Каббала власти

[Сергей Баландин]

Многие честные люди осуждают сионизм и сравнивает его с колониализмом или с немецким национал-социализмом. Безусловно, сионизм разорил прекрасную землю Палестины и способствовал концентрации власти в руках лидеров еврейских шовинистов в Америке и повсюду. Однако, у сионизма имелась «уважительная причина», хотя, увы, о ней неприлично говорить в эпоху политкорректности. Позвольте нам смело заявить о ней. Сионизм и антисемитизм не только поддерживали и питали друг друга, как привыкли говорить антисионисты. Ранние сионисты полагали, что некоторые специфически еврейские качества следует искоренить, лучше всего – перевоспитанием евреев в суровых условиях Палестины или Уганды. Сионисты назвали традиционную еврейскую ментальность словом «галутиют» (от слова «галут», рассеянье), что можно перевести как «особенности диаспоры», и считали ее производной от жизни в Рассеянии, но она была в основном идентична «еврейству», как это определяли антисемиты.
Недавно остроумный американо-еврейский антисионист Ленни Бреннер прокомментировал письмо Хаима Вейцмана, написанное в 1914 году. Вейцман, ведущий сионист своего времени и первый президент Израиля, пишет о своей беседе с лордом Бальфуром (автором Бальфурской Декларации), в которой тот доверительно признался ему, что «разделяет ряд антисемитских идей». Вейцман ответил ему, что и сионисты согласны с «культурными антисемитами». Бреннер торжествующе заключил, что «в переводе на простой английский, Бальфур поблагодарил Вейцмана за подтверждение его антисемитских воззрений».
Молодые читатели, привыкшие к самовосхваляющим еврейским сочинениям, могут отнестись к подобным фактам с недоверием, но первые сионисты относились сурово к евреям, которых они знали не понаслышке. Для них масса еврейских адвокатов, порно-дилеров, торговцев валютой, активистов лоббирования, банкиров, медиа-лордов, магнатов недвижимости, капиталистьных журналистов была, по словам Вейцмана, «нежелательным деморализующим феноменом», или, иначе – «отбросами общества» (как резко выразился Давид Бен Гурион). Сионизм принял главную посылку антисемитизма, и предложил средство, перевоспитание по-маоистски в изолированной, удаленной сельской местности.
Но История распорядилась иначе. После поражения национал-социализма и коммунизма, «Галутная еврейская ментальность» оказалось побеждающей стратегией на поклоняющемся Мамоне Западе. Те самые «отбросы общества», адвокаты и медиа-лорды заворожили Америку, и стали примером подражания для многих американцев, как евреев, так и неевреев. Израильский сионизм потерял свой боевой дух, выродившись в военную диктатуру, и выживает сегодня только благодаря субсидиям взятой в заложники Америки. Однако, это не означает, что «антисемитские» обличители из ранних сионистов были совершенно не правы, поскольку мирской успех – не единственная мера вещей.
– Ну то, что идеи сионизма отнюдь не всегда шли в ногу с традиционным иудаизмом, вещь достаточно известная. Еще Макс Нордау на третьем сионистском конгрессе в Базеле сказал: «других противников, кроме еврейских, у сионизма, вообще, нет» http://www.balandin.net/Nordau4.htm

[Сергей Баландин]

Одна черта еврейской (галутной) ментальности особенно удивительна и необычна. Когда российские еврейские пай-мальчики конца 19-го века покинули тепличную жизнь еврейских местечек и оказались лицом к лицу с большим миром, они узнали об одном трагическом элементе еврейского существования: разрыве с природой. Евреи не проявляли интереса к природе; они не описывали ее в стихах или прозе, не рисовали ее, не имели с ней контакта; их не заботил ландшафт за пределами их местечка. Молодые люди чувствовали, что такое положение вещей следует изменить. Некоторые из них отправились в Аргентину, где барон Гирш пытался привязать евреев к земле. Другие основали колонии в Крыму, или в Палестине.
Они мечтали избавиться от своей еврейской ментальности. Не звание еврея их беспокоило (некоторых беспокоило и оно, и тогда они требовали, чтобы их называли израильтянами или ивритянами, или хананейцами), но их не устраивали «еврейские» качества, от которых они хотели избавиться, и воссоединяться с природой. Не будучи строгими сионистами, скажем, что некоторые из них сумели избавиться от «еврейства» и не переезжая в Палестину. (Вероятно, их следует называть скорее потомками евреев, чем евреями). Большинство израильских евреев не смогли привязать себя к земле Палестины, поскольку это едва ли можно было осуществить без смешения с местными жителями.
– Здесь в очередной раз встает вопрос: кого следует называть «евреем». Если мы возьмем любое иное слово, например, какое-нибудь название животного или растения, то в любом словаре мы найдем ему соответствующие определение, характеризующееся рядом признаков, которые есть у одного вида и отсутствуют у другого. По этим признакам виды и различаются, только признаки и дают нам основания назвать собаку собакой, а розу розой. Но как только мы пытаемся выяснить: а по каким признакам мы можем отличить еврея, то нам обычно говорят, что таких признаков нет и быть не может, ибо все евреи, мол, разные. И тем не менее этих «разных» упорно называют «евреями» и даже при этом спорят: кого можно назвать, а кого нельзя. Ну не абсурд! И что, собственно, меняет предложение Шамира кого-то называть «потомками евреев», если мы не знаем, кто такие евреи? А если знаем, то зачем говорить о каких-то «потомках», если эти потомки не евреи? Мы же не говорим о потомках воров, если они являются честными людьми, или о потомках христиан, сменивших свою веру, и т.п. В моей же терминологии понятие «еврей» определяется только одним признаком: это субъект еврейского вопроса. Некоторые усматривают тут «тавтологию», мол, это то же самое, что сказать: «еврей есть еврей», или прикидываются, будто впервые слышат о еврейском вопросе и связанных с ним проблемах. Но никто не считает тавтологией, когда понятие «преступник» на юридическом языке определяется как «субъект преступления» – т.е. лицо, совершающее преступление или тем или иным образом в нем замешенное. Таким образом, еврей – это всякий, кто порождает, создает еврейский вопрос, кто является его прямым или косвенным участником. Но так же, как преступника можно осудить и за непосредственное участие в конкретном преступлении, и за членство в банде или ОПГ, укрывательство, поддержку преступной деятельности, так и к еврейству можно причислить того, кто лично поступает по-еврейски (по еврейской парадигме) и лично принимает свое членство в еврействе, но никак не того, кто не имеет в себе признаков еврейской парадигмы и не желает участвовать в «еврейском деле», даже если другие участники его числят «своим». Ведь и бандиты могут кого-то из честных людей опорочить назвать «своим», но этого еще недостаточно для осуждения, если членство в банде не доказано фактическими уликами и сам причисляемый этих бандитов знать не хочет. Поэтому, того, кто не хочет ничего общего иметь с еврейством, нехорошо называть не только «евреем», но и даже «потомком евреев».

[Сергей Баландин]

Причину еврейского разъединения с природой объяснял другими словами, но примерно так же видный русский историограф, «русский Тойнби» – Лев Гумилев. Он считал, что «этнос» – это качество конкретной группы людей, связанной с конкретным ландшафтом. Этнос не может существовать вне экологической ниши. Гумилев определял евреев (или «неисправленных галутных евреев», как сказали бы сионисты), как людей антропогенного (рукотворного) ландшафта. Именно поэтому еврею так легко изменить место проживания: он игнорирует природу, тогда как современные города – все на одно лицо. Поэтому еврей обладает преимуществом перед конкурентами: если, скажем, часть сознания англичанина обращена к навыкам, необходимым для жизни в естественной окружающей среде Британских Островов, еврейское сознание чудесным образом сконцентрировано на достижении успеха в рукотворной окружающей среде.
Гумилев заменяет традиционную дихотомию «евреи-гои» другой: «люди рукотворного ландшафта – люди естественных ландшафтов». Это не совпадает с дихотомией город-деревня, поскольку и городской обитатель может быть неотъемлемой частью ландшафта. Люди живут в красивых старых городах, Флоренции и Оксфорде, Иерусалиме и Мекке, Суздале и Лионе. Эти города росли как цветы, они создавали искусство, строили соборы и мечети; они были уникальны, и локальны, и универсальны в одно и то же самое время. Есть место и для самых больших городов мира – Париж, Лондон, Бомбей, Шанхай – места встречи цивилизаций.
Однако, современные искусственные города, Мильтон Кейнс, Лютон, Сан Дени, разросшиеся пригороды Нью-Джерси, израильские Холон и Афула, русские советские городки – безлики, похожи друг на друга и «освобождены» от культуры. Но и старые города подвергаются натиску и превращаются в искусственные. Когда в них возникают магазины и кафе больших международных сетей, они лишаются своих особенностей. Все города, в которых есть «Мовенпик» или «Хилтон», «Старбакс» или «Барклайз Банк» уже похожи друг на друга, уже лишились своей уникальности. Они становятся клонами одного прото-города, и их жители терпят поражение при столкновении с мобильными пришельцами.
– Гумилев «считал» – это еще не значит доказал. И аргументы Шамира здесь также неубедительны. Есть немало, если не больше, примеров тому, что лучшие произведения искусства создавались именно иностранцами. Московский кремль строили итальянцы, Растрелли, Росси тоже иностранцы. Поляк Шопен большую часть своих произведений создал в Париже, венгр Лист – в Германии. Мечеть Омара построили византийские архитекторы, стены Иерусалима (ныне существующие) – турецкие, да и сам Храм Соломона строил ливанец Хирам. Просто Шамир с Гумилевым имеют романтическую мечту превратить все человечество в крестьян, лучше даже, крепостных, и в «подтверждение» ей притягивают за уши якобы «аргументы».

[Сергей Баландин]

Этнос добивается успеха в своей собственной экологической нише, но его постигает неудача в чужеродной среде. Чтобы победить в соревновании с другими этническими группами, этнос пытается приспособить себя к окружающей среде или приспособить окружающую среду к своим потребностям. Подобный процесс можно наблюдать при ловле большой рыбы: рыба пытается затянуть рыбака в собственную окружающую среду – в воду – поскольку справедливо предполагает, что может победить там. Рыбак тянет рыбу в свою собственную окружающую среду, на сухую землю, ибо уверен, что там сможет победить.
– Классический примордиализм! Но неужели Шамир хотя бы на примере нашей любимой Палестины не видит, что быт и традиции множества различных этнических общин, никак не определяются ни ее ландшафтом, ни средой. Есть тут, конечно, оптимально приспособленные – бедуины. Но ведь далеко не все палестинцы стали бедуинами. С другой стороны, существует исламская культура, которая во многих чертах идентична для жителей самых разных ландшафтов, стран и континентов. Не всегда традиции, конструирующие тот или иной этнос возникают стихийно в природе, чаще они все же сознательно создаются людьми, исходя из веры или идеологии.

[Сергей Баландин]

Именно поэтому (галутные) евреи стремятся исключить чуждые (для них) естественные ландшафты и вытеснить их искусственными, где они могут применить свою стратегию. Это такое же инстинктивное побуждение, как попытка рыбы утянуть рыбака в море. Пример именно такой стратегии дает канадская еврейская династия Рейхманов.
Эта набожная ортодоксальная еврейская семья активно занималась продажей недвижимости в Канаде, Англии и в других местах. Они иммигрировали в Канаду из Австрии во времена Гитлера, и в 1980-х годах их богатство оценивалось в 40 миллиардов долларов. Рейхманы изобрели shopping mall или торговый центр – городской проект, который изменил жизнь людей на всем земном шаре. Эти «плазы» или «моллы» подорвали социальную структуру городов, убили традиционные небольшие магазинчики, разорили ремесленников и поддерживали фирмы с известными брэндами, большие компании, автомобильную промышленность, неуемный рост пригородов и социальный распад. Моллы устранили преимущество местных изделий или производителей в пользу импортируемых или централизованно производимых продуктов, ибо в молле нет традиционных магазинов или традиционных покупателей, нет верности или мастерства.
Моллы принесли Рейхманам сказочное богатство. Канадцы говорят: есть богатые, сверхбогатые и Рейхманы. Этот клан поддерживал еврейскую благотворительную деятельность и израильские проекты, и потратил много денег на иммиграцию российских евреев в Израиль. Но они причинили больше вреда, чем добра нарождающемуся израильскому обществу. Их моллы опустошили Тель-Авив и Западный Иерусалим, так как относительно богатые покупатели переключились на моллы, и местные магазины, а после них и местные кафе, локальные пункты социального общения, потеряли своих клиентов. Израильское общество, одно время довольно связное, рассыпалось на амальгаму разных групп. Дети иммигрантов, с их поверхностной и сомнительной связью с местным пейзажем, перестали играть на склонах Иудейских Холмов, и стали проводить свободное время, бесцельно слоняясь по моллам, привыкая к искусственной окружающей среде и к посещению магазинов как к развлечению. Дети моллов способны запросто шагнуть из молла в Иерусалиме в молл в Торонто, где продаются те же брэнды, да и построены они теми самыми Рейхманами. Таким образом еврейская (галутная) тенденция подорвала и сионистскую утопию, так же, как социальную жизнь и традиции многих стран по всей планете.
– Да, сионизм оказался утопией, его победило мировое еврейство!

[Сергей Баландин]

Следующая по оглавлению статья «Сумуд и Поток» не опубликована в сети даже в английском оригинале: «Sumud and Flux». Она была первоначально издана в книге «Our Lady of Sorrow: The Collected Essays from the Holy Land» (Paperback)
http://www.amazon.com/Our-Lady-Sorrow-Collected-Essays/dp/1419608355



Сумуд и Поток

Палестинцы называют свою привязанность к почве, к особой и уникальной части земли, которую они выбрали для жизни и частью которой они стали, словом Сумуд. Интифада – активная форма сумуда. «Сумуд – это вид сопротивления сионистскому корчевателю», – провозгласил Эмиль Хабиби, православный палестинский писатель-коммунист. Он остался и Хайфе, гласит эпитафия на его надгробном камне. Евреи пытались вырвать с корнями его общину, но Хабиби остался на своей земле. Это и есть Сумуд.
Сумуд – это не национализм. Прогрессивные сионисты обычно представляют борьбу палестинцев как «арабский национализм, противостоящий еврейскому национализму». Вот почему они предлагают удовлетворить этот воображаемый палестинский национализм символами: флагом, гимном, государством, членством в ООН. Привязанность, прикипелость к определенному месту на земле представляется чуждой и странной мыслью евреям, а они естественно пытаются проецировать свои чувства на палестинцев и другие народы, с которыми имеют дело. Но наш мир был создан на основе идеи Сумуда, и он есть естественное состояние человека.
– Ни одна нация мира не отличается такой пещерной ксенофобией, как евреи, потому они даже и не могут себе представить какую-либо иную мотивацию борьбы с ними гоев, кроме как на почве «национализма», «расизма» и, конечно же, «антисемитизма». Где-то произошла какая-то стычка, драка, и если это не разборки уголовников, то в израильских новостях обязательно пишут: «аль река леуми» (на националистической почве). Если в Европе поднимается волна протеста против конкретных военных преступлений в Газе, все еврейские СМИ в один голос кричат о «разгуле антисемитизма». Ну что ж, в таком случае «антисемитизм» – это осуждение всякого преступника, если таковым окажется еврей. Другого «антисемитизма» сейчас просто не существует в природе!

[Сергей Баландин]

Успешная демократия древней Греции основывалась на Сумуде. Гражданин Афин не мог с легкостью переехать в другой город-государство, скажем, в Мегару, потому что в Мегаре он не стал бы гражданином. Он мог жить там, но его права в чужом полисе были жестоко урезаны. Коммуна, город-государство – вот правильный размер самоуправляющейся единицы лучшего будущего, идеал для человечества. К такому выводу пришел и Владимир Ленин в своей книге «Государство и революция», опираясь на работу Карла Маркса о Парижской Коммуне 1871 года. Местные, провинциальные, основанные на Сумуде города и деревни нашего будущего восстановят разрушенную ткань человеческого общества.
Сказочный остров Бали – пример победившего Сумуда. На этом острове крайне трудно, почти невозможно переехать из села в село, продать или купить участок поля. Община контролирует передвижение, решает совместно, что и как нужно сделать. Община на Бали созрела в борьбе и противостоянии раджам, феодальным правителям. Ее основа – крестьяне, которые живут в домах, построенных их предками много поколений тому назад. На Бали нет нищеты, кроме как в городах на побережье, куда стянулись искатели свободы и легкого заработка. В селах люди живут трудно, но гордо – они сажают рис и ставят пьесы по «Махабхарате».
На Бали можно увидеть и понять Сумуд со всеми его достоинствами и недостатками. Но для этого не обязательно ехать на Бали. Достаточно посмотреть на дерево, растущее у вас под окном: оно не свободно, оно вросло корнями в почву. Свободное дерево – это спиленное дерево. Его можно переместить в любое место, оно способно «скитаться в поисках счастья».
– Выше мы уже писали, что Шамир немножечко апологет крепостного права

[Сергей Баландин]

Парадигме Сумуда, то есть почве и корням, противостоит парадигма Потока, то есть движения и свободы (неприкаянности). Евреи называют все народы «народами почвы» («мишпахот ха-адама»), или «туземными народами», народами Сумуда, в нашей терминологии, а самих себя считают народом, свободным от земных корней и привязанным лишь к Торе. Евреи придерживаются парадигмы Потока и считают ее наилучшей. Поэтому они стараются помочь народам обрести свободу спиленного дерева, иными словами, утратить корни.
– А в чем эта «помощь» заключается? Как показывают факты истории, евреи всегда помогали и помогают обрести свободу только для самих себя и больше ни для кого.

[Сергей Баландин]

Борьба за корни – одна из главных схваток времени, считала Симона Вейль, замечательная французская христианская марксистка, скончавшаяся в Англии в 1943 году. Родившаяся в еврейской буржуазной семье, Вейль была противницей еврейской парадигмы. «Евреи – это яд для корней», писала она, и даже не захотела вступить в католическую церковь, считая ее слишком проеврейской. С этих позиций она критиковала и советский марксизм, поскольку считала, что Сталин рубит корни русских. И в самом деле, Сталин в ходе коллективизации и индустриализации поддерживал именно Поток и получал поддержку евреев. Но позже тот Сталин, который стал национальной гордостью советских людей, встал на сторону Сумуда и был отнесен к врагам евреев.
Свирепые неоконсерваторы, контролирующие внешнюю политику США, по преимуществу являются евреями, причем многие из них воспитаны на идеологии троцкизма, замечает Майкл Линд из New Statesman. Он предлагает и объяснение: «существует особая троцкистская политическая культура, и мы можем наблюдать ее остаточное влияние даже на тех индивидов, которые отреклись от троцкизма или никогда не были троцкистами, но унаследовали эту политическую культуру от родителей или наставников. Необычная агрессивность во внешней политике в сочетании с желанием экспортировать революцию (сперва это была социалистическая революция, а потом, среди экстроцкистов, перекинувшихся к капиталистьному центру или к правым, приобрела популярность глобальная демократическая революция)» («The Weird Men Behind George W Bush's War», Michael Lind, New Statesmen (Великобритания), 7 апреля 2003 r. http://www.newamerica.net/index.cfm?pg=article&publD=1189 ).
Это интересная, но недостаточно глубокая мысль: вместо сведения проблемы к ее троцкистским корням нам следует искать то общее, что объединяет троцкистов и неоконсерваторов. И те и другие хотят экспортировать не революцию, а глобализацию. Эти еврейские радикалы пытаются разрушить национальное государство и искоренить местные традиции, хоть под красным знаменем, хоть под звездно-полосатым. Кажется, этим людям наплевать, какой у них флаг, если они могут подрывать туземные традиции и уничтожать многообразие мира.
– О троцкистах Шамир писал еще и в другиъ статьях. Не знаю, справедливо или нет, но мысли интересные: http://www.israelshamir.net/ru/ruart8.htm , http://www.israelshamir.net/ru/ruart163.htm
Однако прогресс цивилизации, прогресс производительных сил, социальный прогресс необходимо подорвут и уничтожат туземные традиции и многообразие мира. Самому миру нахрен не нужно «многообразие» – что с ним делать? Чтоб скучно не было? – Для этого сафари существуют. В конце концов, человечество выберет себе лучшую культуру, лучший язык, лучшую систему взаимоотношений и интегрируется в одну нацию.

[Сергей Баландин]

Несмотря на огромные различия, у них есть много общего с другими поборниками глобализации, будь то Джордж Сорос, фон Хайек или Карл Поппер. Их еврейское происхождение влияет на их взгляды, на что недвусмысленно указывает в своем труде «Диаспора и глобализация: евреи и международная экономика» ( http://www.wjc.org.il/publications/policy_studies/pub_study20.html Policy Study No 20 (World Jewish Congress)) доктор Ави Бекер, директор по международным отношениям Всемирного еврейского конгресса, член совета директоров института-мемориала Холокоста Яд ва-Шем, еврейского религиозного университета Бар-Илан и музея еврейской диаспоры Бет-Хатфуцот. Он пишет:
«Исследование экономической истории в различные периоды снова и снова выявляет особое значение евреев для развития экономики, особенно их роль в создании ее глобальных аспектов. С точки зрения исторической перспективы кажется, что рассредоточенность еврейской диаспоры, концентрация евреев в определенных областях экономики, их стремление к экономическим центрам, а возможно, даже их национальные и религиозные особенности дали им определенные преимущества, которые и требовались для развития глобальной экономики в различные периоды истории.
Возможно, еврейские историки воздерживались от попыток методологически исследовать связь между еврейской диаспорой и процессом глобализации мировой экономики именно из-за антисемитских обвинений в том, что евреи используют и контролируют мировые финансы. Евреи были не единственными лидерами мировой экономики и, вопреки утверждениям антисемитов, не самыми богатыми. Однако они играли решающую и новаторскую роль в мировой экономике в разные исторические периоды. Сотни лет существование евреев в диаспоре основывалось на глобализации, и в наши дни, как и в прошлом, евреи выдвигают и поддерживают идеи глобализации и служат их проводниками. Уникальная историческая роль евреев и присущее им от природы историческое осознание своей вселенской миссии нашли свое подтверждений в экономике, а равно и в прочих областях».
– И все-таки великие империи, претендующие на глобализм, создавали не евреи. Это Рим, Византия, Халифат, Россия, СССР. И если когда-нибудь появится глобальная империя, она наверняка будет нееврейской.

[Сергей Баландин]

Еврейское стремление к интернационализму и глобализации можно толковать по-разному. Оптимисты видят в нем доказательство всечеловечности еврея. Выдающийся еврейский художественный критик Клемент Гринберг, ведущий апологет абстрактного искусства, сказал, что «возможно, во всемирно-историческом масштабе европейский еврей представляет собой высшую ступень человеческого развития» (M. Olin, Formal Criticism and Jewish Identity, in N. Kleeblat Too Jewish? Jewish Museum, NY p. 51). Что ж, возможно. Возможно также, как говорят циники, что евреи не видят большой разницы между туземными народами; для еврея гой – это гой, и всех гоев можно свалить в одну кучу. И цитируют такие еврейские высказывания, как «национальности должны исчезнуть! Религии тоже! Однако Израиль не исчезнет, ибо этот небольшой народ избран Богом» (Aliance Israelite Universelle).
Есть еврейский анекдот о коммунистическом будущем, когда исчезнут все национальности и религии, и в анкетах останется лишь один вопрос: «Были ли вы евреем до коммунизма?» Хотя на первый взгляд этот анекдот – об излишней подозрительности гоев, в нем отражена также и вера евреев в то, что еврейство переживет все нации и вероисповедания.
Кевин Макдональд замечает, что исчезновение наций выгодно для евреев в самом практическом смысле, потому что тогда они смогут выступать единой командой против разрозненных одиночек. Однако это утверждение подразумевает способность предвидеть отдаленное будущее. Гораздо легче заметить, что сам процесс коммуникации (Поток) выгоден для евреев, потому что они, живя в разных странах, все же могут с легкостью взаимодействовать. Вот почему интересы евреев совпадают с интересами многих других людей, нуждающихся и улучшении средств сообщения.
– Здесь можно еще привести Интервью профессора Иешеботского Университета в Нью-Йорке рабби Мейера-Шиллера: «Мы верим в то, что нация имеет право защитить свою собственную идентичность! Но готовы ли мы предоставить подобное право англичанам, французам, немцам, американцам? Да, Кахане отважился поставить серьезную проблему. Но его ответом, если я не ошибаюсь, было высказывание, что кроме еврейского национализма никаких других национализмов не существует. Конечно, ответ может быть и таким. Если вы следуете строго традиционалистской иудейской линии, вы мне ответите: действительно, в глазах Бога никакого другого национализма не существует. Любой другой национализм – это извращение. Из этого следует, что, будучи евреями Западной Европы или Америки, мы должны встать на сторону капиталистизма (левых), плюрализма и толерантности, хотя бы для того, чтобы защитить себя от возможного национального правительства, причем именно для возможной защиты самих себя, евреев, а не потому что мы действительно считаем, что общество должно быть левым, для того чтобы быть здоровым и сильным. На самом деле, мы прекрасно знаем, что здоровые и сильные общества не могут быть плюралистичными. Но поскольку мы живем среди «этих безумных гоев», которые могут атаковать нас в любой момент, мы поневоле становимся защитниками политических прав меньшинств и плюрализма». – Да, конечно, мнение религиозного еврея может быть только одним: «никаких национализмов существовать не должно».

[Сергей Баландин]

Но улучшенные коммуникации – не только благо. Когда коммуникации становятся чудесными, и позволяют человеку быстро и без хлопот перемещаться из пункта А в пункт Б, очень скоро исчезает и необходимость в перемещении, поскольку Л и Б становятся очень похожими, если не идентичными. С другой стороны, нехватка дорог и современных средств сообщения защищает страну от нашествия назойливых туристов и жестоких врагов. Один английский путешественник спросил в XIX веке умного палестинского аристократа: почему арабы не строят дорог? Тот ответил: зачем я буду строить дорогу? Чтобы чужакам было легче наведываться к моей жене? И он был прав: по хорошим дорогам в Палестину пришла британская армия, а в ее обозе и сионисты.
Сейчас мы можем рассмотреть парадигму Потока, эту общую основу различных еврейских движений. Поток – это свободное движение, которое можно реализовать капиталистьными экономическими мерами сторонников Открытого общества Поппера и фон Хайека, или грубой силой сионизма, или революционностью троцкистов, или американской военной интервенцией, как у неоконсерваторов. Все эти движения поддерживают Поток в борьбе против Сумуда.
– Когда-то Маркс с Энгельсом в Манифесте сказали, что «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Они ничего не понимали! Вся история человечества всегда была историей борьбы Сумуда и Потока.

[Сергей Баландин]

Филосемит выразит эту мысль стандартным «евреи всегда стоят за свободу», тогда как антисемит скажет: «евреи одержимы жаждой разрушения всех нееврейских обществ». С точки зрения последствий, оба будут правы. Река обеспечивает нас водой, помогает перевозить грузы и людей, но во время наводнений она разрушает деревни на своем пути. Невозможно сделать вывод типа «река – это всегда хорошо» или «еврейское влияние всегда благотворно». Только замысел Господень всегда благотворен, а тенденции благотворны лишь до тех пор, пока хорошо уравновешены.
– Весьма упрощенный еврейский взгляд на антисемитизм! Кто вам сказал, что антисемиты всегда против свободы? Я-то знаю, кто: это философы Франкфуртской школы, Адорно, Фромм, Сартр. Но это было давно и неправда (философы ошибались). Сегодня же в сарторовском «Портрете антисемита» слишком отчетливо просматривается портрет еврея, «антисемиты» же наоборот, это как правило, правозащитники, борцы за свободу, борцы с «неокапиталистьным» тоталитаризмом и фашизмом. Истинные фашисты сейчас всех вольнодумцев называют фашистами. Я не буду в этом убеждать Шамира, он и сам это хорошо знает. Так, в своей последней статье «Фашисты и капиталисты» он написал: «И если цена за свободу – клеймо фашиста, то его можно носить с гордостью. Лучше считаться фашистом, чем стать овцой в стаде «цивилизованного сообщества»» И если цена за свободу – клеймо фашиста, то его можно носить с гордостью. Лучше считаться фашистом, чем стать овцой в стаде «цивилизованного сообщества» http://www.israelshamir.net/ru/ruart174.htm Но сия фраза несколько противоречит вышесказанному, не так ли? Почему так, я не знаю. Может, изменились взгляды Шамира, а может, изменилось общество – оно стало еврейским, и отнюдь не «евреи одержимы жаждой его разрушения», а наоборот, антисемиты. Но что совершенно определенно можно сказать: не изменились евреи – они всегда были эксплуататорским классом и врагами свободы, иное мнение здесь либо ошибочное, либо оно не о евреях!

[Сергей Баландин]

Мир следует представлять не как поле манихейской брани между добром и злом, а как арену вечной даосской борьбы противоположных сил: энергии и энтропии, многообразия и единообразия, Сумуда и Потока. Необходимо и то, и другое, и, если человечество хочет выжить, следует предотвратить полную победу одной из сил.
– Иногда Шамир любит совершенно неожиданно становиться на позиции Кота Леопольда: «Ребята, Сумуд и Поток, давайте жить дружно», как и в главе о Попе и Янкеле Шамир писал о «балансе» в споре между ними: http://bolshoyforum.com/forum/index.php?topic=5310.msg713420#msg713420
Но мы максималисты, мы требуем либо оправдания, либо осуждения и наказания виновного, а уж после свершения правосудия можно и о примирении поговорить.

[Сергей Баландин]

Многообразие, то есть тысячи племен, культурных традиций, языков, религий – это и есть Потерянный Рай человечества. Это также духовный эквивалент запасов нефти, потому что Многообразие – источник энергии. Когда Многообразие, эта огромная батарея, полная энергии, начинает разряжаться. Энергия высвобождается, и Единообразие, или Энтропия, возрастает, как «плата» за освобожденную Энергию. Мультикультурализм – это ложное Многообразие, лишь краткая остановка перед Единообразием и смертью.
Поток разряжает «батарею» Многообразия. В сбалансированном состоянии освобожденная энергия должна порождать Искусство и Веру, но может быть перенаправлена и на практические нужды. Мамона, это олицетворение алчности, состязается с Богом (Искусство и Вера) за обладание освобожденной энергией. Как сказано в Евангелии, «невозможно служить и Богу, и Мамоне».
Выражаясь в теологических терминах, Избранный Народ должен был направлять высвобождаемую энергию на служение Господу, помогая раздробленным племенам объединяться духовно. Они полностью выполнили это предназначение, произведя на свет Христа. Но с тех пор они продолжают разряжать батареи Многообразия. В еврейской народной легенде ученик чародея привел в действие Голема, безмозглого робота, и попросил его принести воды. Но ученик не знал волшебного слова, которым останавливают Голема, и существо продолжало носить воду до тех пор, пока не затопило весь дом. В некотором роде евреи – это Голем, вырвавшийся из-под контроля и затапливающий наш мир. Сумуд – волшебное слово, которым останавливают Голема.
– Это весьма красивая теория, но, по-моему, не совсем верная. Единообразие не может взаимодействовать с многообразием, это непримиримые антагонисты, они могут только уничтожать друг друга. Единообразие уничтожает многообразие путем конвергенции, а многообразие уничтожает единообразие дивергенцией. Не нужно бояться единообразия, ибо сформировавшись, оно вновь начнет распадаться на разные филы и направления. Но то, что уже отвергнуто, уничтожено эволюцией, как-то сохранять и консервировать в живом виде нельзя, иначе мир превратится в стоячее болото, в царство энтропии (впрочем, ненадолго).

[Сергей Баландин]

Поток – путь к свободе. Представьте себе отару овец, запертую в сарае. Они хотели на свободу, в зеленые луга, прочь от окружающей грязи, прочь из отары и от злого пастуха. Они не смогли сами отпереть дверь, но сумели найти на воле союзника: волка. Результат был хорошо известен Крылову, но мы, похоже, не усвоили урока. Овцы еще могут спастись, если поймут намерения волка и не позволят ему осуществить свои дальнейшие планы по обеспечению Потока баранины в свой желудок.
Неограниченный Поток смертельно опасен для народа. Вы можете увидеть это воочию во время очередного отпуска в Турции. Пока ваши друзья бездельничают на пляже, возьмите машину и отправляйтесь в скалистые горы Анатолии. Там, у быстрых потоков и стремнин, вы найдете развалины великих городов Византии и их заброшенные церкви. Св. Павел, местный житель, навещал их, а св. Иоанн отправлял им свои пылкие послания. Что за катастрофа поразила их? Они стали жертвами Потока. Тысячу лет назад горы и равнины Малой Азии были населены выносливым византийским народом, потомками хеттов, троянцев, эллинов. Анатолийские крестьяне и воины обеспечили тыл для развитых городов побережья. Когда на Константинополь напали арабы во время своего молниеносного похода на север, анатолийцы остановили вторжение и установили границу между арабскими мусульманскими землями и православной византийской империей. Анатолийцы удерживали персов и Багдадский халифат на расстоянии вытянутой руки, и Империя жила в мире.
Но потом в Византию проникли неокапиталистьные идеи: ведь великие изобретения лауреата Нобелевской премии Мильтона Фридмана относятся, наряду с ростовщичеством, к самым старым напастям, изобретенным человеком. Византийские неокапиталисты объяснили тамошней знати и зарождающимся капиталистам, что имеет прямой смысл украсть земли Анатолии, отказаться от коммерчески невыгодного горного сельского хозяйства, а вместо этого устроить широкомасштабный выпас овец. Богатые и сильные последовали этому здравому совету. Они захватили земли, превратили их в пастбища и получили славную прибыль. Оставшиеся без работы и без земли крестьяне стеклись в Константинополь, покинув неплодородные горы.
Идея неокапиталистов доказала свою состоятельность: великий город на Босфоре получил много дешевой баранины и приток дешевой рабочей силы. В это время туркменские племена заглянули через границу в Анатолию и были приятно удивлены: они увидели великую пустошь Малой Азии, заселенную множеством овец и несколькими пастухами. Туркмены перешли границу, пустили овец на кебаб, приняли к себе пастухов и основали Оттоманскую империю. Через некоторое время они захватили и Великий Город, поскольку город 6eз тыла выстоять не может.
Это был конец Византийской Империи. Ее разрушили не турки, как утверждают наши учебники, а неокапиталисты: турки просто подобрали обезлюдевшую сельскую местность. Такой же конец уготован и иудеоамериканской империи, потому что она быстро разрушает свою социально-политическую базу Однако ее идеологи научились кое-чему у истории и нашли выход: превратить свою политику в глобальное средство. И в самом деле, если бы туркменские племена тоже подверглись неокапиталистьным преобразованиям, они бы никогда не пошли в Анатолию: они бы потели в «особых экономических зонах» в своих степях. Если люди Потока добьются успеха, человечество ждет мрачное будущее.
– Да, не турки главная причина гибели Византийской империи, как и не мусульманские иммигранты будут повинны в будущей гибели цивилизации Запада. Свою гибель Запад имеет в себе – это хорошо показано в фильме архимандрита Тихона «Гибель империи. Византийский урок».

[Сергей Баландин]

Уже несколько веков парадигма Потока главенствует в сознании человечества. Поток дал нам больше личной свободы, чем мы могли бы получить иными путями. Но бесплатных завтраков не бывает: мы потеряли драгоценное Многообразие. Когда оно закончится, мы будем духовно мертвы. Чтобы выжить, нам следует обратиться к Сумуду.
– Здесь нет особой проблемы, к «Сумуду» нас и так скоро всех обратят и без нашего желания, ибо людей Потока никогда не заботили ни наши свободы, ни наши права.

[Сергей Баландин]

Мыслители XIX века, от крестьянского сына Пьера Жозефа Прудона до блестящего венского самоубийцы Отто Вейнингера интуитивно чувствовали, что евреи преуспевают в условиях Потока, в то время, как Сумуд – это ответ туземца-нееврея на избыточность Потока. Таким образом, нынешний расцвет евреев – тревожный симптом для всего остального человечества. Это не значит, что евреи создают Поток, потому что мы наблюдаем его и без евреев. Их место могут занять азиаты в Восточной Африке, бенгальцы в Индии, шотландцы в Англии, янки в США и так далее. Скорее, необычное еврейское процветание служит индикатором разлада в обществе. Поверхностные антисемиты думают, что стоит убрать евреев с их позиций, и проблема непомерно разлившегося Потока будет решена. Но это классическая ошибка молодого врача, лечащего паллиатив, а не болезнь. Дискриминация евреев не только морально неприемлема: это еще и ошибочная политика. Если убрать евреев, их место займут другие, готовые и стремящиеся стать «евреями». Общество может исцелиться, используя этот замечательный индикатор: если евреи преуспевают, как банкиры, нужно реорганизовать банковскую систему, чтобы процветание банкиров ушло в прошлое, как процветание голландских культиваторов тюльпанов. Владимир Ленин предложил ограничить доход банкиров средней зарплатой рабочего, и это помогло: в Советской России, при полном отсутствии дискриминации, банковская система не привлекала евреев.
– А я всегда говорил, что решить еврейский вопрос – это прежде всего изменить социальные условия при котором он возникает. Сделайте профессию банкиров невыгодной – не будет банкиров, сделайте невыгодным статус еврея – и не будет евреев.

[Сергей Баландин]

Если евреи валят валом в разведку и контрразведку, как это было в России в дни ЧК, НКВД и МГБ вплоть до 1952 года, как это происходит сегодня в США, где во главе ЦРУ и ФБР стоят евреи, нужно проверить отчетность, урезать полномочия, поставить эти организации под жесткий контроль.
Если евреи преуспевают в средствах массовой информации, следует демократизировать СМИ. Интернет предлагает новые, свободные и доступные для всех форумы, где можно обмениваться взглядами и собирать информацию. Если евреи овладели рекламой, значит, этот жанр пора ликвидировать. Мы будем жить лучше без этих постоянных навязчивых предложений все покупать и все потреблять. Если в США появилось слишком много евреев-юристов, следует перестроить законодательную систему так, чтобы были забыты многомиллионные тяжбы.
Если евреи сконцентрировались в водочном деле, как это произошло в России в XIX веке, решение тоже имеется. Российское правительство ввело монополию на водку, и не только получило прибыль, превышающую все налоги вместе взятые, но и прекратило волну алкогольного отравления. (Именно этот акт, а не мифические «преследования», заставил множество евреев перебраться в США.)
Если успехи евреев в мире искусства превзошли их самые необузданные фантазии, это значит, что мир искусства болен, и им нужно заняться. Если евреи доминируют в производстве американских кинофильмов, нужно закрыть Голливуд, потому что мы спокойно обойдемся без «Терминатора-3» и «Секса в большом городе». В любом случае единственные достойные фильмы последних лет были созданы вне иудеоамериканского мира, в Европе, Иране и Китае.
– Таким образом евреи полезны обществу как индикатор: куда они стремятся, там и язва – иди лечи!

[Сергей Баландин]

Империализм – это тоже проявление Потока. Правые неоконсерваторы проповедуют современный американский империализм. Но левые троцкисты в СССР поддерживали империалистическую политику мировой революции до тех пор, пока ее не остановил Сталин со своим лозунгом Сумуда: «Социализм в одной отдельно взятой стране». Британский империализм не имел апологета более ярого, чем правый премьер-министр Дизраэли, оставшийся, несмотря на крещение, спесивым и злобным еврейским шовинистом. (Дизраэли мечтал создать еврейское государство; именно он, а не Теодор Герцль, был истинным основателем сионизма.) Он боролся против здравомыслящих англичан, считавших, что «колонии – это жернов на шее метрополии». Французский левый политик Адольф Кремьё, основатель Всемирного еврейского альянса, был горячим сторонником французского империализма. (Он предоставлял французское гражданство евреям Алжира, сделав их соседей-мусульман второсортными гражданами в их собственной стране. Тем самым он посеял семена Алжирской войны 1950-х.)
Империализм не улучшил судьбу простых англичан и французов из стран-метрополий. Он принес им много войн, спровоцировал массовую иммиграцию и окончился полнейшим истощением. Если бы у нас была еще одна Земля, мы могли бы позволить США продолжать развитие империализма до тех пор, пока он не погибнет, но, увы, мир погибнет раньше. Поэтому Сумуд – это антиимпериалистическая тенденция, которую могли бы поддержать правые вроде Гладстона или Пата Бьюкенена, или левые типа Юджина В. Дебса (из «Индустриальных рабочих мира»).
– Прекрасно, но «Сумуд» в противостоянии глобализму – это, по-моему, утопия. Противостоять империалистическому глобализму может только глобализм, пусть социалистический, пусть троцкистский, пусть христианский, но глобализм, иначе все укорененные и разобщенные народы «Сумуда» просто станут рабами неукорененных, но сильных в своем глобальном единстве народов «Потока».