории – способности территории дать кормящейся с нее общине необходимый и прибавочный продукт, достаточный для расширения воспроизводства общины при ее наличных производительных силах, с другой стороны. Человеческая емкость освоенной и присваиваемой общиной территории (кормящей общину территории) первоначально определяется соотношением двух факторов – 1) производительная сила труда самой общины и 2) естественные географические условия обитания, климат, разнообразие естественной флоры и фауны, их естественное плодородие.

По мере развития производительной силы труда общины, которая и есть производственное отношение общины к внешней человеку (неорганической для него) природе, человеческая емкость освоенной и присваиваемой общиной территории все в большей и большей мере начинает определяться третьим фактором – искусственными средствами производства – теми средствами производства, которые человек не находит готовыми в природе, но изобретает своим собственным трудом и этим увеличивает свою производительную силу.

Если с этой точки зрения посмотреть на всю известную современной науке предысторию общества как на историю роста плотности и изменения структуры расселения рода человеческого по поверхности Земли, то известно, что:

1) численность рода человеческого на Земле и плотность его расселения по поверхности суши не только в глубокой и древней архаике, но даже и в так называемое «Осевое время» (от 8-5 веков до н.э. и по 5-8 века н.э.) была чрезвычайно малой и низкой;

2) конфигурация и локализация (размещение) на поверхности суши территорий, пригодных для простого и расширенного воспроизводства материальной жизни человека при наличных в данное время производительных силах соответствующих общин, не только все более динамично изменялась естественно-историческим путем, но и вследствие катастроф, первоначально имеющих преимущественно естественные причины, которые постепенно, но неуклонно все более и более дополнялись, а затем и вызывались причинами общественными;

3) между различными группами людей, организованными первоначально в различающиеся между собой естественно и исторически общины, а затем в этнокультурно и этнорелигиозно, этнически и политически различающиеся государственные образования, постоянно идет борьба за средства к жизни и, стало быть, за власть над средствами производства, начиная и заканчивая кормящими территориями и обрабатывающим их своим трудом населением, что ставит их в определенные общественные отношения между собой, определяя их место и роль в исторически определенной системе производства общества и человека.

К этому добавляется еще один существенный фактор необходимости и неизбежности раздробления средств производства – характер и уровень развития орудий и, следовательно, технический базис власти человека над своей неорганической и органической природой. Речь идет не только о непосредственных орудиях труда, кои суть орудия власти человека, прежде всего, над внешней (неорганической) природой. Речь идет также и об орудиях общественной власти над органической – самого человеческого индивида – природой как таковой.

Такими орудиями общественной власти над человеческой органической природой являются, прежде всего, язык, его логосный (словесно-речевой, образный и исторический, следовательно, фонетический, морфологический, синтаксический, семантический (смысловой), грамматический и т.д.) строй, соответствующая языку и являющаяся духовной основой его строя система мифов и верований.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Другими орудиями общественной власти над человеческой органической природой являются общественные нравы (допустимые и признаваемые в данной общине (обществе) в качестве единственно правильных формы и способы повседневного поведения в отношениях с другими членами своей семьи, рода, общины, общественной группы, общества, а также по отношению к своей и другим общинам, общественным группам или обществам и их членам).

Общественные нравы суть формы и способы волевых отношений индивида, семьи, рода, общины, общественной группы или общества с предметами природы, живыми существами и их совокупностями, людьми и их общественными образованиями, которые (формы и способы волевых отношений) в данной общине, общественной группе или обществе признаются единственно правильными. Это формы и способы именно волевых отношений независимо от уровня развитости индивидуального сознания и воли этих общественных индивидуумов, ибо каждый из них – человек, родовое существо, обладающее сознанием и волей.

Первоначально община (первобытные семья, род, община) коллективно владеет всеми своими условиями производства, включая, прежде всего, средства производства, в том числе всеми своими членами. Эта архаическая (первобытная) община по существу коллективно эксплуатирует (применяет) свои производительные силы, людей и производящие земельные, лесные и прочие угодья освоенной и присваиваемой (обрабатываемой) территории, орудия и предметы труда. Продуктом производства (труда) здесь является самая община как таковая во всей ее конкретной определенности и неразрывной взаимосвязанности со всей средой и со всеми моментами ее материальной и духовной жизни.

Весь продукт совокупного труда членов общины представляет собой общинный (коллективный) продукт. Община производит его посредством соединения (кооперации) труда отдельных своих членов, каждый из которых является непосредственным органом совокупного общинного (коллективного) производителя (работника), выполняющим одну из естественно исторически возникших функций этого совокупного общинного (коллективного) производителя.

Производство самой общины организовано естественно исторически – организация производства возникла естественно исторически. Все вместе и каждый из функциональных органов (членов) этой общины всецело подчинены этой организации производства, которое есть также и власть, и собственность данной общины или, иначе, ее власть-собственность самой общины как таковой над всеми ее членами, как бы ни была эта власть-собственность технически примитивна и исторически неразвита.

…форма кооперации в процессе труда, которую мы находим на начальных ступенях человеческой культуры, например у охотничьих народов или в земледельческих общинах Индии, покоится, с одной стороны, на общей собственности на условия производства, с другой стороны — на том, что отдельный индивидуум еще столь же крепко привязан пуповиной к роду или общине, как отдельная пчела к пчелиному улью.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.346.

Выполняющие те или иные особенные функции коллективного совокупного труда индивиды, в силу естественного и исторически возникшего разделения труда, существующего в соответствующей общине (первобытной семье, роде, общине), взаимосвязанной совокупности общин, обществе, суть орудия общественной власти (производства, присвоения, собственности) соответствующей общины и т.д. как над ее внешней (неорганической) природой, так и над ее органической (внутренней, имманентной ей) природой.

Среди функций семьи, рода, общины как коллективного производителя, собственника в силу самой природы коллективно выполняемого процесса труда есть функции руководителей отдельных видов коллективного труда, а также функция руководителя всего процесса производства коллективного производителя. Собственно эти функции есть необходимые функции управления как особыми отраслями коллективного производства, так и всем процессом осуществления коллективным производителем своих властных отношений, который и есть процесс жизнедеятельности данного коллективного производителя – семьи, рода, общины.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Опыт коллективного производства общественной жизни закрепляется посредством развивающихся в этом процессе форм общественного сознания, верований и основного средства общения – языка. Социальный опыт, которым надлежит овладеть и владеть исполнителю соответствующей функции коллективного производителя, закрепляется посредством соответствующих наименований или имен, каждому из которых присущ определенный набор способов (орудий, предметов,  методов, последовательности операций и приемов или ритуалов, правил и запретов, табу) выполнения данной функции коллективного производителя, а равно и собственника.

Свои особые, отдельные имена получают также и все те предметы и явления природной и коллективной жизни, которые социальным субъектом  (общиной, совокупностью культурно родственных и исторически преемственных общин) осознаются и закрепляются в качестве необходимых существенных условий производства конкретного результата тогда, когда на предшествующих ступенях развития этого коллективного производителя этот конкретный результат впервые стал получаться выполнением этой, обозначенной соответствующим именем, функции как регулярный, закономерный, необходимый результат. Все имеет свое имя, которым определяется самая суть соответствующих индивидов, предметов и явлений. И все соответствует своему имени, если…

Речь идет об основанных на их коллективно-историческом опыте жизни верованиях архаических (первобытных) коллективов, которые по преимуществу есть результат не столько имеющегося уже социального опыта, сколько результат самоотчуждения, выражающегося в примитивной форме религиозного сознания, отражающего ограниченность власти общины над своей органической и неорганической природой производством материальной жизни. Это религиозное сознание, так или иначе, одушевляет все силы и формы внешней среды, воздействующие на первобытный коллектив, и наделяет совокупность этих, одушевленных им, сил и форм внешней среды безграничной властью над людьми. Но эта власть, которая есть внешняя и господствующая над человеком власть, может быть обращена на пользу человеку или во вред ему в зависимости от поведения самого человека.

На естественно исторически возникшей и выросшей основе коллективного труда община (семья, род, община) коллективно применяет имеющиеся у нее средства производства и распоряжается продуктами их применения, включая людей. Однако, те орудия труда, которыми располагает община, отнюдь не все есть такие орудия, которые по самому своему техническому устройству предполагают только и исключительно коллективное применение. Если искусственные сооружения различного рода, в том числе западни и ловушки, загоны и запруды, сами поля для земледелия, ирригация и т.п. не только первоначально, но и весьма долгое время предполагают коллективный труд не только по их созданию, но и по их применению в процессе производства, то лук, копалки, мотыги, топоры, серпы и косы, прялки, гончарный круги, ручные крупорушки и мельницы, печи, ножи и прочая хозяйственно-бытовая утварь, одежда, обувь и т.п. и т.д., а также тачки, повозки и т.д. предполагают либо индивидуальное производительное потребление, либо, как в последующем обжиговые и плавильные печи, формы для производства кирпича, кузнечные мехи и т.п., предполагают их производительное потребление весьма ограниченным кругом специализированных на соответствующем труде индивидов.

Точно также, если первоначально способы (методы, приемы) производства на примитивном техническом базисе предполагают преимущественно коллективные действия (коллективная охота, коллективная разделка, приготовление, употребление и хранение мяса и другой пищи и т.д.), то по мере развития технического базиса расширяется сфера, где коллективные способы (методы, приемы) производительного потребления и потребительного производства исключаются в принципе.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Вместе с тем общественные формы, которыми определяются способы участия функциональных органов общины (семьи, рода, общины) в коллективном производстве общественной жизни, есть также и формы воспроизводства соответствующего социального организма и присущего ему опыта или их трансляции из поколения в поколение в принципиально неизменном виде. Возникнув исторически, будучи произведены и закреплены, эти формы приобретают прочность естественных форм общинной жизни, имеющих для всей общины и каждого его члена характер непреложности, что осознается общественным сознанием и закрепляется в системе мифов и верований данной общины. Консерватизм мифологического общественного сознания поддерживает консерватизм общественных форм материального производства.

Этот целокупный консерватизм настолько фундаментален, что, как наиболее наглядно свидетельствует опыт всего Востока вообще и Индии, в особенности, способен удерживать общинную организацию производства неизменной на протяжении тысячелетий:

Так, например, первобытные мелкие индийские общины, сохранившиеся частью и до сих пор, покоятся на общинном владении землей, на непосредственном соединении земледелия с ремеслом и на упрочившемся разделении труда, которое при основании каждой новой общины служит готовым планом и схемой. Каждая такая община образует самодовлеющее производственное целое, область производства которого охватывает от 100 до нескольких тысяч акров. Главная масса продукта производится для непосредственного потребления самой общины, а не в качестве товара, и потому само производство не зависит от того разделения труда во всем индийском обществе, которое опосредствуется обменом товаров. Только избыток продукта превращается в товар, притом отчасти лишь в руках государства, к которому с незапамятных времен притекает определенное количество продукта в виде натуральном ренты. В различных частях Индии встречаются различные формы общин. В общинах наиболее простого типа обработка земли производится совместно и продукт делится между членами общины, тогда как прядением, ткачеством и т.д. занимается каждая семья самостоятельно как домашним побочным промыслом. Наряду с этой массой, занятой однородным трудом, мы находим: «главу» общины, соединяющего в одном лице судью, полицая  и сборщика податей; бухгалтера, ведущего учет в земледелии и кадастр; третьего чиновника, который преследует преступников, охраняет иностранных путешественников и сопровождает их от деревни до деревни; пограничника, охраняющего границы общины от посягательства соседних общин; надсмотрщика за водоемами, который распределяет из общественных водоемов воду, необходимую для орошения полей; брамина, выполняющего функции религиозного культа; школьного учителя, на песке обучающего детей общины читать и писать; календарного брамина, который в качестве астролога указывает время посева, жатвы и вообще благоприятное и неблагоприятное время для различных земледельческих работ; кузнеца и плотника, которые изготовляют и чинят все земледельческие орудия; горшечника, изготовляющего посуду для всей деревни; цирюльника; прачечника, стирающего одежду; серебряных дел мастера и, в отдельных случаях, поэта, который в одних общинах замещает серебряных дел мастера, а в других — школьного учителя. Эта дюжина лиц содержится на счет всей общины. Если население возрастает, на невозделанной земле основывается новая община по образцу старой. Механизм общины обнаруживает планомерное разделение труда, но мануфактурное разделение его немыслимо, так как рынок для кузнеца, плотника и т.д. остается неизменным, и в лучшем случае, в зависимости от величины деревень, встречаются вместо одного два-три кузнеца, горшечника и т.д. Закон, регулирующий разделение общинного труда, действует здесь с непреложной силой закона природы: каждый отдельный ремесленник, например кузнец и т.д., выполняет все относящиеся к его профессии операции традиционным способом, однако совершенно самостоятельно, не признавая над собой никакой власти в пределах мастерской. Простота производственного механизма этих самодовлеющих общин, которые постоянно воспроизводят себя в одной и той же форме и, будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте, под тем же самым именем, объясняет тайну неизменности азиатских обществ, находящейся в столь резком контрасте с постоянным разрушением и новообразованием азиатских государств и быстрой сменой их династий. Структура основных экономических элементов этого общества не затрагивается бурями, происходящими в облачной сфере политики.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.369-371.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

До разложения присущего общине способа видения, оценивания мира и самое себя, а равно и способа жития община, несмотря ни на какие бури и катастрофы, воздействующие на общину извне, воспроизводит самое себя в условиях сохранения коллективной (общинной) собственности на средства производства, которая в архаической древности включает также и коллективную собственность общины на каждого из своих членов. Поэтому любой из членов общины, фактически владеющий и пользующийся индивидуально тем или иным средством труда, не есть и быть еще не может обособленным, самостоятельным, независимым производителем, но может быть и действительно есть всего лишь орган коллективного (общинного) производителя. Здесь «индивидуум, а следовательно и производящий индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому: сначала еще совершенно естественным образом он связан с семьей и с семьей, развившейся в род; позднее — с общиной в различных ее формах, возникшей из столкновения и слияния родов» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.12, с.710).

Однако эта коллективная (семейная, родовая, общинная) собственность есть коллективная (общественная) собственность всего лишь только по отношению к членам своей семьи, рода, общины. Но в отношениях с другими таким же отдельными и самостоятельными производственными единицами рода человеческого эта коллективная собственность отнюдь не есть действительно общественное производство, действительно общественное присвоение и действительно общественная собственность ассоциированных производителей. Таковых еще нет в действительности. Поэтому  коллективная собственность семьи, рода или общины есть особая, обособленная от других производителей (семей, родов, общин) общественная форма производства, присвоения, собственности, а лучше и точнее будет сказать - коллективная собственность семьи, рода или общины есть особая, обособленная от других производителей (семей, родов, общин) есть особая, территориально обособленная, сфера общественного производства рода человеческого.

Следовательно, в действительности коллективная собственность семьи, рода или общины одновременно есть также и ее частная собственность, во-первых, а во-вторых, коллективная форма общественной власти семьи, рода, общины над ее внешней (неорганической) природой и над ее органической (внутренней, имманентной ей) природой одновременно есть также и форма частной власти. Это становится явным, подтверждается и воспроизводится самим фактом становящегося и ставшего регулярным обмена продуктами и пленниками и в самом факте такого обмена между этими частными, хотя и коллективными по своему внутреннему устройству, производителями – общинами. Собственно развитие этого общинного обмена и связей между общинами как обособленными и самостоятельными, то есть частными, единицами производства, собственности и власти есть процесс становления юридических, экономических и политических форм общественных отношений. Одновременно этот процесс своим результатом имеет развитие общественной определенности и общественного бытия самой общины как частного собственника, что в действительности есть процесс развития отношений и категорий частной собственности как таковых, возникновения и развития идеологии частной собственности.

...обмен продуктами возникает в тех пунктах, где приходят в соприкосновение различные семьи, роды, общины, потому что в начале человеческой культуры не отдельные индивидуумы, а семьи, роды и т.д. вступают между собой в сношения как самостоятельные единицы. Различные общины находят различные средства производства и различные жизненные средства среди окружающей их природы. Они различаются поэтому между собой по способу производства, образу жизни и производимым продуктам. Это — те естественно выросшие различия, которые при соприкосновении общин вызывают взаимный обмен продуктами, а следовательно, постепенное превращение этих продуктов в товары. Обмен не создает различия между сферами производства, но устанавливает связь между сферами, уже различными, и превращает их в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства. Здесь общественное разделение труда возникает посредством обмена между первоначально различными, но не зависимыми друг от друга сферами производства. ...
Основой всякого развитого и товарообменом опосредствованного разделения труда является отделение города от деревни. Можно сказать, что вся экономическая история общества резюмируется в движении этой противоположности...
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.364-365.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Самое раздробление и обособление средств производства есть необходимая предпосылка общественного разделения труда, неизбежности возникновения городов и, стало быть, деревень, а, следовательно, отделения города от деревни, возникновения государства, изъятия и перераспределения им части общественного продукта и т.д. Раздробление и обособление средств производства есть необходимая предпосылка международной торговли и товарного производства, развития обмена продуктами не только между архаическими семейно-родовыми общинами (это эпизодически, начиная с обмена дарами, развивалось издревле, достигнув уровня регулярного обмена между общинами в канун возникновения древнейших городов-государств и царств), но и более регулярного обмена продуктами между городскими («полисно-храмовыми») и деревенскими общинами, а, в конечном итоге, между мелкими непосредственными производителями внутри разлагающихся и разложившихся городских общин, значительно позже также и внутри разлагающихся деревенских общин.

Установление между различными обособленными и самостоятельными коллективами производителей посредством регулярного обмена общественных связей и отношений, превращение в силу развития этих связей общинного производства из особенных сфер производства в области и отрасли совокупного общественного производства – это исторически явилось материальной основой возникновения не только товарного производства, но и частной собственности (присвоения, производства), общественных классов и государства.

Однако товарное производство долго еще не становилось и не могло стать типичной, господствующей формой производства. Не могло товарное производство стать таковым не только потому, что уровень развития техники, обусловленная им производительность труда были недостаточными для того, чтобы производство товаров стало господствующей формой производства. Товарное производство не могло стать всеобщим вплоть до того момента, как из еврейства родилось западно-европейское христианство и еврейство преобразовало его, а это преобразованное западно-европейское христианство сделало всеобще-европейским, имманентно присущим западно-европейцам культ абстрактного, отчужденного от своей родовой сущности и своей родовой жизни человека, и, следовательно, сделало всеобще-европейским культ отчуждения, эгоизма и корысти как таковых. До этого времени даже на Западе, не говоря уже обо всем Востоке, идеология частной собственности воспринималась общественным сознанием традиционных обществ как нечто внешнее, органически не присущее и чуждое им. Согласно общественному сознанию этих обществ идеология частной собственности есть внешняя враждебная сила, которая извне проникает в традиционное общество и его представителей, наводит порчу на людей и уже чрез них разлагает и уничтожает традиционные нравы, обычаи и обыкновения этого общества и его самое.

Но особенные сферы или области производства, каковой является производство каждой из общин, превращаются в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства не только посредством обмена продуктами. Самые производственные, жизненные потребности растущих численно общин, их масштабирование путем создания колоний, воспроизводящих самое себя в одной и той же форме, заселения ими долин Инда (культура Хараппы), Амударьи и Сырдарьи (культура Анау-I), междуречья Тигра и Евфрата (Шумер, Шумер-и-Аккад), долин Нила (Древний Египет) и Янцзы (Древний Китай) поставили перед ними не только проблему кооперации и планомерной организации труда в небывалых прежде масштабах, но и проблему их собственной привлекательности в качестве объекта грабежа «варварами» и более или менее регулярного кормления последних за счет «ойкумены».

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Естественно исторически сформировавшийся опыт объединения в родоплеменные союзы и управления их совместными действиями уже имелся, но это был по преимуществу военный опыт. Имелся также и опыт установления дани с побежденных общин и более или менее регулярного сбора и распределения этой дани внутри общины-победителя. Либо община добровольно отчуждала часть своей коллективной власти другой общине, которая осуществляла функцию управления совместными действиями родоплеменного союза общин, либо вынуждена была в той или иной мере подчиняться власти других общин. Уже только это вело также и к тому, что внутри общины коллективная власть общины над своими членами превращалась в чуждую общине власть группы людей и даже отдельного человека над нею самой и над всеми другими ее членами, над их жизнедеятельностью. Функциональные органы общины, выполнявшими всего лишь некоторые функции коллективного производителя – функции управления общинной жизнью в целом и отдельными видами коллективной деятельности – постепенно переставали быть всего лишь органами совокупного коллективного производителя, всецело подчиненными ему. Они превращались в особые органы, отделившиеся от общины и становящиеся над ней – над процессом ее коллективного производства как исключительные, единоличные управители и распорядители этого коллективного производства (присвоения, собственности, власти). Эти особые органы становились также и исключительными исполнителями функций надзора и суда, обеспечения внутренней и внешней безопасности.

Речь собственно идет об историческом процессе присвоения всех этих общественных функций во владение, в собственность отдельных, а именно руководящих, членов общины (вместе с семьей, родом каждого такого руководящего члена общины), и, стало быть, об историческом процессе возникновения отношений господства и подчинения.

Общей и необходимой материальной основой этого процесса обособления и присвоения группой членов общины ее функций власти над людьми было развитие производительных сил вообще и развитие металлургии и орудий труда из металлов, в особенности. Это развитие общественной производительной силы обеспечило устойчивое производство прибавочного продукта и как следствие устойчивый рост численности и плотности населения, а также возможность и необходимость выделить часть общины для специализированного занятия ремеслами (отделение ремесла от земледелия и пастушества), культовыми практиками, искусством, обобщением и осмыслением практического опыта, из чего выросла древняя мудрость и знание. Более конкретной материальной предпосылкой этого процесса обособления и присвоения группой членов общины ее функций власти над людьми стало такое развитие разделения труда, которое не только привело к выделению новых видов конкретного труда, углублению специализации и усложнению кооперации этих особых видов конкретного труда, но и, прежде всего, к выделению, дальнейшей специализации и разделению умственного труда как особого конкретного труда.

Выделение, дальнейшая специализация и разделение умственного труда было необходимым и неизбежным вследствие развития средств производства и особых отраслей совокупного коллективного (общинного) производства (как материального, так и духовного производства), существенного повышения сложности планирования, учета, контроля и регулирования процесса коллективного (общинного) производства в условиях значительного роста численности и плотности населения, учащения контактов и столкновений между различными общинами и различными этно-религиозными группами общин, находящихся на разных ступенях развития производительных сил.

Письменность и исчисление, согласно данным европейской исторической науки, изобретены были практически одновременно с возникновением первых органически взаимосвязанных совокупностей культурно-родственных городов-государств долины Амударьи (культура Анау-1), долины Инда (Хараппа или Аратта? в сказаниях, дошедших через аккадцев и вавилонян от шумеров, которые сами себя считали колонией) и низовьев междуречья Тигра и Евфрата (Шумер), а также Древнего царства в Долине Нила на рубеже 3-4 тысячелетий до н.э. Но и после своего изобретения письменность и исчисление еще очень долго оставались мало доступными для подавляющего большинства людей даже тех обществ, в которых они были изобретены, не говоря уже обо всех прочих.

(продолжение в следующем сообщении)

[Василиев Владимир]

(продолжение предыдущего сообщения)

Научение навыкам письменности и исчисления, в том числе календарного, как и навыкам определения времен и сроков для выполнения тех или иных работ, строительства зданий и сооружений и т.д. и т.п. требовало наличия прибавочного продукта, достаточного для долгих лет подготовки освобожденного от иного труда индивида в форме совместной деятельности и общения с «учителем», выполняющим эту конкретную функцию коллективного (общинного) производителя. Однако и этого со временем стало недостаточно, если «ученик» с рождения не приуготовлялся к выполнению конкретного умственного труда, являющегося соответствующей функцией коллективного производителя.

Изобретение и развитие письменности и исчисления существенно облегчило практическое решение этой задачи в сравнении с теми психологическими трудностями, которые существовали до их изобретения. Речь идет не столько об онтогенетическом процессе формирования и развитии психологии индивидуумов, сколько об уровне филогенетического развития психологии этих индивидуумов в тот древний период. Ведь даже древним грекам и римлянам, к моменту своего появления в мире в качестве греков и римлян уже имевшим достаточно развитые письменность и исчисление,  потребовалась еще почти тысяча лет для того, чтобы умение читать, считать в уме и запоминать, не прибегая к тому, чтобы читать вслух, запоминать и считать с помощью каких-либо внешних орудий, стало возможным отнюдь не для всякого грека или римлянина, но всего лишь только для отдельных представителей их интеллектуальной элиты. Каждый индивидуум современных образованных народов достигает этого уровня психологического развития в 12-14 летнем возрасте.

Стало быть, самому процессу общественного производства, общественно-производственному организму древних общин, для становления в качестве государственных общественно-производственных организмов, необходима была концентрация психологического развития, обеспечивающего формирование способностей, умений и навыков руководства жизненным процессом общин в узких группах людей, а также накопление (концентрация) и прогресс в развитии таких способностей, умений и навыков от поколения к поколению. Предшествующий социальный опыт содержал образцы и схемы достижения таких результатов – не только в сфере достижения высших уровней мастерства в конкретных видах труда, но и в области выведения более ценных злаков и других культур, селекции животных с лучшими свойствами. По этому же самому пути шло также и действительное историческое формирование сначала общинной, а затем и государственной элиты, по преимуществу в самой себе сконцентрировавшей весь процесс интенсивного психологического развития, необходимого для практической организации общественного производства и руководства жизненным процессом соответствующего общества и его особых органических частей.

Еще на ступени крупных территориальных общин в плодородных долинах завершается процесс  окончательного отделения ремесла от земледелия и возникновения будущих городов. Каждое из таких поселений, имеющее тенденцию превратиться в город, стало местом концентрация вокруг главного культового центра общины ее руководителей и судей, хранилищ резервного и обменного фонда, органов контроля и надзора за ирригационными сооружениями (дамбами, каналами, водохранилищами, системами подъема воды на верхние поля и т.д.) и поведением реки, проектирования и управления их строительством и ремонтом, ремесленного производства, а также органов руководства охраной внутренней и внешней безопасности.

Кроме того, ряд таких городов, расположенных на путях дальней торговли и на пересечении потоков межобщинного обмена не только в этих долинах, но и на путях между ними, стал центрами концентрации торговой и обменной деятельности. Например, современник Древнего царства в Египте, как и Шумера-и-Аккада, Хараппы (Аратты?) и Анау-1 (а также и южно-уральского Аркаима, и Триполья на среднем и нижнем Днепре, Галиции, Волыни и Подолии, которое (Триполье) некоторые исследователи именуют Араттой?), Ашшур с момента своего возникновения был, пожалуй, главным центром дальней торговли в те времена, который сыграл далеко не последнюю роль в возникновении денег и становлении денежного обращения. Вокруг поселений, являющихся центрами общин, размещались более мелкие поселения земледельцев и скотоводов, которые собственно и стали деревнями в последующем.

(продолжение в следующем сообщении)