– Добрыня, покажите мне хотя бы одного здесь участника, которому Ваши слова были бы понятны?
Действительно, кому-нибудь понятна моя концепция евреев? Евреев прошу не высказываться.
– И это «доказательство»? Вы покажите нам тот шкаф в доме мубаева семейства, в котором Вы прятались и подсматривали, как мама трехлетнего мубайчика начинала преподавать ему «Тору». Она, правда, это делала настолько бездарно, что он даже не знает, как правильно склоняется слово «Тора»!
– Ну так докажите обратное – в чем проблема?
– Еще раз спрашиваю: где шкаф, где диван или хотя бы съёмка скрытой видеокамерой таких объяснений? А как Вы объясните то, что многие евреи в СССР впервые узнавали, что они «евреи» только при получении паспорта? А не было бы этой идиотской «пятой графы», то и не узнали бы никогда!
Не только из шкафа, но и сидя рядом со шкафом. Недавно я писал, как наблюдал удивительную метаморфозу, превращение 10-тилетнего (!!!!!!) мальчика в еврея. Немного подробнее.
Дело было в Нью-Йорке. Я снимал жилье в доме бывших наших людей на Шипсхедбее. Хозяйка имела большую семью, в которой был ее десятилетний внук Максим (Макс). На евреев они были похоже чуть более меня, но, почему-то, вспомнили о своих далеких предках из Хазарии, и долго и горячо обсуждали между собой выдавать ли им себя в Нью-Йорке за евреев. Естественно, еврейское начало, если оно в них было, победило. Евреем в еврейском логове быть выгоднее.
Итак, Макс до десяти лет не знал, что он еврей. Об этом ему сообщили за обеденным столом в коттедже хозяйки на Лонг Айлэнде при моем присутствии (я сидел у шкафа). Видно было, что мальчик был потрясен. Он - еврей! Однако было похоже, что в своей недавней нееврейской жизни он не знал, что же это такое еврей. Вполне вероятно, что такое же загадочно-гордое выражение лица было бы на нем, если бы его назвали, например, марсианином.
Вечером мы уехали в Бруклин и там я увидел его уже в кипе, где он ее успел достать я не знаю. Дело было перед Рождеством и на следующий день из окна я наблюдал, как счастливый Макс в кипе тащил по Шипсхедбею пушистую зеленую елку, вызывая смех и стеб у проходящих евреев. Я вышел его встретить, взял у него ёлку. Вдруг мы услышали перебранку, и увидели как невдалеке на другой стороне улицы два черных тинэйджера дерутся с пейсатым парнем лет 13-ти. Они сбили у него шляпу и куражились над ним. Максим застыл в оцепенении. Однако все вроде бы обошлось без погрома: пейсатый подобрал шляпу, а черные от него отошли. Мы поднялись в дом, хозяйка сделала обед, и мы сидели за столом и трепались.
Вдруг раздался звук, похожий на выстрел из пистолета. Я встал из-за стола, подошел к окну, повертел головой, ничего не обнаружил и сел обратно за стол. Все вопросительно смотрели на меня. Что там случилось?
- Да ничего особенного, черные еврея пристрелили, - сострил я и продолжил обед. Макс же возбужденный бросился к окну и чуть из него не вывалился, желая убедиться в сказанном мною. Естественно, взрослые мою шутку поняли, но, глядя на реакцию Макса, не одобрили.
Следующие несколько дней я заметил, что Макс меня избегает, не разговаривает, дуется, хотя я уже забыл о своей шутке. Когда мы сидели за столом напротив друг друга, и он недружелюбно смотрел на меня исподлобья, я спросил его, почему это так?
- Потому что ты тогда сказал, что еврея убили.
----------------------------------------
P.S. Сударь Баландин задает вопрос банального еврея, мол, какая Тора вкладывается в формирующегося еврея, если даже само это слово не произносится. Остается только сожалеть, что основоположник научного антисемитизма не знает сути Торы.