Таким образом, резонно было бы заключить, что скала в митраистских сюжетах «рождения Митры из скалы» есть символ космоса, видимого извне, также как пещера (полость внутри скалы) есть символ космоса, видимого изнутри. Рождение Митры из скалы представляет собой символическую репрезентацию его «гиперкосмической» природы. Будучи способен двигать всю вселенную, Митра, по сути, более велик, нежели космос, и не может находиться внутри космической сферы. Поэтому, его изображают вырывающимся из скалы, символизирующей космос (что схоже с узником, вырвавшимся из космической пещеры, описанной Платоном в седьмой главе «Государства»), прорываясь сквозь границу вселенной, представленной поверхностью скалы и устанавливая свое присутствие в «гиперкосмическом пространстве», обозначенном пространством вне скалы, в котором он появляется. Во-вторых, всевозможные астрономические объяснения тавроктонии (убийства быка), которые в настоящее время выдвигают ученые, соглашаются с тем, что бык в тавроктонии предназначен представлять созвездие Тельца. Однако, это созвездие, видимое в ночном небе, обращено влево, тогда как в тавроктонии бык всегда обращен вправо. Поскольку, несмотря на то, что созвездие Тельца, видимое с земли (т.е. изнутри космоса) обращено влево, на древних (и современных) звездных глобусах, изображающих космическую сферу, видимую как будто бы извне, ориентация созвездий, естественно, обратная, а, следовательно, на этих глобусах (подобных знаменитому древнему глобусу «Atlas Farnese») Телец всегда изображался обращенным вправо, точно также как бык в тавроктонии. Это показывает, что митраистской бык предназначен представлять созвездие Тельца так, как он был бы виден извне космоса, т.е. с точки зрения «гиперкосмической» перспективы, каковая, конечно же, есть та же самая перспектива которая, как мы можем ожидать, связана с Митрой (Studies in Mithraism, John R.Hinnells, ed. (Rome: "L'Erma" di Brettschneider, 1994) pp. 257-264). Философский «гиперкосмизм» Митры принципиален в том смысле, что в митраизме уже содержится в развитой форме позднейшее христианское представление о диалектике испостасей бога, который одновременно и вне мира, им сотворенного, и в то же время присутствует в этом мире. А это означает, что митраизм влиял на христианство не только путем заимствования внешних форм, но и содержательно-догматически. «Можно различить в мистериях Митры три существенных стороны. Прежде всего, мотив спасения, связанный с убийством таинственного быка, от крови которого начался мир, и от второго поражения которого в конце мира произойдет возрождение и спасение. Митра спасает своей победительной силой — смерть и искупление входят в спасительный подвиг Митры — только не его смерть, а смерть таинственного быка. Во-вторых, Митра — создатель мира через свой подвиг поражения быка. Таинственный бык (которым, по персидским сказаниям, был ранее сам Митра), не может быть убит, не может оплодотворить земли иначе как через самопожертвование того, кто его убьет. Поэтому в спасительное дело Митры входит ряд подвигов. Объединение в образе Митры космологической и спасительной функции было очень важным для богословского сознания того времени, достаточно созревшего, чтобы понимать всю глубину проблемы зла. Зло сознается столь глубоким, что только тот, кто является творцом мира, в силах спасти его, освободить от зла и преобразить. И тут выступает третья часть мистериального богословия митраизма — учение о зле. Зло здесь мыслится равносущным добру. Метафизический дуализм, при итоговой победе добра над злом, давал на почве язычества единственное удовлетворительное и религиозно верное толкование зла в его силе и в его действенности. Митра, как посредник и спаситель мира, есть как бы источник благодати, помогающий преодолевать силу зла, и этим уже ныне предваряется его спасительный подвиг в конце мира.
