В этой статье, хотелось бы разобрать беспрецедентную пассивность российских рабочих и проблемы нашего профсоюзного движения, которые она порождает.
Те люди, которые не живут на облаках и в сказочных замках, прекрасно себе представляют условия труда на российских заводах. Зачастую это устаревшее и морально, и физически оборудование, полное отсутствие техники безопасности, неустроенность быта и рабочего места, неисполнение ТК, отсутствие оплаты за сверхурочные, низкие заработные платы и т. д. Мнения рабочих никто не спрашивает, на них орет начальство и порою их рабочее место и все что на нем происходит напоминает кромешный ад. Казалось бы, самое время организоваться и сопротивляться! Но терпение наших людей часто недооценивают. И вот каждое утро из года в год тонкая струйка рабочих тянется к проходной, все идут на работу без гордости и радости, просто для того чтобы получить свои отработанные 25 тысяч.
Но в один прекрасный момент на предприятии возникает буча, нескольким мужикам из цеха сварки надоедает терпеть этот беспредел и они организуют профсоюз, объявляют забастовку в своем цеху, ругаются с начальством и конечно же совершают кучу юридических, стратегических и тактических ошибок. Начальство в шоке, начальник цеха Михал Иваныч, бубнит себе под нос, что «такой хуйни у них никогда не было», собственник активно подсчитывает в уме убытки которые они понесли за сегодняшний простой и пытается поговорить с рабочими, рвя на себе рубашки и обещая решить все их проблемы, но только конструктивно и за столом переговоров. И вот рабочие, которые может быть впервые в своей жизни почувствовали, что такое достоинство рабочего класса, соглашаются вернуться на свои рабочие места и преступить к выполнению своих обязанностей. Михал Иваныч не кричит как обычно, ходит как по струнке и им кажется, что с этого дня будет новая жизнь, другая зарплата, другие условия и отношение начальства тоже будет совсем другое. Но остальные цеха в этот день молчали, да и в цехе сварки нашлись люди, которые не подписали обращение к начальству… А уже на следующий день, наши боевые рабочие выясняют, что начальство просто затягивает переговоры, кидая им в лицо фразы о том, что они никого кроме себя не представляют, что рабочие других цехов не поддерживают таких саботажников, как они. Рабочие идут по другим цехам и везде видят безрадостную картину: «Ну не знаю, посмотрим, что ваш профсоюз добьется», «Вряд ли тут что то можно поменять, но вы попробуйте, а я посмотрю», «Я знаю, что все тут хреново, поэтому я в следующем месяце иду на соседний завод, там конечно все примерно также, но зарплата на тысячу больше», «Да я вас поддерживаю мужики, но я тут кредит взял и пока не верну в профсоюз вступать не буду», «Да какой мне профсоюз, я через год выхожу на пенсию» — отвечают активистам на предложение вступить в профсоюз и решать проблемы коллективно, рабочие других цехов. А могут и ответить так — «Да на хую я вертел ваш профсоюз, кто вам заплатил? Конкуренты? Я расскажу Михал Иванычу, что ты Вася взбаламутил всех!» или «Вам, что мужики нечем заняться идите работайте, хотите больше денег — идите на переработки, я вот по 12 часов каждый день въебываю, а не языком чешу!» Стукачи активно докладывают начальству о том, что профсоюз никто не поддерживает или колеблются. Начальство, довольно потирая ручки, начинает наступление. Все активисты вызываются по одному и активно обрабатываются, с ними ведутся когда задушевные, когда жесткие беседы на предмет выхода из профсоюза. По итогам этих бесед к председателю первички подходят один за другим активисты и говорят: «Вась ну знаешь, типа, эээ, ну, я хочу заявление на выход из профсоюза написать, понимаешь у меня жена с ребенком, я не могу…» В итоге председатель первички остается в гордом одиночестве или с одним-двумя верными активистами, влезает в судебные споры с начальством, лихорадочно пытается что то сделать, но его коллеги быстро забывают о том, что он бьется и за их права тоже и начинают принимать его за городского сумашедшего.
Может быть и другой сценарий — председателя незаконно увольняют, рабочие разбегаются сами, а после восстановления председателя никто из них уже не вспоминает о профсоюзе. Есть и третий вариант развития профсоюзного сюжета — работодатель не проводит никаких репрессий, но и на уступки не идет, может даже признать право профсоюза на объединение, но основная масса работников отвечает в таком духе: «Мол, когда добьетесь чего то, тогда и поговорим», естественно без большинства профсоюз ничего добиться не может и часть активистов, которые вступили в профсоюз в надежде на то, что получат какие-то плюшки за это, ничего не делая при этом, приходят к председателю и говорят: «Вась, мне надоело платить один процент со своей зарплаты, профсоюз них*** не делает, так что я выхожу». Количество членов профсоюза снижается или остается на одном уровне в течение долгого времени, 20-30 человек на предприятии, где работает несколько сот человек.
Почему так происходит? В 80 если не в 90% случаев смерть профсоюза, а вместе с ней и последних возможностей улучшить положение на рабочем месте, происходит от лени и трусости рядовых рабочих, которые не могут перевесить героизм лидера и единиц активистов собравшихся вокруг него. Откуда берутся лень и трусость? Очевидно, что из общественных представлений, которые господствуют в нашей стране. А общественные представления, являются следствием определенного развития производственных сил и производственных отношений. В то же время общественные представления оказывают и обратное влияние на производственные отношения. Но что же в данном случае первично? Понятно, что рабочие придумают кучу формальных внутренних оснований для себя, чтобы не участвовать в борьбе. «У меня кредит», «У меня жена и дети», «Я выхожу на пенсию», такое ощущение, что у активистов и лидеров профсоюза нет этих жены/мужа и детей (что бывает, но довольно редко) или что выходящие на пенсию рабочие не будут работать на том же рабочем месте с той же зарплатой, с теми же условиями труда? Понятно, что в российской ментальности люди привыкли к халяве и ничему неделанью, привыкли к тому, что за них должен что-то решить работодатель/чиновник/лидер профсоюзный или оппозиционный. Но объясните мне, по какой причине наши люди не вступают в профсоюзы и не бастуют, ведь часто для этого нужно сделать не так уж и много? Может быть потому, что их положение гораздо лучше, чем в тех странах, где происходят забастовки? Нет, как видим в Германии, Греции, Франции и других европейских странах, куда как более богатых в сравнении с Россией забастовки происходят намного чаще и членство в профсоюзах там выше [1]. Может быть, тогда положение русских рабочих более угнетенное, чем скажем в других странах? Можно и нужно вспомнить сидящего Валентина Урусова. Но по сравнению с той же Колумбией, наши репрессии покажутся детским лепетом. Там профактивистов активно убивают на протяжении многих лет, например, почти 60% всех убийств профактива в 2000е годы пришлись на эту страну. За 20 лет их убили от 2500 до 4000 профсоюзников, думаю, я не слишком ошибусь, если скажу, что это количество примерно равно количеству лидеров и активных профсоюзных членов в России. И ничего, колумбийцы не прекращают активность и даже массово ежегодно выходят на первомайские демонстрации.
Может быть, они не слишком впечатляющие, но если учесть насколько смертельно опасно выходить на улицы с открытыми лицами, то все встанет на свои места. Я вспоминаю, наши подготовки к первомайским демонстрациям, как долго мы готовимся к ним. И как думаем 30 апреля — «Ну вот, пусть пойдет дождь и тогда люди не уедут на дачу», но потом видим кучку активистов и думаем «Ну вот, люди посмотрели в окно у них видимо испортилось настроение и они решили не ходить», при хорошей погоде мы видим ту же кучку активистов и думаем «Ну, конечно, все понятно, все уехали на дачу». Интересно думают ли так французские рабочие перед 1 мая в Париже? И кто гонит этих рабочих на демонстрацию, а не скажем в свой загородный домик (у многих из демонстрантов он определенно есть)? Почему так происходит у нас? Наследие советского прошлого скажете Вы? Да, действительно печальная практика СССР в отношении профсоюзов и рабочих играет свою негативную роль, но «в последние 20 лет в России возникло удивительное, невиданное в истории явление — общество, паталогически неспособное к самозащите и самоорганизации, не умеющее мобилизоваться даже там, где этого требует элементарный инстинкт самосохранения. Такое фатальное отсутствие способности к простейшим коллективным действиям не является наследием советского периода, хотя без влияния советского коллективного опыта тут не обошлось. Хочу добавить к этому, что уже после развала СССР эти же рабочие «совки» устраивали по всей стране забастовки, перекрывали ж/д пути и оккупировали предприятия (как это было на Выборгском ЦБК и в Ясногорске). Что изменилось сейчас?
Да, можно посетовать на изменение законодательства, принятие нового ТК, который усложняет процедуру забастовок и ограничивает права профсоюзов. Но в той же Бразилии, забастовки вообще запрещены законодательно, что не мешает тамошним рабочим объединениям проводить успешные забастовки и вырывать у работодателей свое. При этом с экономической точки зрения Бразилия и Россия вполне сопоставимы по размеру абсолютного и душевого ВВП. Может быть, у нас слишком проста процедура увольнения работника? Нет. Например, в тех же США, работодателю достаточно сказать: «Спасибо большое, завтра на работу можешь не выходить», чтобы уволить работника, что не мешает активно бороться тамошним профсоюзам. При этом я отнюдь не идеализирую профсоюзное движение Запада и Латинской Америки, там есть очень серьезные проблемы, но они несколько другого порядка. И совершенно не случайно западные профактивисты, которые по долгу жили в России и общались с рабочими напрямую, говорили: «Часто чтобы убедить работника вступить в профсоюз нужно докопаться до его чувства собственного достоинства, которое лежит где-то глубоко на дне и для того, чтобы дойти до этого дна, нужно снять несколько пластов страха, неуверенности, забитости. Так вот у Ваших людей (россиян) мы этого дна так и не нашли»[2] .
Может у кого-то есть мысли, какая экономическая причина лежит в основе данных общественных представлений? Почему в общественных представлениях российских рабочих лень и трусость считаются нормальными? Каким образом нам исправить эти общественные представления? И на что, по вашему мнению, необходимо направлять наши усилия в первую очередь, чтобы раскачать российское профсоюзное и рабочее движение?
shwonder800
6 фев, 2013
Ссылки:
[1] Если мы не будем учитывать членство в ФНПР, 90% первичек, в котором не отражают интересов наемных работников и не являются профсоюзами по международным стандартам.
[2] Оговорюсь, что одной из причин таких представлений я вижу в пассивности левых активистов (в том числе и своей собственной), недостаточную активную пропаганду на заводах и в рабочей среде целом, низкую квалификацию нашего левого и профсоюзного органайзинга в целом, но даже с учетом этих причин я считаю, что данная причина является далеко не единственной и отнюдь не главной.
случае если может так же как и работодатель НАРУШАТЬ ЗАКОН. В частности, вломить пизды предателям. Сжечь
машину, то, се. И иного не дано. Надо чтоб бы закона захотели ВСЕ. Закон же возможен только как альтернатива
ВСЕОБЩЕГО беззакония. А если один соблюдает закон, а другой нет, то причин менять ситуацию НЕТ.